София положила ладонь на его мощную, широкую грудь. Она никогда не думала, что любоваться обнаженным мужчиной так увлекательно.
Взволнованная и опьяневшая от возбуждения, София отвернулась, стараясь расстегнуть корсет.
— Я помогу. — Сильные руки усадили ее на колени. Увидев его нагие ноги, София с ужасом осознала, что он совершенно голый. Отвернувшись от него и раскрасневшись от смущения, она сидела у него на коленях. Эйдриан ловко и быстро расстегнул и снял с нее корсет. Его нагота шокировала ее, но вместе с тем чертовски возбуждала.
— Какая ты красивая, — прошептал он. — Твоя кожа светится, а твои формы полны женственности. Я могу любоваться тобой часами.
Она наблюдала, как он смотрит на нее. Его руки касались розовых сосков, и все ее тело изгибалось под ними. Медленные движения его рук сводили ее с ума. София не выдержала, и протяжный стон сорвался с ее губ.
— Правильно, моя дорогая. Я должен знать, чего ты хочешь. Он властным движением раздвинул ее ноги. Перемена положения позволила его мужскому естеству устроиться в ее расщелине. Взявшись за ее колено, он приподнял ее ногу и, отведя в сторону, положил на ручку кресла.
Эйдриан понимал: еще секунда — и он уступит мучительному зову страсти пойти дальше. И София тоже задыхалась от желания ощутить его прикосновение там, в ее святая святых.
Он прикоснулся, и она прогнулась и вскрикнула от невероятного наслаждения, обрушившегося на нее. Шепча ласковые слова, Эйдриан подобрался поближе к особенно чувствительному месту. София застонала от блаженства, в изнеможении стараясь отодвинуться от него.
Но он не позволил.
— Сегодня тебе не сбежать от меня, дорогая, — шептал Эйдриан, прижимаясь влажными губами к ее виску.
София больше не могла выдерживать… и он отнес ее в постель. Она ощутила тяжесть его тела и внезапную боль. Горячий поток слез вернул ее на землю из рая наслаждения.
Эйдриан замер, опираясь на напряженные руки. София отважилась посмотреть ему в глаза.
— Тебе следовало предупредить меня, — тихо проговорил он.
— Зачем? Разве ты предполагал иное?
— Я бы тогда знал.
— А что бы это изменило? Ты проявил бы благородство и удержался…
— Не знаю.
София гладила его грудь.
— Ты рассердился? Похоже, что так. Эйдриан поцеловал ее.
— Нет, я польщен. — Он подвинулся. — Я постараюсь больше не обижать тебя.
Эйдриан вовсе не обидел Софию. Он увлек, захватил, очаровал и гипнотизировал ее. Полная физическая близость поразила ее сердце и душу больше, чем то, что делали с ее телом его руки. Произошедшее с ней походило на облегчение. В нем заключалось нечто такое, что манило больше, чем само физическое соитие. Нечто духовное, обещавшее блаженство. Оно пробудило в ней все чувства и нашептывало: «Наслаждайся. Забудь обо всем. Доверься».
Познав наслаждение, она ощутила радость, впитавшую в себя его требовательное желание и вулканическую страсть.
Эйдриан лег рядом с ней и привлек ее к себе. Объятие соединило их тела. Наслаждаясь красноречивым молчанием, София восхищалась мужчиной, который пробудил в ней новое осознание самой себя.
Эйдриан лгал. Он действительно рассердился. Не на нее, а на то, что она не сказала ему о своей невинности, — тогда все происходило бы не так…
Он отвел влажные завитки с ее лица. Честно говоря, его не очень удивило такое открытие. Может быть, он втайне и не предполагал другого? Открывшаяся правда соответствовала тому, что он знал о ее жизни и читал в глубине ее души.
Он приподнялся, опершись на локоть, взглянул на ее умиротворенное лицо.
— Почему я?
— Может быть, я выбрала тебя, чтобы ты отстоял честь Англии? — София лукаво улыбнулась, но ее глаза встретились с его взглядом. Она прочла в нем молчаливую просьбу: поискать в своем сердце серьезный ответ.
— Все годы… Все каждодневные гости и французы, окружавшие тебя постоянно. Неужели никто из них не тронул твоего сердца?
— Пожалуй, один или два… Тем не менее я никогда не давала им повода продолжать ухаживание. Да и они не хотели меня. За их вниманием стояло другое.
Да. Она имела право думать так. Ее собственный отец использовал ее в своих целях. И она вправе считать, что и другие имеют тайные мотивы.
Сознание того, что она прожила столько лет в неизбежном одиночестве, болью отозвалось в его сердце. Каждое предложение дружбы или любви оборачивалось попыткой заполучить ее богатство, или покровительство, или титул Эвердона. Она сбежала во Францию, где считала себя свободной от подобных вещей.
