– Мои прадед и дед были чекистами.
– Вот именно, – воздел палец к потолку Славка. – Недаром же наш друг, волхв Велимир, относит тебя к порождениям навьего мира, созданного драконом Сталиным.
– Но ты ведь в навий мир не веришь, ученый историк?
– Зато я знаю, что такое менталитет русского человека, Воронин. Это ведь неправда, что мы христиане. Мы плод языческой культуры. Наш менталитет формировался ведической религией. Отсюда наше стремление приносить жертвы на алтарь победы. Человеческие жертвы, заметь. Чем больше жертв, тем весомее победа. Ибо энергия павших передается богам, а боги в свою очередь наделяют ею уцелевших. Чем больше павших, тем увереннее поступь наших колонн. А победы, одержанные без жертв, у нас вообще не считают победами. Это что, христианский подход к решению проблем? Нет, старик, это чистое язычество. При этом мы люди скорее добродушные, чем жестокие, просто нам все равно кого приносить на алтарь своих богов – самих себя или соседей.
– Прогресс всегда требует жертв, – пожал плечами Воронин.
– Вот он, лозунг Чернобога! – торжествующе воскликнул Клыков. – Велес царствует на этой земле, а вовсе не Христос. Под этим лозунгом подписались бы и Иван Грозный, и Петр Великий, и товарищ Сталин. В сущности, и нынешние реформаторы подписались бы под ним, но, видимо, боятся гнева патриарха.
– Так, по-твоему, я жажду жертвенной крови?
– Боюсь, не ты один, Герман.
Прямо беда с этими историками и их неуемными фантазиями по поводу загадки русской души. Ничьей крови Герман пока не жаждал, разве что охотно принес бы в жертву какому-нибудь подвернувшемуся богу убийц Семена Морозова. Но этих убийц еще предстояло найти. Пока под подозрением у Германа были двое: ясновидящая стерва Василиса Радзинская и Константин Звонарев, продавший душу то ли дьяволу, то ли Чернобогу. Хотя не исключалась версия третья, с одним очень занудливым прокурорским работником, который таким образом пытался спасти от тюрьмы любимую жену.
Глава 20
МОСКОВСКИЙ ГОСТЬ
Петр Сергеевич Бубнов гостей не ждал, а потому открывать дверь не спешил. Воронину и Клыкову пришлось минут десять топтаться на лестничной площадке, прежде чем хороший знакомый их опознал и пришел к выводу, что эти двое не представляют для него опасности. Петр Сергеевич был напуган, причем напуган до икоты, можно даже сказать, до поросячьего визга. Дело, сулившее немалые барыши, вдруг повернулось к расторопному коллекционеру своей страшноватой мистической стороной, и из разверзшейся у его ног пропасти отчетливо запахло серой. Бубнов был пьян, но, к сожалению, не до такой степени, чтобы упасть на кровать и забыться.
– Вы понимаете, Герман, я с ним разговаривал по телефону – и вдруг щелчок. Клянусь, я даже не понял, что произошло. А потом кто-то взял трубку и сказал, что Кузин убит. И что та же участь ждет меня. Я был в шоке.
Бубнов потянулся к недопитой бутылке коньяка, но Герман перехватил его руку.
– Кто такой Кузин?
– Знакомый из Новгорода. Нас познакомил Сабуров. Я попросил его съездить в Световидовку и собрать там сведения о вашем прадедушке.
– И он съездил?
– Да. Он как раз пересказывал мне сведения, которые удалось выудить из старожилов. Ведь столько лет прошло. Очевидцы уже умерли. И тут щелчок.
– Это тот самый Кузин, который подстроил аварию вертолета?
– Я не могу это утверждать, Герман. Хотя, конечно, он мог быть к этому причастен. А тут мне звонит какой-то Щеглов или Щеголев, я даже не расслышал, и говорит, что Сабуров убит и я теперь буду работать на него. Да с какой же стати, Герман?! Кто они такие, чтобы распоряжаться моей жизнью?
– Где он назначил вам встречу?
– На Невском проспекте. Идиот! Там же уйма народу. Сунет кто-нибудь перо под ребра – и прощай жизнь. Нашел место для конспиративного свидания. Тоже, наверное, москвич. Они там все умные.
– Имя-отчество этого Щеглова?
– Понятия не имею.
– А род занятий?
– Не знаю. Я, правда, слышал краем уха о каком-то дипломате, с которым Сабуров сотрудничает. Просто когда я был у генерала, один из его охранников сказал, что звонил Дипломат. Может, это и был Щеглов.
– На какое время назначена встреча?
– На два часа дня. Но я не пойду. Зачем мне это надо? Я вас очень прошу, Герман, отвезите меня в аэропорт и посадите в самолет. Любой. Мне все равно куда лететь, лишь бы подальше от Санкт-Петербурга.
– Что узнал Кузин в Световидовке?
