..
В классе раздались смешки.
- Это в будущем так дурни только рассуждать будут. А я лично считаю, что они к тому времени повыве-дутся. И какой толк, если тебе хоть пятерку с плюсом выставят, когда у тебя понимания на круглый нуль. Кому будет охота расти олухом царя небесного? А учиться, конечно, придется порядком. Как я лично себе представляю - выучить придется поболее, чем сегодня вам задают. Ведь техника как двинется! Так что я насчет этого вам легкой жизни не обещаю. За хорошую ручаюсь, а легкой - нет, не ждите... Ну, будут еще вопросы? - торопливо проговорил он, оглядывая класс. Вопросов больше не было, и он сел под звонкие хлопки ребят.
Потом говорили ребята. Всех задело еще тогда, в первый день прихода Ирины Николаевны, как она сказала: "Не слыть, а быть". Всем теперь хотелось "быть", а не только "слыть", казаться. Не только прозываться тулубеевцами, но стать ими. Неожиданно все головы, как по команде, повернулись к двери. Зааплодировали шумно, дружелюбно, с каким-то особым, старательным удовольствием. Несмотря на шум, слышно было, как крякнули под тяжелыми шагами Незабудного половицы, когда он поднялся к столу президиума. Он стоял, опираясь на свою всесветно знаменитую дубинку, держа в другой руке чемодан, положив широкополую шляпу на уголок стола. Когда немножко стихло, Артем Иванович поглядел на ребят, на Богдана Анисимовича и Колоброду, покашлял немного с низким гудом, провел платком по усам своим. Долго и аккуратно засовывал огромный клетчатый платок в карман брюк.
- Немного задержался, прощения прошу,- начал он.- В исполкоме был, в отделе физкультуры. Договорились, Ирина Николаевна.- Он повернулся к сидевшей за столом вожатой.- Именно так, как мы с вами плано-вали. К Празднику Воды, как сюда подойдет,- Артем Иванович мотнул тяжелым подбородком в сторону окна,мы тут соревнования проведем с районной школой. Эстафету на приз имени Героя Советского Союза Григория Тулубея. Звонил сейчас в райцентр. Там согласны. А насчет приза условились - вот этот будет.- Незабуд-ный посмотрел в зал.Ребята...- сказал он, глухо кашлянув.- Ребята! Мне припала честь...- Он раскрыл свой чемодан, извлек оттуда сверкнувший серебром, заигравший зеленовато-бирюзовыми прожилками в матовой слоистой глубине оливина заветный приз "Могила гладиатора".
Все стали приподниматься, разглядывать диковинную и прекрасную вазу. Он и правда был очень красив, этот кубок! Чаша казалась до краев заполненной каким-то манящим светом. Он струился по литым мышцам серебряного атлета, который, одолев бремя могильной тьмы, сам поддерживал этот свет и как бы призывал вершить подвиги силы и бесстрашия.
Сеня смотрел на всех победоносно. Ксана бросала осторожные взгляды на Пьера. Милка обмирала от восторга. Даже всегда старавшийся казаться равнодушным Ремка Шибенцов, хотя и собрался уже было пренебрежительно отвернуться, не выдержал. Так и впился глазами в кубок.
- Позвольте, позвольте,- сказала Ирина Николаевна,- мне кажется, было бы честнее просто назвать это призом вашего имени: приз Незабудного.
- Нет уж, уважаемая Ирина Николаевна,- забасил Незабудный,- тут уж спорить не будем. Это, ребята... Это мой самый дорогой приз из всех, что за жизнь я получал... У меня их, если подсчитать, разных призов и медалей, тысячи полторы было. Да все пришлось понемножку спустить. А уж это неприкосновенное. Это будет памяти Григория Тулубея. Героя из героев! Вот как пускай будет. А уж вы постарайтесь никому его не отдавать.
- Ну, его еще надо сперва завоевать. Сегодня кубок еще ничей,- сказала Ирина Николаевна.- Ребята в райцентре тоже не откажутся получить такую красоту. А что касается названия... Пусть будет называться так: приз памяти Григория Тулубея, учрежденный чемпионом чемпионов Артемом Незабудным. Вот так, мне кажется, справедливо будет. Верно, ребята?
И ребята, преданно аплодируя, пожирали глазами стоявший на столе волнующе-заманчивый кубок. И Ксана не спускала глаз с приза, который теперь будет разыгрываться в память ее отца. О том, что приз этот может достаться другой школе, из соседнего городка, Покинуть Сухоярку,- об этом сейчас даже и думать никому не хотелось. Это казалось абсолютно невозможным. Этого нельзя было допускать ни в коем случае.
А ветер толкался в окна. Ветер накатывал из степи, готовившейся уже скоро выстелиться дном, редкие, то одиночные, то сдвоенные глухие, круглые удары, похожие на короткий дальний гром. Рушились, падали последние преграды на пути воды...
