– Все прошло хорошо, Мартина?
Девочка состроила недовольную гримасу.
– Скорее плохо, бабушка. Не обошлось без республиканских гвардейцев.
Она в двух словах рассказала, чем завершилась манифестация и как молодой журналист избавил друзей от неприятностей.
– Как, говоришь, его зовут? – спросила мадам Перо.
– Ноэль Месмэ.
– Мне приходилось читать его статьи в «Курье де ля Тэрнуаз». Мне нравится, как пишет этот юноша! А что интересного было на ярмарке?
– Посмотри-ка, бабушка, что принес Даниель!
Девочка вытащила фотоаппарат из чехла и протянула его мадам Перо. Реакция бабушки поразила ее. Улыбка исчезла с губ пожилой женщины, на ее лице застыло напряженное выражение, глаза как-то странно заблестели. Она быстро заморгала и смахнула скатившуюся на щеку слезу, потом покачала головой. Ей пришлось сделать над собой немалое усилие, чтобы снова улыбнуться.
– Прошу меня простить, я слишком разволновалась. У моего отца был точно такой же аппарат. Он купил его еще до того, как я родилась, и первые мои снимки делал именно им. Разумеется, когда в сорок пятом году я вернулась домой из эвакуации, фотоаппарат исчез. Честно говоря, здесь м ало что сохранилось из сколько-нибудь ценных вещей. После смерти отца дом был разграблен. Несколько раз здесь квартировали солдаты – сначала немцы, потом союзники. – Мадам Перо взяла фотоаппарат в руки. – Как странно! У меня перед глазами встает картина: отец наводит объектив на резкость…
– Но у него же нет видоискателя! – заметила Мартина.
– И никогда не было, – кивнул Даниель. – Этот аппарат устанавливали на треногу, резкость наводили по матовому стеклу и только потом вставляли светочувствительные пластинки.
– Так оно и было, – подтвердила мадам Перо. – Просто с ума сойти, сколько разных вещей вы знаете, мальчики!
– Но я ничего не вижу! – заявила Мартина, взяв аппарат в руки и направив его в сторону окна.
– Потому что ты не сняла крышку с объектива!
Даниель снял маленький кожаный колпачок Цилиндрической формы, и сразу же на матовом стекле появилось перевернутое изображение окна.
Оно было не совсем резким. Мальчику пришлось покрутить ролик, раздвигая мех аппарата и тем самым перемещая объектив.
– Вот теперь все очень резко! – воскликнула Мартина. – Бабушка права, Даниель: ты все знаешь и умеешь!
Артур хотел подойти поближе, чтобы тоже взглянуть на изображение, но запутался ногой в ремне футляра, взмахнул руками, пытаясь сохранить равновесие, и шлепнулся на четвереньки, уронив при этом футляр.
– Вот дьявол! – сердито воскликнул он.
– Ты, кажется, решил заняться сбором грибов? – с невинным видом спросил Даниель. – Но сейчас ведь не сезон!
Футляр лежал на паркете дном вверх, крышка его была открыта.
– Надеюсь, петли не сломались, – сказал Артур. Он поднял футляр, внимательно осмотрел его и заявил, вставая на ноги: – Полный порядок. В старину делали прочные вещи.
– И это большое счастье для таких растяп, как ты, – проворчал Даниель.
Мадам Перо с улыбкой наблюдала за пикировкой приятелей.
Артур уже собирался закрыть футляр, слегка тряхнул его и услышал, как внутри что-то стукнуло.
– Похоже, Даниель, мы рано радовались. Боюсь, я все-таки что-то повредил.
– Только не это! – отозвался мальчик. – Хороша же будет моя коллекция, если ты разбил первый ее экспонат!
Артур поставил футляр на стол, и все подошли поближе, чтобы осмотреть его изнутри. На первый взгляд все было в порядке, но стоило Артуру снова потрясти его, как опять послышался стук.
– Похоже, все дело в днище, – констатировал Артур. – Оно, наверное, отклеилось.
– Тогда тебе придется его подклеить, – решил Даниель. – Я хочу получить футляр в целом виде!
– Можешь считать, что все уже сделано, – бросил Артур. – Мартина, разогрей, пожалуйста, клей!
Девочка, привыкшая к шуткам Артура, несколько секунд стояла неподвижно, не зная, следует ли ей выполнять просьбу. Артур тем временем поднял обитую синим бархатом дощечку, которая, собственно, и составляла днище футляра с внутренней стороны. При этом показались небольшие бруски из некрашеного дерева, при помощи которых днище крепилось к стенкам. Между ними оставалась небольшая полость.
– Что это еще за штука?! – воскликнул мальчик.
Все увидели, что в полости лежит какой-то пакет желтоватого цвета. Он был довольно плоским, прямоугольной формы.
Мартина достала его из тайника. Пакет был завернут в промасленную ткань и аккуратно перевязан бечевкой.
