На ее вопросительный взгляд Славка лишь развел руками, дескать, некуда деваться от навязчивых знакомых. Игорь, сидевший справа от хозяйки, на появление нового персонажа никак не прореагировал, а только с подозрением покосился на входную дверь.
– Как здоровье вашего отца, Светлана Васильевна? – вежливо полюбопытствовал Герман.
– Вы что, не в своем уме? – выдохнула с ненавистью Светлана.
– Я здоров, госпожа Васильева, чего и вам желаю. Вот данные экспертизы, которые мне любезно предоставили правоохранительные органы. Вас еще не вызывали с объяснениями в прокуратуру?
– Но это ошибка или недоразумение, – воскликнула Светлана. – Вот и Игорь может подтвердить!
– Не надо подталкивать к лжесвидетельству преданного вам человека. Тем более что это бесполезно. Вашего отца арестовали в поезде «Санкт-Петербург – Москва» в тот самый момент, когда он выстрелом из пистолета убил человека. Ему удалось скрыться, использовав все тот же трюк с нечаянной смертью. Вы давно его видели?
Светлана не ответила на вопрос, заданный в лоб, она просто сидела и смотрела Воронину прямо в глаза. И в этих глазах была ненависть. Трудно сказать, сознавала ли она, в какую странную ситуацию угодила, или чувство к Звонареву делало ее слепой. Герман склонялся ко второму варианту. В конце концов, любящей женщине нетрудно убедить себя в том, что ничего странного в поведении окружающих ее людей нет. А все их поступки диктуются лишь коммерческой выгодой. Надо полагать, эта молодая красивая женщина уже уяснила нехитрый постулат нашего нынешнего бытия – большие деньги без крови не даются.
– Вы верите в чудеса, Светлана?
– По-моему, вы пьяны, Воронин.
– Трезв как стеклышко. Я просто хочу помочь вашему отцу выбраться из той непростой ситуации, в которой он оказался. Мне понятны мотивы его поступков, он отомстил человеку, который организовал крушение вертолета. У меня даже есть свидетель, который сможет подтвердить на суде, что это именно так.
– Вы что, хотите заработать, Воронин?
– А вы считаете это предосудительным?
– Нет, почему же, – растерянно произнесла Светлана, – но решать в любом случае не мне.
– Разумеется. Я не хочу вмешивать в это дело вашего жениха. Василий Иванович должен решить все сам. Извините, Светлана, но у меня есть основания полагать, что вы и особенно Звонарев используете слепую отцовскую любовь господина Васильева в корыстных целях.
– Да как вы смеете?! – Светлана пошла красными пятнами. – Вы просто негодяй!
– Возможно. Но все-таки я прошу вас выполнить мою просьбу. Здесь записан номер моего мобильного телефона. Пусть Василий Иванович позвонит мне и назначит место встречи.
Светлана бросила косой взгляд на вырванный из воронинского блокнота листок и небрежным жестом бросила его в сумку. Герман взял со стола фужер, наполненный дорогим вином, и предложил выпить за здоровье Василия Ивановича. Клыков поддержал тост с готовностью, Светлана – после недолгого раздумья. Причин не доверять Воронину у нее не было. В конце концов, однажды он уже оказал ей услугу за немалые деньги, почему бы не принять его небескорыстную помощь во второй раз? В глазах Светланы Герман был всего лишь авантюристом, озабоченным повышением своего благосостояния. А кто ныне этим не озабочен?
Воронину же необходимо было узнать, насколько волен бизнесмен Васильев в своих поступках и насколько он осознает свое непростое положение. Если бизнесмен всего лишь зомби, то, скорее всего, на свидание с Ворониным вместо Василия придет Константин, а точнее, то существо, которое завладело душами и телесными оболочками несчастных лесозаготовителей. И в этом случае Герману придется рвать когти или полагаться на оберег, подаренный Людмилой. Но если отец Светланы сохранил хотя бы остатки разума, то у Воронина появляются возможности для игры.
– Все-таки ты сукин сын, Герман, – сказал Славка, глядя вслед удаляющейся Светлане грустными глазами. – Зачем было говорить женщине, что она использует любовь отца в корыстных целях? Ты же знаешь, что это не так.
– Ну, извини, дорогой, – усмехнулся Воронин. – Мне просто не хотелось, чтобы она поделилась полученными от меня сведениями с женихом. В данную минуту я не готов к свиданию с монстром.
– Вот только не надо, старик, выдавать хиленькую версию за факт. Пока экспертиза еще не установила факт принадлежности Константина Звонарева к потустороннему миру.
– А часы с руки мертвого человека?
– Да мало ли как эти часы могли попасть к этому несчастному. В конце концов, он мог их украсть либо подобрать, чтобы вернуть потом рассеянному владельцу. Наконец, Звонарев мог их просто одолжить рабочему на время каких-то наблюдений. По-моему, ты слишком увлекся, Герман, фантазиями нашего друга, волхва Велимира. Вот уж не ожидал от тебя такого легковерия. А я ученый. Историк. И привык оперировать фактами. Воля твоя, но никаких чудес я пока не вижу. Что прикажешь считать за чудо? Воскрешение Васильева? Но ведь ты знаешь, как гробовщик Сеня провернул эту операцию. За немалые бабки, надо полагать. А что касается покушения на Звонарева и убийства Караваева с подельниками, то там все было проделано в лучших традициях российской конкурентной борьбы. То, что Костя Звонарев еще тот фрукт, я знаю давно. Да и Васильев отнюдь не ангел с крылышками.
– Врачи дважды признавали Васильева мертвым, – попробовал возразить ученому историку Герман.
– Я тебя умоляю, старик, при той зарплате, которую у нас получают работники «Скорой помощи», они готовы констатировать что угодно, в том числе и падение Тунгусского метеорита на Спасскую башню Кремля.
Надо признать, что Клыков недаром ест черный хлеб в своем институте истории. Во взаимосвязи явлений и их причинной обусловленности он разобрался с блеском. Хотя, наверное, при большом желании любые чудеса в нашей жизни можно объяснить если не с научной точки зрения, то, во всяком случае, с позиций здравого смысла. Чудес в этом деле пока что действительно было маловато, если, конечно, не считать таковым воскрешение штурмана Купцова и превращение его в киллера, отправившего на тот свет полдюжины человек. Но Славка, конечно, будет настаивать на том, что это просто внешнее сходство. Либо искусство гримера, ловко замаскировавшего истинный лик убийцы.
– Я поеду с тобой, Воронин, – вдруг сказал Клыков.
– Зачем?
– Просто не хочу, чтобы с моим знакомым случилась неприятность.
– За кого ты меня принимаешь? – обиделся Герман.
– За ментовского волкодава, Воронин, я тебя принимаю. И ты им останешься до конца жизни, какие бы метаморфозы с тобой ни происходили и какие бы коленца ни выкидывала наша замечательная действительность.
– У меня дурная наследственность, – усмехнулся Герман.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83