У него были такие же живые синие глаза и жесткие черты лица.
Пока их представляли друг другу, он внимательно ее рассматривал. Роуз заметила его бледность и то, что его ноги от колен были закутаны в одеяло.
На низком столике рядом с креслом стояла плевательница. Дядя Харольд был сильно болен. Произнося слова приветствия, он закашлялся. Потом отвернулся и сплюнул в плевательницу.
– Тебе придется испечь пирог, Пру. Мы не можем не накормить Кайла пирогами, раз уж он к нам приехал.
– К обеду поспеет один, – сказала тетка. – Погуляйте маленько, пока я пойду наверх и проветрю спальню.
Похоже было, что они останутся здесь. Кайл вышел и вернулся с кучером и багажом. При доме находился каретный сарай, и кучера отправили туда.
Кайл сам понес багаж наверх, следуя за теткой. Роуз села на стул возле Харольда, продолжавшего ее рассматривать.
– Вы очень красивая женщина, миссис Брадуэлл. Теперь я чуток лучше понимаю причину этого брака.
– Надеюсь, вы будете называть меня Роуз?
Он хмыкнул:
– Ну пожалуй, это не совсем правильно – обращаться фамильярно к такой леди, как вы.
Роуз показалось, что в его тоне она расслышала нотку неодобрения.
Принимая во внимание обстоятельства их брака, это выражение – «такая леди, как вы» – можно было толковать по-разному.
Роуз не думала, что слухи о скандале могли докатиться до Тислоу, но, возможно, это произошло. А мог и Кайл во всех подробностях рассказать им обо всем, когда приезжал к ним в декабре.
«Мне представился случай жениться на леди, потому что она настолько опозорила себя, что едва ли сможет заключить лучший брак. У меня поперек горла стоит это пятно на ее репутации, но пройдет одно поколение и никто даже и не вспомнит об этом».
Роуз пыталась нащупать путь к дружеской беседе, но потребность в этом исчезла, когда Харольд снова закашлялся. Кашель был ужасен – от его пароксизмов сотрясалось все тело больного. Роуз встала с места, думая как-то помочь ему, хотя и понятия не имела, что можно сделать. Он поднял руку, давая ей понять, что ничего делать не надо. В конце концов кашель утих и он снова воспользовался плевательницей:
– Как вы видите, я нездоровый человек. Это болезнь шахтеров. Я надеялся, что у меня есть еще в запасе десяток лет до тех пор, пока она меня не свалит.
– Мне очень жаль.
Он пожал плечами:
– Невозможно добыть уголь, не поднимая пыли. Вернулся Кайл и избавил Роуз от необходимости отвечать.
– Должен похитить ее у тебя, дядя. Комната готова, и Роуз надо отдохнуть и согреться после нашего путешествия.
Роуз сняла дорожный плащ и устроилась у огня.
– Твой дядя очень болен.
– Он умирает.
Она кивнула, будто для нее это было очевидно.
– Он сказал, что это болезнь всех горняков – от пыли.
– Многие из них страдают болезнями легких. Этого всегда можно ожидать, и потому они обычно трезвый и бережливый народ. После их смерти семьи, оставшиеся без кормильца, должны получать компенсацию.
– Это печально. Но ты говоришь так бесстрастно.
– Такова жизнь, Роуз. Для шахтеров эта болезнь так же естественна, как подагра для лордов. Углекоп, спускаясь в шахту, знает, что его ждет. Так же как моряк, отправляясь в море, знает, что может утонуть.
Он принялся распаковывать свои вещи. Сюда Кайл никогда не брал Джордана по той же причине, почему не решался привезти Роуз.
С этим домом было все в порядке, но его тетка и дядя не представляли, как обращаться со слугами.
Он был рад тому, что Роуз сама поняла, как себя вести. Если бы этого не случилось, он настоял бы на том, чтобы они остановились в гостинице, но ближайшая никак не подходила для его целей. К тому же и его тетка была бы уязвлена, если бы брак так быстро изменил его привычки.
И все же…
– Ты уверена, что тебе здесь будет удобно? Скажи, если нет.
Розалин оглядела комнату и постель без полога и драпировок.
– Здесь намного приятнее, чем в гостинице. Мы будем здесь вместе?
– Да.
Похоже, она ничего не имела против. Розалин села на кровать, потом прилегла.
– Думаю, я немного отдохну. Никогда не думала, что пробыть в карете несколько дней так утомительно.
Когда Розалин проснулась, Кайла не было. В поисках мужа она отважилась спуститься вниз.
Харольд дремал в кресле у камина. Она пошла на звуки, доносившиеся из кухни в задней части дома.
Пруденс трудилась там, раскатывая тесто для пирогов. Она улыбнулась Роуз.
– В горшке на камнях теплый сидр, а на столе чашка, если вам угодно.
