Клинту он понравился.
– А я-то думал, что увижу твоего тюленя, – сказал профессор. – Обычно люди убивают тюленей, редко кто пытается их приручить. Я почти приручил одного. Его принесли на биостанцию в Фрайди-Харбор, и было ему, наверное, не больше недели. Я хотел взять его домой, понаблюдать за ним, но Майра решительно воспротивилась. Так ведь, дорогая?
Миссис Уиллс, большая приветливая женщина с седыми волосами и розовым лицом, улыбнулась профессору так, будто он маленький мальчик.
– И снова воспротивлюсь, Герберт. Подумать только – тюлень!
– Видишь, какие препятствия стоят на пути у науки, Клинт!
Клинт улыбнулся чуть снисходительно. Его родители оказались добрее жены профессора.
– Ты вел записи о своем тюлене? – спросил профессор.
– Немного.
– Хорошо бы посмотреть их. Не возражаешь?
– Что вы, профессор! Я сейчас все принесу.
Клинт пошел наверх, но профессор последовал за ним.
– Я поднимусь с тобой. Мне бы хотелось взглянуть и на твои коллекции.
– Я по-настоящему ничего не коллекционирую; просто подбираю, что где лежит.
Профессор рассматривал все очень внимательно.
– Превосходно, Клинт. Морские веера, морские звезды – у тебя есть редкие экземпляры, – морские камни. А что вот это на проволоке над столом?
– Рыба-свеча, на тот случай, если погаснет электричество. Профессор Уиллс был потрясен.
– Я слышал, что ею пользовались индейцы и первые поселенцы здесь, на побережье. Я видел живую рыбу и анатомировал ее, но мне и в голову не приходило ее засушить. Она дает сильный свет?
– Можно зажечь. – Клинт опустил занавеску. – У меня их много. Мама говорит, что от нее остается в комнате запах, но я ощущаю его только в первый момент, когда вхожу.
Профессор зажег спичку и поднес к тонкому рыбьему хвосту. Сначала что-то зашипело, а потом комната озарилась ярким, веселым пламенем.
– Чудесно! Очень красивый свет! – Профессор взял с полки «Морских млекопитающих» Скэммона и открыл ее. – Можно даже читать. – Но его больше интересовало, как горит рыба-свеча. – До чего хорошо! И почти никакого запаха!
Клинт открыл большой кофейник, в котором хранил свои запасы.
– Возьмите несколько рыбок себе домой.
– Не стоит, Клинт. – Затем его лицо прояснилось. – Нет, пожалуй, возьму. Я могу пользоваться ими в лаборатории.
Клинт завернул рыбок в листок бумаги, приготовленной для сочинения, и профессор сунул их себе в карман.
Когда рыба-свеча догорела, Клинт поднял занавеску, и снова перед ним предстал большой мыс полуострова Тоандос, разделяющий залив на две части. Там, на этом мысу, он нашел Бастера и там же потерял его, когда «Снежная королева» скрылась из виду.
– А теперь, – сказал профессор, – давай посмотрим твои записи.
Клинт подал профессору довольно неприглядного вида тетрадь.
– Немного растрепана, извините. Это Бастер как-то вздумал ее пожевать. Наверное, она пахла рыбой от моих рук. Профессор усмехнулся при виде следов от острых зубов.
– Прямо из пасти тюленя! Значит, записи неподдельные.
– Но и не очень хорошие, – сказал Клинт, – и не все они касаются Бастера. Я записывал сюда все подряд, что приходило мне в голову о теплокровных животных и жизни в море.
– Это еще интереснее.
Сначала профессор читал быстро, потом медленней и прерывал чтение, чтобы обсудить отдельные записи, а глаза его горели за стеклами очков.
– Превосходная мысль, Клинт, насчет предков нынешнего тюленя – медведей, которые питались молодью лосося из ручья и уходили вслед за лососем все дальше и дальше в море, пока наконец у них не выросли ласты и они не превратились в тюленей. Вполне возможно, что именно так это и произошло.
– Мне эта мысль пришла в голову, когда я нынешней осенью наблюдал за медведями у ручья, – объяснил Клинт. – Я, правда, не видел, чтобы они плыли вслед за лососем, но такое намерение у них, по-моему, было.
– То же самое происходит сейчас с полярными медведями, – сказал профессор. – Они проводят в воде так много времени, что трудно сказать, наземные они животные или морские. Хотя никаких приспособлений для жизни в море у них нет.
– Может, поэтому у них такой злобный нрав, – предположил Клинт. – Им приходится делать то, для чего они вовсе не приспособлены.
Профессор еще раз усмехнулся.
– Я вижу, тебя интересует вопрос, почему тюлени, связанные родством с угрюмыми медведями, добродушны и игривы? Нет ли здесь влияния морской среды? Он снова принялся читать записи.