– Он довольно тяжелый, – сказала девочка. – Что там может быть? И кто мог положить его в такое странное место?
– Пакет был спрятан! – заявил Мишель.
– Спрятан?! – переспросила мадам Перо. – Значит, там что-то очень важное.
– Откроем его, бабушка? – нетерпеливо предложила Мартина.
Та какое-то время колебалась.
– Мне кажется, это было бы нескромно с нашей стороны, – ответила она наконец. – А если речь идет о какой-нибудь семейной тайне? По-моему, мы должны, не разворачивая, передать пакет прежнему владельцу.
– Бабушка! Он же наверняка даже не подозревал о существовании пакета, иначе вытащил бы его, прежде чем отдавать фотоаппарат!
– Ну разумеется! Однако это нисколько не меняет сути дела.
Мальчики, которых нетерпение обуревало не меньше, чем Мартину, не вмешивались в разговор.
– Послушай же, бабуленька! – не унималась девочка. – Мы откроем пакет, а если окажется, что это нескромно, мы сразу же снова перевяжем его и вернем. Пакет, я думаю, лет сорок пролежал в тайнике; те, кого касается его содержимое, наверняка уже умерли. А если и живы, то сейчас они глубокие старики.
– Как я, например? – улыбнулась мадам Перо.
Мартина сделала вид, что рассердилась.
– Я бы тебя за такие слова… – начала она, но не стала уточнять, что именно она сделала бы с бабушкой. Вместо этого она обняла мадам Перо за плечи, поцеловала ее и с прежней настойчивостью спросила: – Ну что?.. Откроем?
Мадам Перо вздохнула и лукаво посмотрела на мальчиков, как бы беря их в свидетели упрямства внучки.
– Ладно, открывай, а то умрешь от любопытства. Только будь осторожна! Промасленную ткань обычно используют, когда хотят сохранить какой-нибудь дорогой или хрупкий предмет.
Мартина мгновенно перерезала бечевку ножницами. Масло засохло, и ткань, которая была пропитана им, затвердела. После того, как девочка медленно развернула ее, показалась вторая обертка, на этот раз бумажная.
Наконец Мартина положила на стол содержимое пакета: восемь негативных фотографических пластинок.
Мальчики, внимательно наблюдавшие за происходящим, по-прежнему хранили молчание. Они были немного разочарованы. Мартина по очереди посмотрела пластинки на свет.
– Вот видишь, бабушка, я была права. Здесь нет ничего особенно интересного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
Девочка состроила недовольную гримасу.
– Скорее плохо, бабушка. Не обошлось без республиканских гвардейцев.
Она в двух словах рассказала, чем завершилась манифестация и как молодой журналист избавил друзей от неприятностей.
– Как, говоришь, его зовут? – спросила мадам Перо.
– Ноэль Месмэ.
– Мне приходилось читать его статьи в «Курье де ля Тэрнуаз». Мне нравится, как пишет этот юноша! А что интересного было на ярмарке?
– Посмотри-ка, бабушка, что принес Даниель!
Девочка вытащила фотоаппарат из чехла и протянула его мадам Перо. Реакция бабушки поразила ее. Улыбка исчезла с губ пожилой женщины, на ее лице застыло напряженное выражение, глаза как-то странно заблестели. Она быстро заморгала и смахнула скатившуюся на щеку слезу, потом покачала головой. Ей пришлось сделать над собой немалое усилие, чтобы снова улыбнуться.
– Прошу меня простить, я слишком разволновалась. У моего отца был точно такой же аппарат. Он купил его еще до того, как я родилась, и первые мои снимки делал именно им. Разумеется, когда в сорок пятом году я вернулась домой из эвакуации, фотоаппарат исчез. Честно говоря, здесь м ало что сохранилось из сколько-нибудь ценных вещей. После смерти отца дом был разграблен. Несколько раз здесь квартировали солдаты – сначала немцы, потом союзники. – Мадам Перо взяла фотоаппарат в руки. – Как странно! У меня перед глазами встает картина: отец наводит объектив на резкость…
– Но у него же нет видоискателя! – заметила Мартина.
– И никогда не было, – кивнул Даниель. – Этот аппарат устанавливали на треногу, резкость наводили по матовому стеклу и только потом вставляли светочувствительные пластинки.
– Так оно и было, – подтвердила мадам Перо. – Просто с ума сойти, сколько разных вещей вы знаете, мальчики!
– Но я ничего не вижу! – заявила Мартина, взяв аппарат в руки и направив его в сторону окна.
– Потому что ты не сняла крышку с объектива!
Даниель снял маленький кожаный колпачок Цилиндрической формы, и сразу же на матовом стекле появилось перевернутое изображение окна.
Оно было не совсем резким. Мальчику пришлось покрутить ролик, раздвигая мех аппарата и тем самым перемещая объектив.
