..
— Тогда, конечно, вопрос приобретает особое значение.
— Я спрашиваю... Имею ли я шанс закончить вопрос о том, — произнес Лоуэлл, лукаво улыбаясь в сторону присяжных, — был ли пистолет похож на тот, который видел мистер Ассанти...
— Тогда, Ваша Честь...
— Подойдите к столу, пожалуйста.
Оба юриста подошли к столу. Ди Паско посмотрел на них.
— Я не люблю балаганов такого сорта, — заявил он Эддисону.
— Ваша Честь, уверен...
— А я не уверен, — сказал Ди Паско. — И если вы собираетесь вскакивать каждые три минуты с возражениями, пытаясь сбить с толку присяжных...
— По-видимому, я сам был сбит с толку, Ваша Честь.
— Да, по-видимому, вы и впрямь сбиты с толку.
— В этом случае я приношу свои извинения суду за то, что отнимаю у него драгоценное время.
— Пожалейте меня, — сказал Ди Паско, выразительно сверкнув глазами.
Эддисон вернулся обратно к столу защиты, с легкой ироничной улыбкой, спрятанной в бороде. Лоуэлл вернулся к стенду свидетеля.
— Мистер Ассанти, — спросил он снова, — был ли пистолет который вы видели вечером семнадцатого июля, похож на этот?
— Да, похож.
— Того же размера и формы...
— Да.
— Того же вида и с тем же спусковым устройством...
— Да.
— То же дуло...
— Да.
— Та же рукоятка...
— Да.
— Фактически пистолет выглядел в точности похожим на этот. Не так ли?
— Да.
— Ваша Честь, — сказал Лоуэлл, — мне бы хотелось, чтобы этот пистолет был помечен и передан в качестве вещественного доказательства в связи с показанием свидетеля.
— Будет передан, — произнес Ди Паско.
Лоуэлл был очень удивлен, что Эддисон не оспорил это предложение. Перед тем как задать свой следующий вопрос, он на мгновение заколебался. Возможно, это был продуманный драматический эффект.
— Мистер Ассанти, — спросил он, — не могли бы вы сказать нам, кто из этих людей был с пистолетом?
— Тот, которою звали Сонни.
— Откуда вы знаете, как его звали?
— Другой парень называл его Сонни.
— Когда это было?
— Когда они пробегали мимо меня.
— Они выбежали из булочной...
— Да.
— ...и сбили с ног мужчину, выходившего из винного магазина...
— Да.
— Между прочим, вы могли бы узнать этого человека, если бы снова встретили?
— Думаю, что узнал бы.
— Затем они пробежали мимо вас. Не так ли?
— Да.
— Скажите, пожалуйста, что вы услышали, когда они пробегали мимо вас?
— Второй мужчина... не Сонни, тот, кто был с ним... закричал: «Давай, Сонни, шевелись».
— Что под этим подразумевалось?
— Возражение.
— Принято.
— Вы посмотрели на обоих этих мужчин?
— Да, посмотрел.
— Один из них нес пистолет?
— Да.
— Вы посмотрели на него?
— Да.
— Вы узнали бы его, если бы увидели снова?
— Узнал бы.
— Я прошу вас посмотреть на людей в комнате суда и сказать, видите ли вы среди них человека, который нес вечером семнадцатого июля прошлого года пистолет, в точности похожий на этот.
— Я вижу его.
— Можете ли вы указать нам на него?
— Он находится здесь, прямо здесь.
— Он сидит за столом защиты?
— Да.
— Он тот черный мужчина, который сидит рядом с мистером Эддисоном?
— Это он.
— Прошу записать в протокол заседания, что свидетель указал на мистера Самсона Уилбура Коула, известного также как...
— Возражение.
— У него такое имя, каким оно записано в обвинительном заключении, Ваша Честь. «Самсон Уилбур Коул, т.и.к. Сонни Коул». Что означает: «также известного как Сонни Коул».
— Отклонено. Продолжайте, мистер Лоуэлл.
— У меня больше нет вопросов.
* * *
Общение с ней не доставляло ему большого удовольствия.
Она была немногословна, но ей удавалось выразить — выражением глаз, тяжелыми вздохами или почти незаметными движениями головы — чрезвычайное нетерпение, как только он проявлял плохую ориентацию в новом для него городе: он мог неправильно перейти улицу, не сразу определял, где восток, запад, север или юг ошибался с выбором пригородного поезда или автобусного маршрута. Все это вызывало гримасу на ее лице и яснее ясного говорило что хоть он и приехал из второго по величине города Соединенных Штатов, но здесь он выглядит как провинциал.
Во вторник — это было уже восьмое января, когда новогодние праздники отгремели, — он сообщил о себе швейцару у входа, и тот сразу позвонил наверх:
— Мадам, здесь Дерроу.
Она ответила:
— Я сейчас спущусь вниз, Джордж.
Даже не попросила его подняться. Ладно, да и почему она должна это делать? Его ведь просто наняли помочь ей. Он ждал в богато обставленном мраморном холле. Успел поболтать со швейцаром о погоде. Этим утром температура на улице была двенадцать градусов по Фаренгейту. В закусочной за завтраком он прочитал газету «Ю Эс Эй тудей» и узнал, что в Чикаго двадцать девять градусов тепла. Как в Карибском море... Он смертельно мерз здесь. Швейцар принялся уверять, что сюда движется теплый фронт, но он сказал, что поверит в это, только когда ощутит его действие на себе. А пока на улице завывал ветер. Но здесь, в вестибюле, было приятно и тепло, и мысль о том, что придется снова выходить на улицу, ему была ненавистна. Может быть, она пойдет в какое-нибудь теплое место.
