Ворчун отвел копье в сторону и дернул на себя, завладев оружием. Теперь он мог не только защищаться, но и нападать.
Дикий, завывавший позади, бросился на обезоруженного таной, яростно кусая его. Человек-морж пытался отшвырнуть зверя, но Дикий, хоть и был ранен, ловко уворачивался от острых когтей. Снег окрасился кровью, розовой в свете луны.
- Ворчун не слышит меня! - закричал Гилтанас, схватив копье Дамона и устремляясь к полулюдоеду.
- Отойди назад и прикрой его! - приказал Алин, руки которого уже светились бледно-красным светом, а пальцы были направлены на вершину дерева, под которым стоял Ворчун.
Эльф скинул плащ, закрыл глаза и представил, что не ледяной ветер хлещет его, а ласкает живое любящее существо, попытался слиться с потоками холодного воздуха, пропитаться их мощью. Он вытягивал из каждого порыва энергию, которая увеличивала магические силы. Ветер пронизывал Гилтанаса насквозь, его губы дрожали от холода, брови покрылись инеем, пальцы онемели, он трясся как в лихорадке. Когда эльф почувствовал, что стихия отвечает на зов, он выставил руки вперед, точно щит, напряжение достигло предела.
- Быстрее, Алин! Я так долго не выдержу!
Как только раздался отчаянный крик Гилтанаса, сноп искр ударил в сосну. Ствол вспыхнул как свеча. Яркое пламя охватило ветки, горящие иглы осыпали противников, но ни одна не упала на полулюдоеда. Ветер относил их в сторону, защищая Ворчуна.
Таной, не привыкшие к жаре, корчились на земле, а полыхающие иглы и сучья все падали на них, поджигая меховые накидки. По роще пополз запах смолы и горящего дерева, но зловоние, исходившее от опаленной кожи людей-моржей, перекрывало все остальные. Ворчун застыл на месте в восхищении и ужасе, Дикий продолжал бороться с последним таной, сопротивление которого становилось все слабее.
- Надо уходить отсюда! - торопил Гилтанас, набрасывая плащ на плечи. - Такой пожар виден издалека!
- Белый дракон! - выдохнул Алин, понимая, что, возможно, совершил ужасную ошибку.
- Да. Фрост легко может заметить такой переполох, - ответил Гилтанас, устремляясь с опушки. - И тогда, если я не сумею поразить его копьем, считай, что мы мертвы.
К счастью, огонь не перекинулся на другие деревья, а потух так же быстро, как и вспыхнул. Обугленная сосна покачивалась и скрипела, готовая рухнуть. Полулюдоед осторожно отошел в сторону, Дикий, перемазанный кровью, потрусил за ним. Все трое посмотрели на волка - рана на его боку затягивалась прямо на глазах.
- Сейчас нет времени удивляться всему этому, - поторопил Гилтанас. - Идемте быстрее!
Они двинулись в направлении каньона, извилистым шрамом рассекавшего долину. Лунный свет ложился на его отроги, растворяясь в недосягаемой глубине. Ворчун и Дикий шли впереди, путники спускались не один час. Только на рассвете они ступили на дно каньона и остановились на отдых.
Спали по очереди, следя за тем, чтобы опять не появились люди-моржи или белые медведи, следами которых был испещрен обрыв.
Приходилось опасаться и девяти неизвестных, которые снова были где-то поблизости. Ступая след в след, они протоптали целую тропинку. Из-за этого путники спешили скрыться, заслышав любой непонятный звук.
Теперь идти стало легче - высокие стены каньона защищали от пронизывающего ветра. Гилтанас расспрашивал Алина о тайнах магии и постоянно наблюдал за Диким, пытаясь понять, почему рана зажила так быстро.
К вечеру начался буран, который продолжался три дня. Он замедлил продвижение и замел следы, по которым шли путники. Приходилось делать многочасовые остановки, и друзьям уже начало казаться, что смерть близка, но когда буря утихла и солнце выглянуло из-за облаков, надежда возродилась.
Устье каньона вывело путников на пустынную заснеженную равнину.
- Думаю, прошло около трех недель, - подсчитал Алин время, которое они провели в дороге.
- Скорее четыре, - возразил ему Гилтанас.
- Вообще кажется, что мы здесь целую вечность. Ты ведь вроде говорил, что на все уйдет месяц?
- Это по самым скромным подсчетам, - ответил эльф. - Пару десятков лет назад, когда здесь была цветущая земля, у меня уходило две-три недели, чтобы пересечь весь остров. Но, зная, что теперь значительно похолодало, я прибавил еще неделю.
- По-моему, ты переоценил наши силы, - возразил Алин. - Интересно, отец уже нашел скипетр? Он наверняка будет в безопасности в Цитадели Света у Золотой Луны много раньше, чем мы доберемся до Усыпальницы.
- И в тепле, - добавил Гилтанас.