Роуз налила себе и выглянула из окна в сад, где располагалась рощица молодых фруктовых деревьев. На западном краю участка имелось большое пространство для нового сада. С наступлением весны там посадят молодые деревья.
– Очень славный дом, – сказала она. – Вид из всех окон прекрасный.
– Кайл построил его для нас, когда вернулся из Франции. Отправился в Лондон в поисках удачи и денег, а потом построил этот дом. Харольд, конечно, не хотел его принимать, но я уже замечала, что он заболевает. Вы заметите, как он поддразнивает Кайла из-за его модной одежды и аристократических привычек, но сам он лопается от гордости, оттого что сын его сестры многого добился в жизни.
Роуз подошла ближе к столу, чтобы посмотреть, как Пруденс готовит пирог.
– Я тоже умею печь пироги.
– Неужели? Я не думала, что леди этим занимаются.
– Большинство женщин не умеют стряпать. Но если хотите, я могла бы вам помочь.
Пруденс подвинула к ней несколько яблок и миску.
– Вы можете их почистить и нарезать.
Роуз принялась за работу:
– А где Кайл?
– Он пошел в деревню. Я думаю, он навестит викария, а потом пропустит пинту с ребятами в таверне. Он мог бы захватить с собой Харольда в коляске, но тот уснул. Может, он сделает это завтра. Харольду иногда тоже хочется посидеть с приятелями.
Роуз представила Кайла, одолевающего пешком с полмили до паба и столько же до Тислоу. Он отправился назад, в прошлую жизнь. Снял ли свой модный плащ, когда пошел туда? Отбросил ли все признаки хорошего образования и манер, которые приобрел, чтобы добиться успеха в Лондоне? Вернется ли к выговору, который она заметила в речи Харольда?
В этой таверне будет не тот Кайл, которого знает она. Там будет Кайл, оставшийся для нее незнакомцем.
– Он дружит с викарием?
Пруденс рассмеялась.
– Ну, дружба, пожалуй, неподходящее слово. Граф поручил викарию научить Кайла грамоте и арифметике, латыни и французскому. Он был усердным учителем, иногда даже применял розги, чтобы воодушевить своих учеников. Кайлу это, конечно, не нравилось, но он понимал, что образование обещает иную жизнь. Поэтому и старался.
– А граф? Вы имеете в виду графа Коттингтона? Он был покровителем Кайла?
– Да, не кто иной, как он.
Кайл никогда ей об этом не рассказывал. Во всяком случае прямо. Она просто поняла, что такой благотворитель существовал, но не думала, что это граф.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
Пока их представляли друг другу, он внимательно ее рассматривал. Роуз заметила его бледность и то, что его ноги от колен были закутаны в одеяло.
На низком столике рядом с креслом стояла плевательница. Дядя Харольд был сильно болен. Произнося слова приветствия, он закашлялся. Потом отвернулся и сплюнул в плевательницу.
– Тебе придется испечь пирог, Пру. Мы не можем не накормить Кайла пирогами, раз уж он к нам приехал.
– К обеду поспеет один, – сказала тетка. – Погуляйте маленько, пока я пойду наверх и проветрю спальню.
Похоже было, что они останутся здесь. Кайл вышел и вернулся с кучером и багажом. При доме находился каретный сарай, и кучера отправили туда.
Кайл сам понес багаж наверх, следуя за теткой. Роуз села на стул возле Харольда, продолжавшего ее рассматривать.
– Вы очень красивая женщина, миссис Брадуэлл. Теперь я чуток лучше понимаю причину этого брака.
– Надеюсь, вы будете называть меня Роуз?
Он хмыкнул:
– Ну пожалуй, это не совсем правильно – обращаться фамильярно к такой леди, как вы.
Роуз показалось, что в его тоне она расслышала нотку неодобрения.
Принимая во внимание обстоятельства их брака, это выражение – «такая леди, как вы» – можно было толковать по-разному.
Роуз не думала, что слухи о скандале могли докатиться до Тислоу, но, возможно, это произошло. А мог и Кайл во всех подробностях рассказать им обо всем, когда приезжал к ним в декабре.
«Мне представился случай жениться на леди, потому что она настолько опозорила себя, что едва ли сможет заключить лучший брак. У меня поперек горла стоит это пятно на ее репутации, но пройдет одно поколение и никто даже и не вспомнит об этом».
Роуз пыталась нащупать путь к дружеской беседе, но потребность в этом исчезла, когда Харольд снова закашлялся. Кашель был ужасен – от его пароксизмов сотрясалось все тело больного. Роуз встала с места, думая как-то помочь ему, хотя и понятия не имела, что можно сделать. Он поднял руку, давая ей понять, что ничего делать не надо. В конце концов кашель утих и он снова воспользовался плевательницей:
– Как вы видите, я нездоровый человек. Это болезнь шахтеров. Я надеялся, что у меня есть еще в запасе десяток лет до тех пор, пока она меня не свалит.
– Мне очень жаль.