В конце концов она, возможно, поверит, что с ним все по-другому. Ему следует вести себя осторожно, дабы не разрушить ее иллюзии, которые могли ограничить его реакцию, как и ее позицию в роли герцогини Эвердон. Такое обстоятельство сердило его. Любой другой женщине, следуя чувству долга, он тут же сделал бы предложение. Побочный сын графа не мог предложить руку и сердце герцогине, даже если он лишил ее невинности. Эйдриан Берчард не мог поступить благородно с Софией Роли, потому что титул и состояние Эвердона испортили бы чистоту его мотивов.
София свернулась клубочком, все ее существо выражало желание покоя. Он еще крепче обнял ее и поцеловал в щеку.
— Ты красивая, нет, прекрасная женщина. Удивленно заморгав, она скептически улыбнулась:
— Какая галантность!
— При чем тут галантность, София? Останься в Англии, и я буду повторять это снова и снова, так часто и до тех пор, пока ты не поверишь мне. Пока ты не поймешь свою собственную ценность и не узнаешь, кто ты есть на самом деле.
Она взглянула печально, как будто напоминание о том, кто она на самом деле, расстроило ее. Он не задумываясь убил бы Алистэра, если бы тот сам не ушел в мир иной.
— Ты предлагаешь мне любовную связь, Эйдриан?
— Да. И любовь, и дружбу, и помощь, если ты хочешь. — Он не мог предложить больше, а она не могла принять.
— Ты можешь найти женщину лучше, чем я.
— Лучше не существует, и я больше никого не хочу. Я не просто галантен, но если ты так думаешь, побудь со мной по крайней мере несколько недель. Ты сможешь всегда уехать, если усомнишься в моих чувствах или решишь, что наш роман не стоит риска.
«Или решишь выбрать супруга, более подходящего герцогине Эвердон». Нет, в таком случае он уедет. Он говорил Дот, что не станет осложнять жизнь Софии, и он сдержит слово.
Она повернулась к нему:
— Может, я и вправду красивая, когда я с тобой. Я чувствую, что смогла бы быть такой.
— Конечно, смогла бы.
София уткнулась лицом в изгиб его шеи и глубоко вздохнула.
— Покажи мне опять, Эйдриан, какой я могу быть… Мы можем снова любить друг друга?
Он мог. Как и мог показать ей, какой красивой и удивительной она становится рядом с ним. С чувством, превосходящим все, что он знал до сих пор, Эйдриан извлекал восхитительную страсть из глубин ее тела и тут же погружался в нее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
Взволнованная и опьяневшая от возбуждения, София отвернулась, стараясь расстегнуть корсет.
— Я помогу. — Сильные руки усадили ее на колени. Увидев его нагие ноги, София с ужасом осознала, что он совершенно голый. Отвернувшись от него и раскрасневшись от смущения, она сидела у него на коленях. Эйдриан ловко и быстро расстегнул и снял с нее корсет. Его нагота шокировала ее, но вместе с тем чертовски возбуждала.
— Какая ты красивая, — прошептал он. — Твоя кожа светится, а твои формы полны женственности. Я могу любоваться тобой часами.
Она наблюдала, как он смотрит на нее. Его руки касались розовых сосков, и все ее тело изгибалось под ними. Медленные движения его рук сводили ее с ума. София не выдержала, и протяжный стон сорвался с ее губ.
— Правильно, моя дорогая. Я должен знать, чего ты хочешь. Он властным движением раздвинул ее ноги. Перемена положения позволила его мужскому естеству устроиться в ее расщелине. Взявшись за ее колено, он приподнял ее ногу и, отведя в сторону, положил на ручку кресла.
Эйдриан понимал: еще секунда — и он уступит мучительному зову страсти пойти дальше. И София тоже задыхалась от желания ощутить его прикосновение там, в ее святая святых.
Он прикоснулся, и она прогнулась и вскрикнула от невероятного наслаждения, обрушившегося на нее. Шепча ласковые слова, Эйдриан подобрался поближе к особенно чувствительному месту. София застонала от блаженства, в изнеможении стараясь отодвинуться от него.
Но он не позволил.
— Сегодня тебе не сбежать от меня, дорогая, — шептал Эйдриан, прижимаясь влажными губами к ее виску.
София больше не могла выдерживать… и он отнес ее в постель. Она ощутила тяжесть его тела и внезапную боль. Горячий поток слез вернул ее на землю из рая наслаждения.
Эйдриан замер, опираясь на напряженные руки. София отважилась посмотреть ему в глаза.
— Тебе следовало предупредить меня, — тихо проговорил он.
— Зачем? Разве ты предполагал иное?
— Я бы тогда знал.
— А что бы это изменило? Ты проявил бы благородство и удержался…
— Не знаю.
София гладила его грудь.
— Ты рассердился? Похоже, что так. Эйдриан поцеловал ее.