- Я и забыл, что это такое.
- Ничего страшного. Уже не так далеко, дня два, не больше. Это как раз за равниной.
Поначалу они с Алином беспрестанно сетовали на холод и ветер, но постепенно стужа стала настолько привычной, что никто не обращал внимания на задубевшие пальцы и отмороженные носы, теперь же предчувствие близости Усыпальницы Хумы вновь согрело их.
Гилтанас взглянул себе под ноги и в ужасе остановился. Снег был забрызган темно-красным. Кровь замерзла, поэтому было невозможно определить, как давно она здесь появилась.
- Бе-лый. Ми-двидь! - вскрикнул Ворчун.
Полулюдоед взял на изготовку копье, отобранное у человека-моржа. Огромный белый медведь стоял буквально в двух шагах, готовый броситься на внезапно появившуюся добычу. Его шкура сливалась со снегом, и только блестящие глаза да черный нос позволили Ворчуну разглядеть зверя и первым нанести удар. Но медведь не шелохнулся и не издал ни звука.
Дикий занервничал, припал к земле и заскулил. Алин осторожно подошел к пораженному полулюдоеду и, пожалев, что плохо знает язык жестов, потянул его за рукав, сжал кулаки и постучал себя по груди. Это означало холод, мороз. Потом он указал на медведя, пытаясь сказать, что тот, очевидно, замерз насмерть.
- Не. А-лин не прав, - прозвучал ответ. Ворчун приблизился к медведю и выдернул оружие из брюха несчастного животного. Алин и Гилтанас подошли следом. Только Дикий остался на месте. Он подвывал и ни за что не хотел приближаться.
- Во имя Паладайна, - прошептал Алин. Позади окоченевшего медведя под снегом оказалась полоска тонкого льда, которая затрещала и сломалась, как только друзья ступили на скользкую кромку. Открылся вход в подземелье, внутри которого громоздились туши тюленей и других животных. Путники удивились, увидев среди них кита, поскольку пещера находилась довольно далеко от побережья.
- Сюда! Сюда! - раздался голос, который Алин поначалу принял за вой ветра. Но призыв повторился снова, на этот раз громче.
Маджере сделал несколько шагов и увидел девятерых человек. Восемь из них сидели, укутавшись в теплые плащи, под которыми угадывались доспехи Рыцарей Такхизис. Девятым оказалась молодая женщина, на ней был отливающий серебром мундир Соламнийского Рыцаря Короны, открытые руки и лицо посинели от холода, но глаза сверкали живым блеском.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
Дикий, завывавший позади, бросился на обезоруженного таной, яростно кусая его. Человек-морж пытался отшвырнуть зверя, но Дикий, хоть и был ранен, ловко уворачивался от острых когтей. Снег окрасился кровью, розовой в свете луны.
- Ворчун не слышит меня! - закричал Гилтанас, схватив копье Дамона и устремляясь к полулюдоеду.
- Отойди назад и прикрой его! - приказал Алин, руки которого уже светились бледно-красным светом, а пальцы были направлены на вершину дерева, под которым стоял Ворчун.
Эльф скинул плащ, закрыл глаза и представил, что не ледяной ветер хлещет его, а ласкает живое любящее существо, попытался слиться с потоками холодного воздуха, пропитаться их мощью. Он вытягивал из каждого порыва энергию, которая увеличивала магические силы. Ветер пронизывал Гилтанаса насквозь, его губы дрожали от холода, брови покрылись инеем, пальцы онемели, он трясся как в лихорадке. Когда эльф почувствовал, что стихия отвечает на зов, он выставил руки вперед, точно щит, напряжение достигло предела.
- Быстрее, Алин! Я так долго не выдержу!
Как только раздался отчаянный крик Гилтанаса, сноп искр ударил в сосну. Ствол вспыхнул как свеча. Яркое пламя охватило ветки, горящие иглы осыпали противников, но ни одна не упала на полулюдоеда. Ветер относил их в сторону, защищая Ворчуна.
Таной, не привыкшие к жаре, корчились на земле, а полыхающие иглы и сучья все падали на них, поджигая меховые накидки. По роще пополз запах смолы и горящего дерева, но зловоние, исходившее от опаленной кожи людей-моржей, перекрывало все остальные. Ворчун застыл на месте в восхищении и ужасе, Дикий продолжал бороться с последним таной, сопротивление которого становилось все слабее.
- Надо уходить отсюда! - торопил Гилтанас, набрасывая плащ на плечи. - Такой пожар виден издалека!
- Белый дракон! - выдохнул Алин, понимая, что, возможно, совершил ужасную ошибку.
- Да. Фрост легко может заметить такой переполох, - ответил Гилтанас, устремляясь с опушки. - И тогда, если я не сумею поразить его копьем, считай, что мы мертвы.