– Значит, тебе довелось встретиться с дельфинами? «Дельфины, по-моему, радуются жизни больше, чем рыбы; может, это происходит потому, что они теплокровные животные и ощущают океан более непосредственно, нежели рыбы. Рыба, имеющая такую же температуру тела, что и окружающая ее среда, едва ли сознает, что находится в воде».
Профессор продолжал читать и одновременно комментировать.
– Значит, тебе удалось самому видеть, что ловил в воде твой тюлень: маленького осьминога и…
В этот момент в комнату вошла тетя Гарриет и сказала, что обед готов.
– Ну и запах! Как в вигваме у индейцев, – презрительно фыркнула она.
– Мы сожгли рыбу-свечу на алтаре науки, – объяснил профессор Уиллс. Он закрыл тетрадь и осторожно положил ее на стол. – Клинт, я вижу в тебе все задатки океанолога.
– Вы тоже так думаете, профессор?
Клинту казалось, что профессор отворил перед ним двери в новый мир, полный чудес.
За обедом профессор Уиллс сказал, что ему страшно хотелось бы поесть устриц, и отец предложил всем вместе отправиться в поход за устрицами. Он спустил на воду большой ял с подвесным мотором, и они поплыли в Залив Пиратов.
У подножия утеса, где можно было сидеть на выброшенных на берег бревнах, отец развел костер. Тетя Гарриет говорила о Бастере так, будто она сама вырастила его, и попросила Клинта показать, где он его нашел. Клинт повел их к большим валунам.
– Очень интересно! – сказал профессор. – Приют и убежище – всего в нескольких ярдах от берега пребольшом приливе. Лучшего места тюленихе было не найти. – Он лег на землю и оперся на локти, чтобы оказаться на том уровне, на какой обычно приподнимаются тюлени. – Даже лучше, чем я думал. Надежное убежище и одновременно широкий обзор берега и воды.
Клинт тоже лег на песок, чтобы посмотреть на мир так, как впервые увидел его Бастер: песок, гранитные валуны, которые казались скалами, покатый берег, широкий залив и подножие Олимпика, вздымающегося на противоположном берегу. Прекрасный безопасный мир для тюленя, но этот мир себя не оправдал.
Они насобирали целый мешок устриц, и отец решил их испечь. Обрадовались все, кроме тети Гарриет, которая забыла дома теплое пальто. Поэтому пришлось им вернуться домой. С тетей Гарриет вечно что-нибудь случается, подумал Клинт.
Он разозлился на тетю, но тут же напомнил себе, что благодаря ей они отправились на эту прогулку и только благодаря ей он познакомился с профессором Уиллсом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
– А я-то думал, что увижу твоего тюленя, – сказал профессор. – Обычно люди убивают тюленей, редко кто пытается их приручить. Я почти приручил одного. Его принесли на биостанцию в Фрайди-Харбор, и было ему, наверное, не больше недели. Я хотел взять его домой, понаблюдать за ним, но Майра решительно воспротивилась. Так ведь, дорогая?
Миссис Уиллс, большая приветливая женщина с седыми волосами и розовым лицом, улыбнулась профессору так, будто он маленький мальчик.
– И снова воспротивлюсь, Герберт. Подумать только – тюлень!
– Видишь, какие препятствия стоят на пути у науки, Клинт!
Клинт улыбнулся чуть снисходительно. Его родители оказались добрее жены профессора.
– Ты вел записи о своем тюлене? – спросил профессор.
– Немного.
– Хорошо бы посмотреть их. Не возражаешь?
– Что вы, профессор! Я сейчас все принесу.
Клинт пошел наверх, но профессор последовал за ним.
– Я поднимусь с тобой. Мне бы хотелось взглянуть и на твои коллекции.
– Я по-настоящему ничего не коллекционирую; просто подбираю, что где лежит.
Профессор рассматривал все очень внимательно.
– Превосходно, Клинт. Морские веера, морские звезды – у тебя есть редкие экземпляры, – морские камни. А что вот это на проволоке над столом?
– Рыба-свеча, на тот случай, если погаснет электричество. Профессор Уиллс был потрясен.
– Я слышал, что ею пользовались индейцы и первые поселенцы здесь, на побережье. Я видел живую рыбу и анатомировал ее, но мне и в голову не приходило ее засушить. Она дает сильный свет?
– Можно зажечь. – Клинт опустил занавеску. – У меня их много. Мама говорит, что от нее остается в комнате запах, но я ощущаю его только в первый момент, когда вхожу.
Профессор зажег спичку и поднес к тонкому рыбьему хвосту. Сначала что-то зашипело, а потом комната озарилась ярким, веселым пламенем.
– Чудесно! Очень красивый свет! – Профессор взял с полки «Морских млекопитающих» Скэммона и открыл ее. – Можно даже читать. – Но его больше интересовало, как горит рыба-свеча. – До чего хорошо! И почти никакого запаха!
Клинт открыл большой кофейник, в котором хранил свои запасы.
– Возьмите несколько рыбок себе домой.