— Нет, я польщен. — Он подвинулся. — Я постараюсь больше не обижать тебя.
Эйдриан вовсе не обидел Софию. Он увлек, захватил, очаровал и гипнотизировал ее. Полная физическая близость поразила ее сердце и душу больше, чем то, что делали с ее телом его руки. Произошедшее с ней походило на облегчение. В нем заключалось нечто такое, что манило больше, чем само физическое соитие. Нечто духовное, обещавшее блаженство. Оно пробудило в ней все чувства и нашептывало: «Наслаждайся. Забудь обо всем. Доверься».
Познав наслаждение, она ощутила радость, впитавшую в себя его требовательное желание и вулканическую страсть.
Эйдриан лег рядом с ней и привлек ее к себе. Объятие соединило их тела. Наслаждаясь красноречивым молчанием, София восхищалась мужчиной, который пробудил в ней новое осознание самой себя.
Эйдриан лгал. Он действительно рассердился. Не на нее, а на то, что она не сказала ему о своей невинности, — тогда все происходило бы не так…
Он отвел влажные завитки с ее лица. Честно говоря, его не очень удивило такое открытие. Может быть, он втайне и не предполагал другого? Открывшаяся правда соответствовала тому, что он знал о ее жизни и читал в глубине ее души.
Он приподнялся, опершись на локоть, взглянул на ее умиротворенное лицо.
— Почему я?
— Может быть, я выбрала тебя, чтобы ты отстоял честь Англии? — София лукаво улыбнулась, но ее глаза встретились с его взглядом. Она прочла в нем молчаливую просьбу: поискать в своем сердце серьезный ответ.
— Все годы… Все каждодневные гости и французы, окружавшие тебя постоянно. Неужели никто из них не тронул твоего сердца?
— Пожалуй, один или два… Тем не менее я никогда не давала им повода продолжать ухаживание. Да и они не хотели меня. За их вниманием стояло другое.
Да. Она имела право думать так. Ее собственный отец использовал ее в своих целях. И она вправе считать, что и другие имеют тайные мотивы.
Сознание того, что она прожила столько лет в неизбежном одиночестве, болью отозвалось в его сердце. Каждое предложение дружбы или любви оборачивалось попыткой заполучить ее богатство, или покровительство, или титул Эвердона. Она сбежала во Францию, где считала себя свободной от подобных вещей.
В конце концов она, возможно, поверит, что с ним все по-другому. Ему следует вести себя осторожно, дабы не разрушить ее иллюзии, которые могли ограничить его реакцию, как и ее позицию в роли герцогини Эвердон. Такое обстоятельство сердило его. Любой другой женщине, следуя чувству долга, он тут же сделал бы предложение. Побочный сын графа не мог предложить руку и сердце герцогине, даже если он лишил ее невинности. Эйдриан Берчард не мог поступить благородно с Софией Роли, потому что титул и состояние Эвердона испортили бы чистоту его мотивов.
София свернулась клубочком, все ее существо выражало желание покоя. Он еще крепче обнял ее и поцеловал в щеку.
— Ты красивая, нет, прекрасная женщина. Удивленно заморгав, она скептически улыбнулась:
— Какая галантность!
— При чем тут галантность, София? Останься в Англии, и я буду повторять это снова и снова, так часто и до тех пор, пока ты не поверишь мне. Пока ты не поймешь свою собственную ценность и не узнаешь, кто ты есть на самом деле.
Она взглянула печально, как будто напоминание о том, кто она на самом деле, расстроило ее. Он не задумываясь убил бы Алистэра, если бы тот сам не ушел в мир иной.
— Ты предлагаешь мне любовную связь, Эйдриан?
— Да. И любовь, и дружбу, и помощь, если ты хочешь. — Он не мог предложить больше, а она не могла принять.
— Ты можешь найти женщину лучше, чем я.
— Лучше не существует, и я больше никого не хочу. Я не просто галантен, но если ты так думаешь, побудь со мной по крайней мере несколько недель. Ты сможешь всегда уехать, если усомнишься в моих чувствах или решишь, что наш роман не стоит риска.
«Или решишь выбрать супруга, более подходящего герцогине Эвердон». Нет, в таком случае он уедет. Он говорил Дот, что не станет осложнять жизнь Софии, и он сдержит слово.
Она повернулась к нему:
— Может, я и вправду красивая, когда я с тобой. Я чувствую, что смогла бы быть такой.
— Конечно, смогла бы.
София уткнулась лицом в изгиб его шеи и глубоко вздохнула.
— Покажи мне опять, Эйдриан, какой я могу быть… Мы можем снова любить друг друга?
Он мог. Как и мог показать ей, какой красивой и удивительной она становится рядом с ним. С чувством, превосходящим все, что он знал до сих пор, Эйдриан извлекал восхитительную страсть из глубин ее тела и тут же погружался в нее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77