К счастью, огонь не перекинулся на другие деревья, а потух так же быстро, как и вспыхнул. Обугленная сосна покачивалась и скрипела, готовая рухнуть. Полулюдоед осторожно отошел в сторону, Дикий, перемазанный кровью, потрусил за ним. Все трое посмотрели на волка - рана на его боку затягивалась прямо на глазах.
- Сейчас нет времени удивляться всему этому, - поторопил Гилтанас. - Идемте быстрее!
Они двинулись в направлении каньона, извилистым шрамом рассекавшего долину. Лунный свет ложился на его отроги, растворяясь в недосягаемой глубине. Ворчун и Дикий шли впереди, путники спускались не один час. Только на рассвете они ступили на дно каньона и остановились на отдых.
Спали по очереди, следя за тем, чтобы опять не появились люди-моржи или белые медведи, следами которых был испещрен обрыв.
Приходилось опасаться и девяти неизвестных, которые снова были где-то поблизости. Ступая след в след, они протоптали целую тропинку. Из-за этого путники спешили скрыться, заслышав любой непонятный звук.
Теперь идти стало легче - высокие стены каньона защищали от пронизывающего ветра. Гилтанас расспрашивал Алина о тайнах магии и постоянно наблюдал за Диким, пытаясь понять, почему рана зажила так быстро.
К вечеру начался буран, который продолжался три дня. Он замедлил продвижение и замел следы, по которым шли путники. Приходилось делать многочасовые остановки, и друзьям уже начало казаться, что смерть близка, но когда буря утихла и солнце выглянуло из-за облаков, надежда возродилась.
Устье каньона вывело путников на пустынную заснеженную равнину.
- Думаю, прошло около трех недель, - подсчитал Алин время, которое они провели в дороге.
- Скорее четыре, - возразил ему Гилтанас.
- Вообще кажется, что мы здесь целую вечность. Ты ведь вроде говорил, что на все уйдет месяц?
- Это по самым скромным подсчетам, - ответил эльф. - Пару десятков лет назад, когда здесь была цветущая земля, у меня уходило две-три недели, чтобы пересечь весь остров. Но, зная, что теперь значительно похолодало, я прибавил еще неделю.
- По-моему, ты переоценил наши силы, - возразил Алин. - Интересно, отец уже нашел скипетр? Он наверняка будет в безопасности в Цитадели Света у Золотой Луны много раньше, чем мы доберемся до Усыпальницы.
- И в тепле, - добавил Гилтанас.
- Я и забыл, что это такое.
- Ничего страшного. Уже не так далеко, дня два, не больше. Это как раз за равниной.
Поначалу они с Алином беспрестанно сетовали на холод и ветер, но постепенно стужа стала настолько привычной, что никто не обращал внимания на задубевшие пальцы и отмороженные носы, теперь же предчувствие близости Усыпальницы Хумы вновь согрело их.
Гилтанас взглянул себе под ноги и в ужасе остановился. Снег был забрызган темно-красным. Кровь замерзла, поэтому было невозможно определить, как давно она здесь появилась.
- Бе-лый. Ми-двидь! - вскрикнул Ворчун.
Полулюдоед взял на изготовку копье, отобранное у человека-моржа. Огромный белый медведь стоял буквально в двух шагах, готовый броситься на внезапно появившуюся добычу. Его шкура сливалась со снегом, и только блестящие глаза да черный нос позволили Ворчуну разглядеть зверя и первым нанести удар. Но медведь не шелохнулся и не издал ни звука.
Дикий занервничал, припал к земле и заскулил. Алин осторожно подошел к пораженному полулюдоеду и, пожалев, что плохо знает язык жестов, потянул его за рукав, сжал кулаки и постучал себя по груди. Это означало холод, мороз. Потом он указал на медведя, пытаясь сказать, что тот, очевидно, замерз насмерть.
- Не. А-лин не прав, - прозвучал ответ. Ворчун приблизился к медведю и выдернул оружие из брюха несчастного животного. Алин и Гилтанас подошли следом. Только Дикий остался на месте. Он подвывал и ни за что не хотел приближаться.
- Во имя Паладайна, - прошептал Алин. Позади окоченевшего медведя под снегом оказалась полоска тонкого льда, которая затрещала и сломалась, как только друзья ступили на скользкую кромку. Открылся вход в подземелье, внутри которого громоздились туши тюленей и других животных. Путники удивились, увидев среди них кита, поскольку пещера находилась довольно далеко от побережья.
- Сюда! Сюда! - раздался голос, который Алин поначалу принял за вой ветра. Но призыв повторился снова, на этот раз громче.
Маджере сделал несколько шагов и увидел девятерых человек. Восемь из них сидели, укутавшись в теплые плащи, под которыми угадывались доспехи Рыцарей Такхизис. Девятым оказалась молодая женщина, на ней был отливающий серебром мундир Соламнийского Рыцаря Короны, открытые руки и лицо посинели от холода, но глаза сверкали живым блеском.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64