– Не стоит, Клинт. – Затем его лицо прояснилось. – Нет, пожалуй, возьму. Я могу пользоваться ими в лаборатории.
Клинт завернул рыбок в листок бумаги, приготовленной для сочинения, и профессор сунул их себе в карман.
Когда рыба-свеча догорела, Клинт поднял занавеску, и снова перед ним предстал большой мыс полуострова Тоандос, разделяющий залив на две части. Там, на этом мысу, он нашел Бастера и там же потерял его, когда «Снежная королева» скрылась из виду.
– А теперь, – сказал профессор, – давай посмотрим твои записи.
Клинт подал профессору довольно неприглядного вида тетрадь.
– Немного растрепана, извините. Это Бастер как-то вздумал ее пожевать. Наверное, она пахла рыбой от моих рук. Профессор усмехнулся при виде следов от острых зубов.
– Прямо из пасти тюленя! Значит, записи неподдельные.
– Но и не очень хорошие, – сказал Клинт, – и не все они касаются Бастера. Я записывал сюда все подряд, что приходило мне в голову о теплокровных животных и жизни в море.
– Это еще интереснее.
Сначала профессор читал быстро, потом медленней и прерывал чтение, чтобы обсудить отдельные записи, а глаза его горели за стеклами очков.
– Превосходная мысль, Клинт, насчет предков нынешнего тюленя – медведей, которые питались молодью лосося из ручья и уходили вслед за лососем все дальше и дальше в море, пока наконец у них не выросли ласты и они не превратились в тюленей. Вполне возможно, что именно так это и произошло.
– Мне эта мысль пришла в голову, когда я нынешней осенью наблюдал за медведями у ручья, – объяснил Клинт. – Я, правда, не видел, чтобы они плыли вслед за лососем, но такое намерение у них, по-моему, было.
– То же самое происходит сейчас с полярными медведями, – сказал профессор. – Они проводят в воде так много времени, что трудно сказать, наземные они животные или морские. Хотя никаких приспособлений для жизни в море у них нет.
– Может, поэтому у них такой злобный нрав, – предположил Клинт. – Им приходится делать то, для чего они вовсе не приспособлены.
Профессор еще раз усмехнулся.
– Я вижу, тебя интересует вопрос, почему тюлени, связанные родством с угрюмыми медведями, добродушны и игривы? Нет ли здесь влияния морской среды? Он снова принялся читать записи.
– Значит, тебе довелось встретиться с дельфинами? «Дельфины, по-моему, радуются жизни больше, чем рыбы; может, это происходит потому, что они теплокровные животные и ощущают океан более непосредственно, нежели рыбы. Рыба, имеющая такую же температуру тела, что и окружающая ее среда, едва ли сознает, что находится в воде».
Профессор продолжал читать и одновременно комментировать.
– Значит, тебе удалось самому видеть, что ловил в воде твой тюлень: маленького осьминога и…
В этот момент в комнату вошла тетя Гарриет и сказала, что обед готов.
– Ну и запах! Как в вигваме у индейцев, – презрительно фыркнула она.
– Мы сожгли рыбу-свечу на алтаре науки, – объяснил профессор Уиллс. Он закрыл тетрадь и осторожно положил ее на стол. – Клинт, я вижу в тебе все задатки океанолога.
– Вы тоже так думаете, профессор?
Клинту казалось, что профессор отворил перед ним двери в новый мир, полный чудес.
За обедом профессор Уиллс сказал, что ему страшно хотелось бы поесть устриц, и отец предложил всем вместе отправиться в поход за устрицами. Он спустил на воду большой ял с подвесным мотором, и они поплыли в Залив Пиратов.
У подножия утеса, где можно было сидеть на выброшенных на берег бревнах, отец развел костер. Тетя Гарриет говорила о Бастере так, будто она сама вырастила его, и попросила Клинта показать, где он его нашел. Клинт повел их к большим валунам.
– Очень интересно! – сказал профессор. – Приют и убежище – всего в нескольких ярдах от берега пребольшом приливе. Лучшего места тюленихе было не найти. – Он лег на землю и оперся на локти, чтобы оказаться на том уровне, на какой обычно приподнимаются тюлени. – Даже лучше, чем я думал. Надежное убежище и одновременно широкий обзор берега и воды.
Клинт тоже лег на песок, чтобы посмотреть на мир так, как впервые увидел его Бастер: песок, гранитные валуны, которые казались скалами, покатый берег, широкий залив и подножие Олимпика, вздымающегося на противоположном берегу. Прекрасный безопасный мир для тюленя, но этот мир себя не оправдал.
Они насобирали целый мешок устриц, и отец решил их испечь. Обрадовались все, кроме тети Гарриет, которая забыла дома теплое пальто. Поэтому пришлось им вернуться домой. С тетей Гарриет вечно что-нибудь случается, подумал Клинт.
Он разозлился на тетю, но тут же напомнил себе, что благодаря ей они отправились на эту прогулку и только благодаря ей он познакомился с профессором Уиллсом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33