Два инвестора до сих пор молчали. Но даже если «Оркестр» или любой другой инвестор проявит к нам интерес, маловероятно, чтобы деньги поступили через десять дней.
Где Торстен?
Я наседал на Гая. Он постоянно звонил ему в офис, но попадал на секретаршу, у которой всегда были всевозможные отговорки. Я предложил после восьми вечера позвонить ему на мобильный. Вряд ли этот гуляка его отключит в такое время.
Вечером Гай набрал номер мобильника Торстена. Мы сидели друг против друга, я видел его лицо, с каким он ждал ответа. Все наши ребята ещё трудились, даже Мишелл, рабочий день которой официально заканчивался в пять тридцать.
— Да? — донеслось до меня из трубки Гая.
— Торстен, это Гай.
По его лицу, я видел, что дело плохо. Очень плохо. Разговор оказался короткий. Торстен постарался отвязаться от своего друга как можно скорее.
Гай бросил трубку.
— Дерьмо!
— Он объяснил почему?
— Не конкретно, но всё ясно.
— Что именно?
— Папа, герр Шолленбергер, не хочет, чтобы его милый голубоглазый сыночек инвестировал деньги в мою компанию.
— Ты уверен?
— Да. Я знаю Торстена. Он пытался темнить, но всё дело в отце. Если папа скажет «прыгни», он прыгнет. А если «нет», то нет.
— Есть надежда, что Торстен передумает?
— Никакой. Абсолютно никакой.
Я вздохнул. А как же быть с людьми, которых мы пригласили? Ведь они оставили хорошо оплачиваемую работу. И вот миновало чуть больше двух недель, и мы вынуждены им сказать: мол, извините, промашка вышла. Помните, был разговор, что очень скоро мы получим два миллиона фунтов? К сожалению, ничего не вышло. Все провалилось.
А мой отец? Я знал, что он потеряет деньги, однако не предполагал, что это случится уже через месяц. Каким же идиотом он будет меня считать! А мама? Ведь эти деньги он взял тайком от неё. А теперь признается ей, что отдал их сыночку, который за три недели все профукал.
Я посмотрел на Гая:
— Что будем делать?
— Понятия не имею.
Мы решили сообщить им прямо сейчас. Они нам доверились, было бы несправедливо что-либо скрывать. Гай вышел на середину офиса.
— Слушайте все.
Я наблюдал за их лицами. Шок. Замешательство.
— Сколько денег у нас осталось? — спросила Эйми.
Гай взглянул на меня.
— Двенадцать тысяч шестьсот тридцать четыре фунта, — ответил я. — На эти деньги мы можем продержаться десять дней. И то если в конце месяца не выплатим жалованье.
— А если мы вложим свои деньги? — произнесла Мишелл. — У меня отложены две тысячи фунтов. Я собиралась поехать куда-нибудь в отпуск, но это подождёт.
Гай расплылся в улыбке:
— Спасибо, Мишелл. Но две тысячи нас не спасут.
— Я попробую уговорить брата вложить несколько тысяч, — проговорил Нил. — Он толковый бизнесмен.
— У меня осталось тысяч десять, — промолвил я, к своему удивлению. — Готов тоже вложить.
Я оставил часть сбережений на случай, если с сайтом ничего не получится.
— В этом месяце можно взять жалованье по минимуму, — добавила Эйми. — Только на жизнь.
Гай воодушевился:
— Великолепно. На эти деньги мы сумеем продержаться некоторое время. И продолжать искать инвесторов.
Мы разошлись.
До конца недели шёл сбор денег, весьма успешный. Утром в понедельник у меня были чеки на шестьдесят семь тысяч фунтов. Брат Нила, занимающийся в Бирмингеме борьбой с вредителями сельскохозяйственных культур, выдал двадцать тысяч. К моим десяти присовокупились семь Оуэна, он снял со своего счета все деньги. Две дала Мишелл, три Газ, десять Эйми, пять Санджей и даже десять вложила Мел. Разумеется, каждому была гарантирована соответствующая доля прибыли компании.
Пришлось сильно сократить расходы. Мы приняли предложение Эйми и в этом месяце выдали всем жалованья лишь по пятьсот фунтов. Надежда запустить сайт к футбольному сезону ещё оставалась, но без пиара и рекламы обойтись было невозможно. Иначе наш сайт превратится в модернизированную версию любительского сайта Газа. В общем, мы нуждались в серьёзных деньгах. Ещё два венчурных инвестора прислали отказы. Остался Генри Браутон-Джонс.
«Оркестр» был относительно новым фондом, организованным три года назад. Генри работал там почти с самого начала и недавно был повышен до ранга партнёра. У него был собственный кабинет, огороженный стеклянными стенами, с мягкими креслами и столом для заседаний.
Встретил он нас радушно, проводил к себе. Гай сделал сообщение минут на двадцать. Хорошо сделал, снова убедив меня в правильности выбранного курса. Я надеялся, что это убедит и Генри. Тот задал дельные вопросы, на которые получил исчерпывающие ответы. Вот только Гаю пришлось признаться в отсутствии у него опыта в бизнесе.