Он пожал плечами:
– Невозможно добыть уголь, не поднимая пыли. Вернулся Кайл и избавил Роуз от необходимости отвечать.
– Должен похитить ее у тебя, дядя. Комната готова, и Роуз надо отдохнуть и согреться после нашего путешествия.
Роуз сняла дорожный плащ и устроилась у огня.
– Твой дядя очень болен.
– Он умирает.
Она кивнула, будто для нее это было очевидно.
– Он сказал, что это болезнь всех горняков – от пыли.
– Многие из них страдают болезнями легких. Этого всегда можно ожидать, и потому они обычно трезвый и бережливый народ. После их смерти семьи, оставшиеся без кормильца, должны получать компенсацию.
– Это печально. Но ты говоришь так бесстрастно.
– Такова жизнь, Роуз. Для шахтеров эта болезнь так же естественна, как подагра для лордов. Углекоп, спускаясь в шахту, знает, что его ждет. Так же как моряк, отправляясь в море, знает, что может утонуть.
Он принялся распаковывать свои вещи. Сюда Кайл никогда не брал Джордана по той же причине, почему не решался привезти Роуз.
С этим домом было все в порядке, но его тетка и дядя не представляли, как обращаться со слугами.
Он был рад тому, что Роуз сама поняла, как себя вести. Если бы этого не случилось, он настоял бы на том, чтобы они остановились в гостинице, но ближайшая никак не подходила для его целей. К тому же и его тетка была бы уязвлена, если бы брак так быстро изменил его привычки.
И все же…
– Ты уверена, что тебе здесь будет удобно? Скажи, если нет.
Розалин оглядела комнату и постель без полога и драпировок.
– Здесь намного приятнее, чем в гостинице. Мы будем здесь вместе?
– Да.
Похоже, она ничего не имела против. Розалин села на кровать, потом прилегла.
– Думаю, я немного отдохну. Никогда не думала, что пробыть в карете несколько дней так утомительно.
Когда Розалин проснулась, Кайла не было. В поисках мужа она отважилась спуститься вниз.
Харольд дремал в кресле у камина. Она пошла на звуки, доносившиеся из кухни в задней части дома.
Пруденс трудилась там, раскатывая тесто для пирогов. Она улыбнулась Роуз.
– В горшке на камнях теплый сидр, а на столе чашка, если вам угодно.
Роуз налила себе и выглянула из окна в сад, где располагалась рощица молодых фруктовых деревьев. На западном краю участка имелось большое пространство для нового сада. С наступлением весны там посадят молодые деревья.
– Очень славный дом, – сказала она. – Вид из всех окон прекрасный.
– Кайл построил его для нас, когда вернулся из Франции. Отправился в Лондон в поисках удачи и денег, а потом построил этот дом. Харольд, конечно, не хотел его принимать, но я уже замечала, что он заболевает. Вы заметите, как он поддразнивает Кайла из-за его модной одежды и аристократических привычек, но сам он лопается от гордости, оттого что сын его сестры многого добился в жизни.
Роуз подошла ближе к столу, чтобы посмотреть, как Пруденс готовит пирог.
– Я тоже умею печь пироги.
– Неужели? Я не думала, что леди этим занимаются.
– Большинство женщин не умеют стряпать. Но если хотите, я могла бы вам помочь.
Пруденс подвинула к ней несколько яблок и миску.
– Вы можете их почистить и нарезать.
Роуз принялась за работу:
– А где Кайл?
– Он пошел в деревню. Я думаю, он навестит викария, а потом пропустит пинту с ребятами в таверне. Он мог бы захватить с собой Харольда в коляске, но тот уснул. Может, он сделает это завтра. Харольду иногда тоже хочется посидеть с приятелями.
Роуз представила Кайла, одолевающего пешком с полмили до паба и столько же до Тислоу. Он отправился назад, в прошлую жизнь. Снял ли свой модный плащ, когда пошел туда? Отбросил ли все признаки хорошего образования и манер, которые приобрел, чтобы добиться успеха в Лондоне? Вернется ли к выговору, который она заметила в речи Харольда?
В этой таверне будет не тот Кайл, которого знает она. Там будет Кайл, оставшийся для нее незнакомцем.
– Он дружит с викарием?
Пруденс рассмеялась.
– Ну, дружба, пожалуй, неподходящее слово. Граф поручил викарию научить Кайла грамоте и арифметике, латыни и французскому. Он был усердным учителем, иногда даже применял розги, чтобы воодушевить своих учеников. Кайлу это, конечно, не нравилось, но он понимал, что образование обещает иную жизнь. Поэтому и старался.
– А граф? Вы имеете в виду графа Коттингтона? Он был покровителем Кайла?
– Да, не кто иной, как он.
Кайл никогда ей об этом не рассказывал. Во всяком случае прямо. Она просто поняла, что такой благотворитель существовал, но не думала, что это граф.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79