– Страшное дело, Герман, – Бубнов понизил голос почти до шепота. – Ваш прадедушка был ужасным человеком. Он даже родного брата не пощадил. Расстрелял и его, и еще десятерых человек из банды ротмистра Радзинского прямо на околице. Просто стоял и стрелял, как в тире. Правда, до этого банда Радзинского едва не истребила всех жителей деревни Мореевки. Их согнали в большой амбар. Всех. Детей, стариков, женщин. И подожгли. Спас их Лютый со своим отрядом. Какие ужасы творились на нашей земле, Герман! Волосы дыбом встают! И какие сейчас творятся.
– А кто такой Лютый?
– Так ваш прадедушка, чекист! Световидовцы считали его сыном Зверя. Оборотнем. И похоже, он им и был. Я вас умоляю, Герман! Все-таки он ваш родственник. То есть прапрадедушка. Что вам стоит отвезти меня в аэропорт?
– Кто мой прапрадедушка?
– Зверь! Машкин сын.
Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! Нет, конечно, все бывает в благородных семействах, но Герману никогда и в голову не приходило претендовать на божественное происхождение. А тут вдруг выясняется, что прапрапрадедушкой его был сам бог Перун, а прапрапрабабушкой богиня Макошь. Прямо не Герман Воронин, а какой-то сказочный персонаж. Волх Всеславович. Геракл российского разлива.
– Все-таки, Петр Сергеевич, я бы не стал на вашем месте делать поспешных выводов, – укорил расходившегося антиквара мудрый Клыков. – Эк вас развезло-то после бутылки коньяка. Вам скоро зеленые чертики начнут мерещиться. При чем тут боги и богини? Нельзя же так всерьез воспринимать деревенские суеверия. Вы же образованный человек. К тому же получили атеистическое воспитание. Вы угодили в криминальную разборку, только и всего. Причем угодили по собственной вине. Более того, вы и сами не без греха. И бояться вам надо не Зверя, а правоохранительных органов. Которые, между прочим, наверняка уже докопались, что чиновник Минприроды умер не своей смертью.
– Не докажете, – подхватился с дивана Бубнов. – Слышите, вы! Не докажете! Они уже все в могиле.
– А совесть? – укоризненно покачал головой Славка. – Совесть вас не мучает?
Пока Клыков проводил разъяснительную беседу с окончательно раскисшим Бубновым, Воронин созвонился с товарищем Ивановым. Сотрудник ФСБ пообещал выяснить, кто такой Щеглов или Щеголев и какое отношение он имеет к МИДу.
– Кстати, – повернулся к притихшему Петру Сергеевичу Воронин, – вашего босса, генерала Сабурова, застрелил из пистолета бизнесмен Васильев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
– Вот именно, – воздел палец к потолку Славка. – Недаром же наш друг, волхв Велимир, относит тебя к порождениям навьего мира, созданного драконом Сталиным.
– Но ты ведь в навий мир не веришь, ученый историк?
– Зато я знаю, что такое менталитет русского человека, Воронин. Это ведь неправда, что мы христиане. Мы плод языческой культуры. Наш менталитет формировался ведической религией. Отсюда наше стремление приносить жертвы на алтарь победы. Человеческие жертвы, заметь. Чем больше жертв, тем весомее победа. Ибо энергия павших передается богам, а боги в свою очередь наделяют ею уцелевших. Чем больше павших, тем увереннее поступь наших колонн. А победы, одержанные без жертв, у нас вообще не считают победами. Это что, христианский подход к решению проблем? Нет, старик, это чистое язычество. При этом мы люди скорее добродушные, чем жестокие, просто нам все равно кого приносить на алтарь своих богов – самих себя или соседей.
– Прогресс всегда требует жертв, – пожал плечами Воронин.
– Вот он, лозунг Чернобога! – торжествующе воскликнул Клыков. – Велес царствует на этой земле, а вовсе не Христос. Под этим лозунгом подписались бы и Иван Грозный, и Петр Великий, и товарищ Сталин. В сущности, и нынешние реформаторы подписались бы под ним, но, видимо, боятся гнева патриарха.
– Так, по-твоему, я жажду жертвенной крови?
– Боюсь, не ты один, Герман.
Прямо беда с этими историками и их неуемными фантазиями по поводу загадки русской души. Ничьей крови Герман пока не жаждал, разве что охотно принес бы в жертву какому-нибудь подвернувшемуся богу убийц Семена Морозова. Но этих убийц еще предстояло найти. Пока под подозрением у Германа были двое: ясновидящая стерва Василиса Радзинская и Константин Звонарев, продавший душу то ли дьяволу, то ли Чернобогу. Хотя не исключалась версия третья, с одним очень занудливым прокурорским работником, который таким образом пытался спасти от тюрьмы любимую жену.
Глава 20
МОСКОВСКИЙ ГОСТЬ
Петр Сергеевич Бубнов гостей не ждал, а потому открывать дверь не спешил. Воронину и Клыкову пришлось минут десять топтаться на лестничной площадке, прежде чем хороший знакомый их опознал и пришел к выводу, что эти двое не представляют для него опасности. Петр Сергеевич был напуган, причем напуган до икоты, можно даже сказать, до поросячьего визга. Дело, сулившее немалые барыши, вдруг повернулось к расторопному коллекционеру своей страшноватой мистической стороной, и из разверзшейся у его ног пропасти отчетливо запахло серой. Бубнов был пьян, но, к сожалению, не до такой степени, чтобы упасть на кровать и забыться.