Миновал час. Генри проводил нас до двери, сказал, что скоро позвонит.
Он позвонил. На следующий день. Отказ.
Я мысленно сосчитал до пяти и спросил почему.
— Проект серьёзный, — ответил он. — Никаких претензий к идее у меня нет. Прибыль должна появиться, особенно если вы организуете в Интернете торговлю спортивной одеждой. Интернет развивается, у вашего сайта есть перспективы. Меня не устраивает одно: отсутствие у руководителя опыта управления.
— Отсутствие опыта?
— Да. Ты сам знаешь, что является главным для венчурных инвесторов. Менеджмент, менеджмент и ещё раз менеджмент. Особенно в нашем магазине. Гай Джордан рассказал все очень толково, но опыта в управлении подобными предприятиями нет не только у него, но и у остальных. Хотя технически сотрудники подготовлены отлично. Я рад помочь, но знаю заранее: если начну двигать ваш план дальше, мои партнёры не только зарубят его, но и дадут мне взбучку. Извини, старина.
Я вздохнул:
— Ладно, Генри. Спасибо, что уделил время.
— Не за что. Желаю успеха.
Я повернулся к Гаю. Он выжидающе смотрел на меня.
— Нет?
— Боюсь, что нет.
— Почему? Мне показалось, что ему понравилось. Почему он отказал?
— Отсутствие опыта управления.
— У меня?
— У всех нас.
— Чёрт возьми, какой-то заколдованный круг! Чтобы получить деньги, надо продемонстрировать результаты успешного управления компанией, но достичь этого невозможно, пока тебе не дадут денег. Абсурд! Я сейчас поговорю с ним. — Гай потянулся к телефону.
— Погоди! Даже если ты на него накричишь, решения он не изменит. Генри отнёсся к нам по-доброму, внимательно выслушал. Разве мы вправе требовать большего?
Гай откинулся на спинку кресла.
— Ну и с чем мы остаёмся?
— Ни с чем.
— Почему? Ведь много венчурных инвесторов. Давай поищем на их сайте. — Он начал стучать по клавишам.
— Нет, Гай.
— Дэвид! Нам нужны деньги?
— Очень. Но у венчурных инвесторов мы их не получим, во всяком случае, сейчас. Так что тебе придётся…
— Нет, исключено! — встрепенулся он, угадав мои мысли.
— Ты должен попробовать. Это наш последний шанс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
Где Торстен?
Я наседал на Гая. Он постоянно звонил ему в офис, но попадал на секретаршу, у которой всегда были всевозможные отговорки. Я предложил после восьми вечера позвонить ему на мобильный. Вряд ли этот гуляка его отключит в такое время.
Вечером Гай набрал номер мобильника Торстена. Мы сидели друг против друга, я видел его лицо, с каким он ждал ответа. Все наши ребята ещё трудились, даже Мишелл, рабочий день которой официально заканчивался в пять тридцать.
— Да? — донеслось до меня из трубки Гая.
— Торстен, это Гай.
По его лицу, я видел, что дело плохо. Очень плохо. Разговор оказался короткий. Торстен постарался отвязаться от своего друга как можно скорее.
Гай бросил трубку.
— Дерьмо!
— Он объяснил почему?
— Не конкретно, но всё ясно.
— Что именно?
— Папа, герр Шолленбергер, не хочет, чтобы его милый голубоглазый сыночек инвестировал деньги в мою компанию.
— Ты уверен?
— Да. Я знаю Торстена. Он пытался темнить, но всё дело в отце. Если папа скажет «прыгни», он прыгнет. А если «нет», то нет.
— Есть надежда, что Торстен передумает?
— Никакой. Абсолютно никакой.
Я вздохнул. А как же быть с людьми, которых мы пригласили? Ведь они оставили хорошо оплачиваемую работу. И вот миновало чуть больше двух недель, и мы вынуждены им сказать: мол, извините, промашка вышла. Помните, был разговор, что очень скоро мы получим два миллиона фунтов? К сожалению, ничего не вышло. Все провалилось.
А мой отец? Я знал, что он потеряет деньги, однако не предполагал, что это случится уже через месяц. Каким же идиотом он будет меня считать! А мама? Ведь эти деньги он взял тайком от неё. А теперь признается ей, что отдал их сыночку, который за три недели все профукал.
Я посмотрел на Гая:
— Что будем делать?
— Понятия не имею.
Мы решили сообщить им прямо сейчас. Они нам доверились, было бы несправедливо что-либо скрывать. Гай вышел на середину офиса.
— Слушайте все.
Я наблюдал за их лицами. Шок. Замешательство.
— Сколько денег у нас осталось? — спросила Эйми.
Гай взглянул на меня.