– Вот теперь все очень резко! – воскликнула Мартина. – Бабушка права, Даниель: ты все знаешь и умеешь!
Артур хотел подойти поближе, чтобы тоже взглянуть на изображение, но запутался ногой в ремне футляра, взмахнул руками, пытаясь сохранить равновесие, и шлепнулся на четвереньки, уронив при этом футляр.
– Вот дьявол! – сердито воскликнул он.
– Ты, кажется, решил заняться сбором грибов? – с невинным видом спросил Даниель. – Но сейчас ведь не сезон!
Футляр лежал на паркете дном вверх, крышка его была открыта.
– Надеюсь, петли не сломались, – сказал Артур. Он поднял футляр, внимательно осмотрел его и заявил, вставая на ноги: – Полный порядок. В старину делали прочные вещи.
– И это большое счастье для таких растяп, как ты, – проворчал Даниель.
Мадам Перо с улыбкой наблюдала за пикировкой приятелей.
Артур уже собирался закрыть футляр, слегка тряхнул его и услышал, как внутри что-то стукнуло.
– Похоже, Даниель, мы рано радовались. Боюсь, я все-таки что-то повредил.
– Только не это! – отозвался мальчик. – Хороша же будет моя коллекция, если ты разбил первый ее экспонат!
Артур поставил футляр на стол, и все подошли поближе, чтобы осмотреть его изнутри. На первый взгляд все было в порядке, но стоило Артуру снова потрясти его, как опять послышался стук.
– Похоже, все дело в днище, – констатировал Артур. – Оно, наверное, отклеилось.
– Тогда тебе придется его подклеить, – решил Даниель. – Я хочу получить футляр в целом виде!
– Можешь считать, что все уже сделано, – бросил Артур. – Мартина, разогрей, пожалуйста, клей!
Девочка, привыкшая к шуткам Артура, несколько секунд стояла неподвижно, не зная, следует ли ей выполнять просьбу. Артур тем временем поднял обитую синим бархатом дощечку, которая, собственно, и составляла днище футляра с внутренней стороны. При этом показались небольшие бруски из некрашеного дерева, при помощи которых днище крепилось к стенкам. Между ними оставалась небольшая полость.
– Что это еще за штука?! – воскликнул мальчик.
Все увидели, что в полости лежит какой-то пакет желтоватого цвета. Он был довольно плоским, прямоугольной формы.
Мартина достала его из тайника. Пакет был завернут в промасленную ткань и аккуратно перевязан бечевкой.
– Он довольно тяжелый, – сказала девочка. – Что там может быть? И кто мог положить его в такое странное место?
– Пакет был спрятан! – заявил Мишель.
– Спрятан?! – переспросила мадам Перо. – Значит, там что-то очень важное.
– Откроем его, бабушка? – нетерпеливо предложила Мартина.
Та какое-то время колебалась.
– Мне кажется, это было бы нескромно с нашей стороны, – ответила она наконец. – А если речь идет о какой-нибудь семейной тайне? По-моему, мы должны, не разворачивая, передать пакет прежнему владельцу.
– Бабушка! Он же наверняка даже не подозревал о существовании пакета, иначе вытащил бы его, прежде чем отдавать фотоаппарат!
– Ну разумеется! Однако это нисколько не меняет сути дела.
Мальчики, которых нетерпение обуревало не меньше, чем Мартину, не вмешивались в разговор.
– Послушай же, бабуленька! – не унималась девочка. – Мы откроем пакет, а если окажется, что это нескромно, мы сразу же снова перевяжем его и вернем. Пакет, я думаю, лет сорок пролежал в тайнике; те, кого касается его содержимое, наверняка уже умерли. А если и живы, то сейчас они глубокие старики.
– Как я, например? – улыбнулась мадам Перо.
Мартина сделала вид, что рассердилась.
– Я бы тебя за такие слова… – начала она, но не стала уточнять, что именно она сделала бы с бабушкой. Вместо этого она обняла мадам Перо за плечи, поцеловала ее и с прежней настойчивостью спросила: – Ну что?.. Откроем?
Мадам Перо вздохнула и лукаво посмотрела на мальчиков, как бы беря их в свидетели упрямства внучки.
– Ладно, открывай, а то умрешь от любопытства. Только будь осторожна! Промасленную ткань обычно используют, когда хотят сохранить какой-нибудь дорогой или хрупкий предмет.
Мартина мгновенно перерезала бечевку ножницами. Масло засохло, и ткань, которая была пропитана им, затвердела. После того, как девочка медленно развернула ее, показалась вторая обертка, на этот раз бумажная.
Наконец Мартина положила на стол содержимое пакета: восемь негативных фотографических пластинок.
Мальчики, внимательно наблюдавшие за происходящим, по-прежнему хранили молчание. Они были немного разочарованы. Мартина по очереди посмотрела пластинки на свет.
– Вот видишь, бабушка, я была права. Здесь нет ничего особенно интересного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29