- Ей-богу, лучше пять упряжек отработать, чем вот так один раз выступить перед этим народом,- говорил Никифор Колоброда, шагая рядом с Богданом Анисимовичем из школы и вытирая платком вспотевшую шею.- Ну, скажи на милость, товарищ Тулубей? Ведь привык же я на собраниях выступать, на всяких конференциях, по радио говорил сколько раз. В Кремле на трибуну выходил. А сроду никогда так не потел, как вот перед этим пшеном. Вот шутята, лихоманка их забери!..
- Да, с меня, признаться, с самого семь потов сошло, все поджилки тряслись, когда я перед ними выступал.
- А в чем тут дело, как считаешь?
- Они - сама совесть и ответственность наша, вот как я считаю. Приемщики всему, что делаем. Тут уж не увернешься.
- То верно. Он на тебя глядит, этот пацаненок, и уж какой-нибудь такой вопрос припасет, что ты и не ожидаешь. Какую круговую оборону ни держи, а он тебя где-нибудь обойдет. Глядеть - эдакое пшено, а спросит, что никому и в голову сроду не приходило.
- Для них и слова надо особые: семь слов сглотнешь, пока одно скажешь,подтвердил Богдан Анисимович.
- И потом видишь, какое дело,- Богдан Анисимович приподнял одной рукой козырек фуражки, потер другой лоб под ним, снова надвинул картуз поглубже,дело, видишь, в том, что ходким да еще казенным словом их не проймешь. Это у них мимо идет. Вообще-то, я тебе скажу, на сегодняшний день говорить, я считаю, надо уже без крику. Было время, когда нам требовалось всем о себе заявить, чтобы везде нашу правду услышали. А после и на горло расчет был. А сегодня пусть уже само дело наше за себя говорит. Показухи поменьше. Сути побольше. Вон как учительница эта молоденькая Ксанке напомнила: "Не слыть, а быть!" Великие слова. Закон! Стало быть, не красуйся, не слыви только, а взаправду будь таким, каким тебя люди считают. Оправдай славу.
- Крепко сказано. К делу,- согласился Колоброда.- Не только бы ребятам, а кому и постарше затвердить это надо на всю жизнь. "Не слыть, а быть!" Здорово! А насчет слов это ты верно. Поаккуратнее надо.
Зато у мальчишек, которые были куда вольнее на этот счет, теперь не сходили с языка технические словечки, которыми они щеголяли где надо и не надо: "оголовок", "перемычки", "водослив", "водобой", "арматура"...
- Вот вода подойдет... Когда воду пустят.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
В классе раздались смешки.
- Это в будущем так дурни только рассуждать будут. А я лично считаю, что они к тому времени повыве-дутся. И какой толк, если тебе хоть пятерку с плюсом выставят, когда у тебя понимания на круглый нуль. Кому будет охота расти олухом царя небесного? А учиться, конечно, придется порядком. Как я лично себе представляю - выучить придется поболее, чем сегодня вам задают. Ведь техника как двинется! Так что я насчет этого вам легкой жизни не обещаю. За хорошую ручаюсь, а легкой - нет, не ждите... Ну, будут еще вопросы? - торопливо проговорил он, оглядывая класс. Вопросов больше не было, и он сел под звонкие хлопки ребят.
Потом говорили ребята. Всех задело еще тогда, в первый день прихода Ирины Николаевны, как она сказала: "Не слыть, а быть". Всем теперь хотелось "быть", а не только "слыть", казаться. Не только прозываться тулубеевцами, но стать ими. Неожиданно все головы, как по команде, повернулись к двери. Зааплодировали шумно, дружелюбно, с каким-то особым, старательным удовольствием. Несмотря на шум, слышно было, как крякнули под тяжелыми шагами Незабудного половицы, когда он поднялся к столу президиума. Он стоял, опираясь на свою всесветно знаменитую дубинку, держа в другой руке чемодан, положив широкополую шляпу на уголок стола. Когда немножко стихло, Артем Иванович поглядел на ребят, на Богдана Анисимовича и Колоброду, покашлял немного с низким гудом, провел платком по усам своим. Долго и аккуратно засовывал огромный клетчатый платок в карман брюк.
- Немного задержался, прощения прошу,- начал он.- В исполкоме был, в отделе физкультуры. Договорились, Ирина Николаевна.- Он повернулся к сидевшей за столом вожатой.- Именно так, как мы с вами плано-вали. К Празднику Воды, как сюда подойдет,- Артем Иванович мотнул тяжелым подбородком в сторону окна,мы тут соревнования проведем с районной школой. Эстафету на приз имени Героя Советского Союза Григория Тулубея. Звонил сейчас в райцентр. Там согласны. А насчет приза условились - вот этот будет.- Незабуд-ный посмотрел в зал.Ребята...- сказал он, глухо кашлянув.- Ребята! Мне припала честь...- Он раскрыл свой чемодан, извлек оттуда сверкнувший серебром, заигравший зеленовато-бирюзовыми прожилками в матовой слоистой глубине оливина заветный приз "Могила гладиатора".
