— Висим, — согласился Фухе.
— Повисите, повисите, молодой человек, недолго вам, хе-хе, висеть!
Хотя висеть комиссару совсем не хотелось, обещание генерала расстроило его еще больше.
— Ну, давайте, молодой человек, поговорим, — продолжал между тем Кальдер, — вы ведь, хе-хе, издалека летели, пост свой высокий покинули! Кого бишь к нам первый раз прислали? — поинтересовался он у окружающих.
— Майора.
— Да, храбрый был майоришка, хе-хе! Высоко полетел, хе-хе, озончиком дышать. А другой, тот что в реактор прогулялся?
— Полковник.
— А теперь целого министра прислали! Правда, хе-хе, министра, так сказать, без портфеля, но все же честь, хе-хе, велика! Ну чего вы, молодой человек, мне пообещать хотите? Пост министра обороны, хе-хе?
— М-м-м, — с ненавистью промычал Фухе.
— Ценю, ценю, уважаете! Только этого мне, хе-хе, теперь маловато. Я и сам хочу, хе-хе, в креслице Кампфа посидеть. Ну, ничего, можете считать свою миссию выполненной. Я и радиограммочку пошлю, чтоб там о вас не беспокоились. А то еще ждать будут, хе-хе, волноваться. Я их успокою. И вас, хе-хе, тоже… успокою. Вас как, сразу? Или по частям?
— М-м-м, — вновь промычал комиссар.
— Ладно уж, хе-хе, чего-нибудь придумаю, чтобы вас уважить. Министр все-таки, тем более, хе-хе, кавалер ордена Бессчетного легиона! А, кажется, есть идея. У нас сегодня стрельбы. Небольшие стрельбы, хе-хе, на полигончике. Испытываем новую реактивную установочку. Маленькую такую, одним залпом всего полгектара накрывает. Так мы вас, хе-хе, отпустим погулять по полигончику на часок. Будет еще время о жизни подумать, о боге, хе-хе. Согласны?
— М-м-м, — в той же тональности продолжал Фухе.
— Ну и хорошо, хе-хе, ну и славно! А прежде чем мы с вами по теплому, по дружески распрощаемся, может у вас просьба, хе-хе, ко мне имеется? Ну, там коньяку стаканчик или еще чего?
— Есть просьба, — согласился Фухе. — Даже две.
— Слушаю, хе-хе, слушаю.
— Пришлите мне сюда Лардока.
— Этого Иуду вашего, хе-хе? А что, свое он, хе-хе, получил, пусть теперь с вами, хе-хе, о жизни побеседует. Мы вам руки, конечно, развяжем по такому случаю, чтобы вы его, хе-хе, обнять могли. Ну, а вторая просьба?
— Потом я хочу побеседовать с вами. Можно со связанными руками.
— А что, если со связанными, то можно, хе-хе, словцом-другим перекинуться, сделать вам приятное. Ну, пока бывайте здоровы, сейчас мы к вам друга вашего, хе-хе, направим.
Комиссара развязали. Вскоре в бункер впихнули отчаянно сопротивлявшегося Лардока.
— Не надо! — кричал он. — Я не хочу! Я боюсь!
Кричал он недолго — железные руки комиссара сомкнулись на его горле.
— Ага! — заревел Фухе, — попался, скотина! Ну расскажи, за сколько меня продал? Исповедайся, ублюдок!
— Х-р-р-р! — донеслось до комиссара.
— А ну, повтори! — распорядился Фухе, ослабляя хватку.
— Это не я, господин комиссар!
— А кто же?! Архангел Гавриил?
— Это не я! Это Конг!
— Что?! — от неожиданности Фухе отпустил свою жертву, и Лардок поспешно отбежал в противоположный угол.
— А ну, говори! — комиссар вновь подступал к негодяю.
— Это Конг! Он, он договорился… с Кальдером… Он не хочет, чтобы Кальдер помирился с Кампфом…
— Вот скотина! — ахнул Фухе.
— Господин комиссар, господин комиссар… Я поговорю… Я попрошу Кальдера… Вас отпустят…
— Ах ты скот! А предавать меня!
— Я не хотел! Но Конг мне грозил… Вы же его знаете, а я человек слабый…
— Что он тебе обещал, негодяй? — поинтересовался Фухе, вновь сжимая горло Лардоку.
— Н-ничего!
— Врешь!
— Он… он… Должность старшего комиссара…
— Всего-то? — удивился Фердинанд. — Это за меня, за великого комиссара Фухе?!
— Я не хотел… Не хотел… — вновь заныл Лардок.
— Ладно, — смилостивился Фухе. — Пшел вон! Пришли ко мне своего Кальдера.
Комиссара вновь связали, и в бункер вошел генерал.
— Ну-с, молодой человек, — начал он, — теперь мы одни, я вас слушаю…
10. ПАНИХИДА
Заседание правительства началось довольно оживленно. Только что министры посетили национализарованные согласно последнему указу винные склады, принадлежавшие бывшему президенту и отныне составляющие основу государственного сектора экономики. Это посещение привело всю компанию в довольно веселое расположение духа, и министры с видимым удовольствием занялись делами. Слово взял Вайнштейн.
— Господа офицеры, то есть я хотел сказать, министры. Пока эксперты обсуждают вопрос об обязательном хождении строем, предлагаю не прекращать наших усилий по наведению порядка. Мы работаем или зачем? Поэтому предлагаю обсудить вопрос о всеобщем ношении формы и введении личных номеров для всего личного состава государственного населения.
— А на какие средства шить? — перебил генерала какой-то штатский скептик. — Все средства на новые ракеты направили.
— Как на какие? — возмутился Вайнштейн. — У нас дисциплина или куда? Издадим особый указ с приложением установленного образца формы, и пусть сами шьют! У нас благосостояние или откуда?
— Господа! — вмешался генерал Гребс. — Сэ нотр идэ женеро — это наша конечная цель, к этому мы должны, так сказать, стремиться, но, может, пока не декретировать ношение формы? Мы можем назначить, так сказать, добровольцев, желающих показать остальным пример. А затем организуем всеобщий, так сказать, энтузиазм. Все будет весьма шарман и магнифик!
Предложение всем понравилось, и Вайнштейну с Гребсом поручили составить список добровольцев. После этого слово взял президент:
— Господа! — начал он. — Предлагаю теперь рассмотреть вопрос о положении на фронте. Слово имеет господин Конг.
Начальник контрразведки встал, достал носовой платок, промокнул глаза и проникновенным голосом произнес:
— Уважаемые коллеги! Друзья! Мне тяжело и грустно — именно на меня пала печальная обязанность сообщить вам, уважаемые коллеги, скорбную весть…
Все замерли. Конг еще раз промокнул глаза:
— Да, господа! Скорбный час переживаем мы с вами. Вчера, замученный врагами нации, пал смертью храбрых наш достойный коллега и мой самый лучший друг, начальник поголовной полиции комиссар Фухе…
Все встали и замерли в минуте молчания. Затем Аксель утер скупую мужскую слезу и продолжил:
— Мы все знали нашего славного Фердинанда — да что там! — нашего славного Фреда, как звали его близкие друзья, к числу которых мне посчастливилось принадлежать. Мы все помним, какую большую работу он вел в рядах славной поголовной полиции. Всем памятна блестящая операция по спасению нашего государства от парагвайских шпионов, за которую Фред был удостоен ордена Бессчетного легиона. И теперь, в последний день своей жизни, он еще раз показал себя достойным своей всемирной славы!
Послышались рыдания — Вайнштейн плакал, орошая обильными пьяными слезами мундирную грудь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47