Пухлые пальцы задержались на белой шее Лоренцы, заставив ее содрогнуться.
– Но, – бормотала она, – я не могу принять…
– Почему же, разве мы не друзья? Я хотел бы подарить вам все, что здесь находится. Если вы пожелаете…
Грациозным движением Лоренца высвободилась и улыбнулась.
– Но я не желаю. Что скажет мой муж?..
– Ах муж… Ну, их или бросают, или обманывают, детка.
– Граф! – ее веки подрагивали, щеки ярко пылали.
– Ну, ну. Я не хотел вас гневить, моя трепетная лань. Обещайте только, что приедете сюда еще несколько раз… Обещайте!..
– Если я смогу, – сказала она, нервно помахивая веером. Дон Жозе объяснил это волнением, хотя она была всего лишь ужасно смущена.
Джузеппе был в восторге от подарка.
– Хорошее начало, – сказал он. – Надеюсь, что таким же будет продолжение.
Все последующие дни Лоренца, сославшись на нездоровье, не покидала дома, и Круз Собрал каждый день навещал ее. Чтобы подтолкнуть Лоренцу посмотреть еще раз его сокровища, он подарил ей несколько камней, которые тут же присоединились к колье, хранившемуся в принадлежавшей мужу шкатулке.
Тяжелая жара португальского лета в самом деле сказалась на здоровье Лоренцы, которая в результате еще больше поддавалась ужасному гипнотическому влиянию Джузеппе. Вскоре она была лишь тестом в его руках, из которого можно было лепить все, что захочешь. Когда он наконец приказал ей уступить домоганиям Круза Собрала, она не выказала ни малейшего возражения и приняла нового любовника с такой же покорностью, с какой приговоренный идет на эшафот. Ни одного жеста отвращения, когда он приблизился к ней. Ненависть к мужу, постепенно накапливавшаяся в ней, ненависть вперемешку с любовью, которая иначе не хотела умирать, поставила ее выше отвращения. Она была безразлична, пассивна, но судовладелец, потерявший рассудок от счастья, не придавал этому значения. Для него она была идолом, ему нравилось ее наряжать, а после того как муж обмолвился о том, что она обожает топазы, он подарил ей целое собрание этих камней.
Но ненасытный Бальзамо еще не был удовлетворен. Он хотел владеть большой коллекцией, выставленной в витринах, полюбоваться которыми он также был приглашен. Бальзамо начал составлять план: Лоренца вместо того, чтобы, как обычно, вернуться вечером домой, сделает так, чтобы остаться у Круз Собрала, и в то время, как она будет удерживать в объятьях этого пленника страсти, Бальзамо вместе с одним сообщником проберется в дом и завладеет коллекцией. На следующий день в быстрой фелюге они отправятся в какую-либо другую страну. Несмотря на свою подавленность и пассивность, Лоренца была в ужасе: на этот раз речь шла о краже, за которую грозила виселица, это было уже серьезно. Между супругами разыгралась яростная сцена, которая, как обычно, закончилась капитуляцией Лоренцы. Она согласилась провести ночь с Доном Жозе, а Джузеппе занялся поисками фелюги и подготовкой паспортов. Он был уверен в своем сообщнике, профессиональном взломщике, все вместе, втроем, с помощью Ля Рокка, они должны были провернуть это дельце.
Но за три дня до намеченной для кражи даты, Джузеппе стремительно ворвался в комнату Лоренцы, которая только что встала.
– Все пропало, – воскликнул он. – У тебя есть один час, чтобы собрать вещи. Во время прилива мы покинем Лиссабон.
Он бросился к трюмо жены, судорожно собирал ее драгоценности и бросал их в огромную сумку:
– Поторопись же! – нетерпеливо сказал он, заметив, что Лоренца замерла в недоумении.
– Но что случилось?
– Этот дурак Эстебан (сообщник) дал себя убить этой ночью ударом ножа. Перед смертью он мог заговорить и, полагая, что удар исходил от меня, донести на меня. Один мой друг из управления полиции предупредил меня, что в полдень я буду арестован. Но в полдень мы будем уже далеко…
– А почему Эстебан думал, что удар исходил от тебя? – холодно спросила Лоренца. – Возможно, у него были для этого основания?..
– Вчера вечером мы немного поспорили. Он хотел отхватить слишком большой кусок пирога…
– Хорошо, – сказала Лоренца, вставая. – Я все поняла. Через час я буду готова. Но куда мы поедем? Если, конечно, мы успеем уехать…
– В Лондон, я думаю. Надеюсь, что нам удастся избежать полиции.
– Великолепно, – горько усмехнулась она. – Граф Стефани преследуется за убийство распутника!
Перед тем как выйти, Джузеппе остановился на пороге комнаты.
– Ах да, я забыл! Мы больше не Стефани. Отныне по нашим паспортам мы граф и графиня Калиостро… Не забудь: Калиостро…
– Это имя трудно забыть, сказала со вздохом Лоренца. – Приключение начинается!
II
КОЛДУН С УЛИЦЫ СЕН-КЛОД
Карета замедлила ход, въехав на улицу Сен-Клод, которая была слишком узка для быстрой езды. Это была великолепная, украшенная гербами карета, свидетельствовавшая о могуществе своего хозяина. Шторы на окнах были тщательно задернуты. Кучер и лакей сидели, согнувшись, под проливным дождем. Дождь в тот февральский день 1785 года не переставал с самого утра, превратив Париж в настоящее болото.
В конце улицы возвышался красивый особняк, окруженный высокой стеной, из-за которой виднелись лишь верхние этажи и верхушки деревьев. Сквозь закрытые шторы пробивался слабый свет, но никаких звуков не было слышно.
При приближении кареты ворота бесшумно открылись, хотя никого из слуг поблизости не было видно. Экипаж въехал в довольно просторный двор. Вход в особняк украшали две дорические колонны, за которыми виднелась красивая мраморная лестница, где стоял смуглый слуга в восточных одеждах, державший в руках серебряный подсвечник с красными свечами.
Как только насквозь вымокшие лакеи открыли дверцу кареты и опустили лестницу, из нее вышел представительный мужчина средних лет, высокого роста, элегантно одетый в костюм придворного священника. На груди его среди кружев блестел крест Святого Людовика. Бросив короткий взгляд на слугу, он поспешил к входу.
– Твой хозяин дома?
– Он ждет, Ваше Преосвященство.
На лестничной площадке второго этажа стоял хозяин дома. На нем было черное бархатное платье, украшенное массонскими символами. Некое подобие средневекового капюшона скрывало его тщательно напудренные волосы. Увидев посетителя, он низко поклонился.
– Ваше Преосвященство опаздывает, – сказал он.
– Я знаю, дорогой Калиостро, – ответил вновь прибывший, который был никем иным, как кардиналом Роханским, первосвященником Франции, архиепископом Страсбургским. – Меня задержал один викарий.
Калиостро позволил себе улыбнуться. Нахмурив лоб, он покачал головой.
– Женщины слишком любят Ваше Преосвященство, а Ваше Преосвященство слишком любит женщин. Это очень плохо.
– Дорогой колдун, вы, кто умеет читать в сердцах, прекрасно знаете, что я люблю и буду любить только одну женщину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84