– Вы понимаете, Герман, я с ним разговаривал по телефону – и вдруг щелчок. Клянусь, я даже не понял, что произошло. А потом кто-то взял трубку и сказал, что Кузин убит. И что та же участь ждет меня. Я был в шоке.
Бубнов потянулся к недопитой бутылке коньяка, но Герман перехватил его руку.
– Кто такой Кузин?
– Знакомый из Новгорода. Нас познакомил Сабуров. Я попросил его съездить в Световидовку и собрать там сведения о вашем прадедушке.
– И он съездил?
– Да. Он как раз пересказывал мне сведения, которые удалось выудить из старожилов. Ведь столько лет прошло. Очевидцы уже умерли. И тут щелчок.
– Это тот самый Кузин, который подстроил аварию вертолета?
– Я не могу это утверждать, Герман. Хотя, конечно, он мог быть к этому причастен. А тут мне звонит какой-то Щеглов или Щеголев, я даже не расслышал, и говорит, что Сабуров убит и я теперь буду работать на него. Да с какой же стати, Герман?! Кто они такие, чтобы распоряжаться моей жизнью?
– Где он назначил вам встречу?
– На Невском проспекте. Идиот! Там же уйма народу. Сунет кто-нибудь перо под ребра – и прощай жизнь. Нашел место для конспиративного свидания. Тоже, наверное, москвич. Они там все умные.
– Имя-отчество этого Щеглова?
– Понятия не имею.
– А род занятий?
– Не знаю. Я, правда, слышал краем уха о каком-то дипломате, с которым Сабуров сотрудничает. Просто когда я был у генерала, один из его охранников сказал, что звонил Дипломат. Может, это и был Щеглов.
– На какое время назначена встреча?
– На два часа дня. Но я не пойду. Зачем мне это надо? Я вас очень прошу, Герман, отвезите меня в аэропорт и посадите в самолет. Любой. Мне все равно куда лететь, лишь бы подальше от Санкт-Петербурга.
– Что узнал Кузин в Световидовке?
– Страшное дело, Герман, – Бубнов понизил голос почти до шепота. – Ваш прадедушка был ужасным человеком. Он даже родного брата не пощадил. Расстрелял и его, и еще десятерых человек из банды ротмистра Радзинского прямо на околице. Просто стоял и стрелял, как в тире. Правда, до этого банда Радзинского едва не истребила всех жителей деревни Мореевки. Их согнали в большой амбар. Всех. Детей, стариков, женщин. И подожгли. Спас их Лютый со своим отрядом. Какие ужасы творились на нашей земле, Герман! Волосы дыбом встают! И какие сейчас творятся.
– А кто такой Лютый?
– Так ваш прадедушка, чекист! Световидовцы считали его сыном Зверя. Оборотнем. И похоже, он им и был. Я вас умоляю, Герман! Все-таки он ваш родственник. То есть прапрадедушка. Что вам стоит отвезти меня в аэропорт?
– Кто мой прапрадедушка?
– Зверь! Машкин сын.
Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! Нет, конечно, все бывает в благородных семействах, но Герману никогда и в голову не приходило претендовать на божественное происхождение. А тут вдруг выясняется, что прапрапрадедушкой его был сам бог Перун, а прапрапрабабушкой богиня Макошь. Прямо не Герман Воронин, а какой-то сказочный персонаж. Волх Всеславович. Геракл российского разлива.
– Все-таки, Петр Сергеевич, я бы не стал на вашем месте делать поспешных выводов, – укорил расходившегося антиквара мудрый Клыков. – Эк вас развезло-то после бутылки коньяка. Вам скоро зеленые чертики начнут мерещиться. При чем тут боги и богини? Нельзя же так всерьез воспринимать деревенские суеверия. Вы же образованный человек. К тому же получили атеистическое воспитание. Вы угодили в криминальную разборку, только и всего. Причем угодили по собственной вине. Более того, вы и сами не без греха. И бояться вам надо не Зверя, а правоохранительных органов. Которые, между прочим, наверняка уже докопались, что чиновник Минприроды умер не своей смертью.
– Не докажете, – подхватился с дивана Бубнов. – Слышите, вы! Не докажете! Они уже все в могиле.
– А совесть? – укоризненно покачал головой Славка. – Совесть вас не мучает?
Пока Клыков проводил разъяснительную беседу с окончательно раскисшим Бубновым, Воронин созвонился с товарищем Ивановым. Сотрудник ФСБ пообещал выяснить, кто такой Щеглов или Щеголев и какое отношение он имеет к МИДу.
– Кстати, – повернулся к притихшему Петру Сергеевичу Воронин, – вашего босса, генерала Сабурова, застрелил из пистолета бизнесмен Васильев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83