Все стали приподниматься, разглядывать диковинную и прекрасную вазу. Он и правда был очень красив, этот кубок! Чаша казалась до краев заполненной каким-то манящим светом. Он струился по литым мышцам серебряного атлета, который, одолев бремя могильной тьмы, сам поддерживал этот свет и как бы призывал вершить подвиги силы и бесстрашия.
Сеня смотрел на всех победоносно. Ксана бросала осторожные взгляды на Пьера. Милка обмирала от восторга. Даже всегда старавшийся казаться равнодушным Ремка Шибенцов, хотя и собрался уже было пренебрежительно отвернуться, не выдержал. Так и впился глазами в кубок.
- Позвольте, позвольте,- сказала Ирина Николаевна,- мне кажется, было бы честнее просто назвать это призом вашего имени: приз Незабудного.
- Нет уж, уважаемая Ирина Николаевна,- забасил Незабудный,- тут уж спорить не будем. Это, ребята... Это мой самый дорогой приз из всех, что за жизнь я получал... У меня их, если подсчитать, разных призов и медалей, тысячи полторы было. Да все пришлось понемножку спустить. А уж это неприкосновенное. Это будет памяти Григория Тулубея. Героя из героев! Вот как пускай будет. А уж вы постарайтесь никому его не отдавать.
- Ну, его еще надо сперва завоевать. Сегодня кубок еще ничей,- сказала Ирина Николаевна.- Ребята в райцентре тоже не откажутся получить такую красоту. А что касается названия... Пусть будет называться так: приз памяти Григория Тулубея, учрежденный чемпионом чемпионов Артемом Незабудным. Вот так, мне кажется, справедливо будет. Верно, ребята?
И ребята, преданно аплодируя, пожирали глазами стоявший на столе волнующе-заманчивый кубок. И Ксана не спускала глаз с приза, который теперь будет разыгрываться в память ее отца. О том, что приз этот может достаться другой школе, из соседнего городка, Покинуть Сухоярку,- об этом сейчас даже и думать никому не хотелось. Это казалось абсолютно невозможным. Этого нельзя было допускать ни в коем случае.
А ветер толкался в окна. Ветер накатывал из степи, готовившейся уже скоро выстелиться дном, редкие, то одиночные, то сдвоенные глухие, круглые удары, похожие на короткий дальний гром. Рушились, падали последние преграды на пути воды...
- Ей-богу, лучше пять упряжек отработать, чем вот так один раз выступить перед этим народом,- говорил Никифор Колоброда, шагая рядом с Богданом Анисимовичем из школы и вытирая платком вспотевшую шею.- Ну, скажи на милость, товарищ Тулубей? Ведь привык же я на собраниях выступать, на всяких конференциях, по радио говорил сколько раз. В Кремле на трибуну выходил. А сроду никогда так не потел, как вот перед этим пшеном. Вот шутята, лихоманка их забери!..
- Да, с меня, признаться, с самого семь потов сошло, все поджилки тряслись, когда я перед ними выступал.
- А в чем тут дело, как считаешь?
- Они - сама совесть и ответственность наша, вот как я считаю. Приемщики всему, что делаем. Тут уж не увернешься.
- То верно. Он на тебя глядит, этот пацаненок, и уж какой-нибудь такой вопрос припасет, что ты и не ожидаешь. Какую круговую оборону ни держи, а он тебя где-нибудь обойдет. Глядеть - эдакое пшено, а спросит, что никому и в голову сроду не приходило.
- Для них и слова надо особые: семь слов сглотнешь, пока одно скажешь,подтвердил Богдан Анисимович.
- И потом видишь, какое дело,- Богдан Анисимович приподнял одной рукой козырек фуражки, потер другой лоб под ним, снова надвинул картуз поглубже,дело, видишь, в том, что ходким да еще казенным словом их не проймешь. Это у них мимо идет. Вообще-то, я тебе скажу, на сегодняшний день говорить, я считаю, надо уже без крику. Было время, когда нам требовалось всем о себе заявить, чтобы везде нашу правду услышали. А после и на горло расчет был. А сегодня пусть уже само дело наше за себя говорит. Показухи поменьше. Сути побольше. Вон как учительница эта молоденькая Ксанке напомнила: "Не слыть, а быть!" Великие слова. Закон! Стало быть, не красуйся, не слыви только, а взаправду будь таким, каким тебя люди считают. Оправдай славу.
- Крепко сказано. К делу,- согласился Колоброда.- Не только бы ребятам, а кому и постарше затвердить это надо на всю жизнь. "Не слыть, а быть!" Здорово! А насчет слов это ты верно. Поаккуратнее надо.
Зато у мальчишек, которые были куда вольнее на этот счет, теперь не сходили с языка технические словечки, которыми они щеголяли где надо и не надо: "оголовок", "перемычки", "водослив", "водобой", "арматура"...
- Вот вода подойдет... Когда воду пустят.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88