— Двенадцать тысяч шестьсот тридцать четыре фунта, — ответил я. — На эти деньги мы можем продержаться десять дней. И то если в конце месяца не выплатим жалованье.
— А если мы вложим свои деньги? — произнесла Мишелл. — У меня отложены две тысячи фунтов. Я собиралась поехать куда-нибудь в отпуск, но это подождёт.
Гай расплылся в улыбке:
— Спасибо, Мишелл. Но две тысячи нас не спасут.
— Я попробую уговорить брата вложить несколько тысяч, — проговорил Нил. — Он толковый бизнесмен.
— У меня осталось тысяч десять, — промолвил я, к своему удивлению. — Готов тоже вложить.
Я оставил часть сбережений на случай, если с сайтом ничего не получится.
— В этом месяце можно взять жалованье по минимуму, — добавила Эйми. — Только на жизнь.
Гай воодушевился:
— Великолепно. На эти деньги мы сумеем продержаться некоторое время. И продолжать искать инвесторов.
Мы разошлись.
До конца недели шёл сбор денег, весьма успешный. Утром в понедельник у меня были чеки на шестьдесят семь тысяч фунтов. Брат Нила, занимающийся в Бирмингеме борьбой с вредителями сельскохозяйственных культур, выдал двадцать тысяч. К моим десяти присовокупились семь Оуэна, он снял со своего счета все деньги. Две дала Мишелл, три Газ, десять Эйми, пять Санджей и даже десять вложила Мел. Разумеется, каждому была гарантирована соответствующая доля прибыли компании.
Пришлось сильно сократить расходы. Мы приняли предложение Эйми и в этом месяце выдали всем жалованья лишь по пятьсот фунтов. Надежда запустить сайт к футбольному сезону ещё оставалась, но без пиара и рекламы обойтись было невозможно. Иначе наш сайт превратится в модернизированную версию любительского сайта Газа. В общем, мы нуждались в серьёзных деньгах. Ещё два венчурных инвестора прислали отказы. Остался Генри Браутон-Джонс.
«Оркестр» был относительно новым фондом, организованным три года назад. Генри работал там почти с самого начала и недавно был повышен до ранга партнёра. У него был собственный кабинет, огороженный стеклянными стенами, с мягкими креслами и столом для заседаний.
Встретил он нас радушно, проводил к себе. Гай сделал сообщение минут на двадцать. Хорошо сделал, снова убедив меня в правильности выбранного курса. Я надеялся, что это убедит и Генри. Тот задал дельные вопросы, на которые получил исчерпывающие ответы. Вот только Гаю пришлось признаться в отсутствии у него опыта в бизнесе.
Миновал час. Генри проводил нас до двери, сказал, что скоро позвонит.
Он позвонил. На следующий день. Отказ.
Я мысленно сосчитал до пяти и спросил почему.
— Проект серьёзный, — ответил он. — Никаких претензий к идее у меня нет. Прибыль должна появиться, особенно если вы организуете в Интернете торговлю спортивной одеждой. Интернет развивается, у вашего сайта есть перспективы. Меня не устраивает одно: отсутствие у руководителя опыта управления.
— Отсутствие опыта?
— Да. Ты сам знаешь, что является главным для венчурных инвесторов. Менеджмент, менеджмент и ещё раз менеджмент. Особенно в нашем магазине. Гай Джордан рассказал все очень толково, но опыта в управлении подобными предприятиями нет не только у него, но и у остальных. Хотя технически сотрудники подготовлены отлично. Я рад помочь, но знаю заранее: если начну двигать ваш план дальше, мои партнёры не только зарубят его, но и дадут мне взбучку. Извини, старина.
Я вздохнул:
— Ладно, Генри. Спасибо, что уделил время.
— Не за что. Желаю успеха.
Я повернулся к Гаю. Он выжидающе смотрел на меня.
— Нет?
— Боюсь, что нет.
— Почему? Мне показалось, что ему понравилось. Почему он отказал?
— Отсутствие опыта управления.
— У меня?
— У всех нас.
— Чёрт возьми, какой-то заколдованный круг! Чтобы получить деньги, надо продемонстрировать результаты успешного управления компанией, но достичь этого невозможно, пока тебе не дадут денег. Абсурд! Я сейчас поговорю с ним. — Гай потянулся к телефону.
— Погоди! Даже если ты на него накричишь, решения он не изменит. Генри отнёсся к нам по-доброму, внимательно выслушал. Разве мы вправе требовать большего?
Гай откинулся на спинку кресла.
— Ну и с чем мы остаёмся?
— Ни с чем.
— Почему? Ведь много венчурных инвесторов. Давай поищем на их сайте. — Он начал стучать по клавишам.
— Нет, Гай.
— Дэвид! Нам нужны деньги?
— Очень. Но у венчурных инвесторов мы их не получим, во всяком случае, сейчас. Так что тебе придётся…
— Нет, исключено! — встрепенулся он, угадав мои мысли.
— Ты должен попробовать. Это наш последний шанс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77