— Доброе утро, — произнесла она.
Она вышла из кабины лифта и направилась к нему. На ней была незастегнутая енотовая шубка, а под ней желтое трико, черные лосины и черные кроссовки для аэробики.
— Доброе утро, — ответил он, внимательно разглядывая ее.
Она запахнула шубку, застегнула все пуговицы, из кармана вытащила шерстяную шапочку и натянула на голову, закрыв уши. Затем они вместе вышли на улицу.
Она молча шла быстрым шагом, и из ее рта при дыхании шел пар. Они шли, как он теперь знал, в южном направлении, вдоль широкой авеню, которая разделяла город на южную и северную части. Настоящее ее название было Стиммлер-авеню. Оно было четко обозначено на табличках всех угловых домов, но местные жители называли авеню спросто Стим. Об этом ему стало известно уже вчера. Он вспомнил парикмахерскую, мимо которой проходил вчера, а также другие приметные места, попадавшиеся по пути: прачечную-автомат, закусочную, бильярдную, магазин травяных шампуней, бронзовую статую героя гражданской войны генерала Джулиана Пейса, возвышавшегося в центре пьедестала верхом на коне. Он начинал постепенно узнавать этот город.
Студия аэробики располагалась на втором этаже, над китайским рестораном. Вслед за Эммой он поднялся по узкой, длинной лестнице, которая заканчивалась у стеклянной двери, на которой было написано: «Язык тела». Название дополнялось силуэтом женщины, летящей по воздуху. Дверь вела в комнату, где к правой стене была прикреплена деревянная скамейка, а к левой — прибиты крючки для одежды. У противоположной от двери стены располагалась стойка с дверным проемом. Блондинка в розовой одежде для аэробики подняла глаза, когда они вошли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
— Тогда, конечно, вопрос приобретает особое значение.
— Я спрашиваю... Имею ли я шанс закончить вопрос о том, — произнес Лоуэлл, лукаво улыбаясь в сторону присяжных, — был ли пистолет похож на тот, который видел мистер Ассанти...
— Тогда, Ваша Честь...
— Подойдите к столу, пожалуйста.
Оба юриста подошли к столу. Ди Паско посмотрел на них.
— Я не люблю балаганов такого сорта, — заявил он Эддисону.
— Ваша Честь, уверен...
— А я не уверен, — сказал Ди Паско. — И если вы собираетесь вскакивать каждые три минуты с возражениями, пытаясь сбить с толку присяжных...
— По-видимому, я сам был сбит с толку, Ваша Честь.
— Да, по-видимому, вы и впрямь сбиты с толку.
— В этом случае я приношу свои извинения суду за то, что отнимаю у него драгоценное время.
— Пожалейте меня, — сказал Ди Паско, выразительно сверкнув глазами.
Эддисон вернулся обратно к столу защиты, с легкой ироничной улыбкой, спрятанной в бороде. Лоуэлл вернулся к стенду свидетеля.
— Мистер Ассанти, — спросил он снова, — был ли пистолет который вы видели вечером семнадцатого июля, похож на этот?
— Да, похож.
— Того же размера и формы...
— Да.
— Того же вида и с тем же спусковым устройством...
— Да.
— То же дуло...
— Да.
— Та же рукоятка...
— Да.
— Фактически пистолет выглядел в точности похожим на этот. Не так ли?
— Да.
— Ваша Честь, — сказал Лоуэлл, — мне бы хотелось, чтобы этот пистолет был помечен и передан в качестве вещественного доказательства в связи с показанием свидетеля.
— Будет передан, — произнес Ди Паско.
Лоуэлл был очень удивлен, что Эддисон не оспорил это предложение. Перед тем как задать свой следующий вопрос, он на мгновение заколебался. Возможно, это был продуманный драматический эффект.
— Мистер Ассанти, — спросил он, — не могли бы вы сказать нам, кто из этих людей был с пистолетом?
— Тот, которою звали Сонни.
— Откуда вы знаете, как его звали?
— Другой парень называл его Сонни.
— Когда это было?
— Когда они пробегали мимо меня.
— Они выбежали из булочной...
— Да.
— ...и сбили с ног мужчину, выходившего из винного магазина...
— Да.
— Между прочим, вы могли бы узнать этого человека, если бы снова встретили?
— Думаю, что узнал бы.
— Затем они пробежали мимо вас. Не так ли?
— Да.
— Скажите, пожалуйста, что вы услышали, когда они пробегали мимо вас?
— Второй мужчина... не Сонни, тот, кто был с ним... закричал: «Давай, Сонни, шевелись».
— Что под этим подразумевалось?
— Возражение.
— Принято.
— Вы посмотрели на обоих этих мужчин?
— Да, посмотрел.
— Один из них нес пистолет?
— Да.
— Вы посмотрели на него?
— Да.
— Вы узнали бы его, если бы увидели снова?
— Узнал бы.
— Я прошу вас посмотреть на людей в комнате суда и сказать, видите ли вы среди них человека, который нес вечером семнадцатого июля прошлого года пистолет, в точности похожий на этот.
— Я вижу его.
— Можете ли вы указать нам на него?
— Он находится здесь, прямо здесь.
— Он сидит за столом защиты?
— Да.
— Он тот черный мужчина, который сидит рядом с мистером Эддисоном?
— Это он.
— Прошу записать в протокол заседания, что свидетель указал на мистера Самсона Уилбура Коула, известного также как...
— Возражение.
— У него такое имя, каким оно записано в обвинительном заключении, Ваша Честь. «Самсон Уилбур Коул, т.и.к. Сонни Коул». Что означает: «также известного как Сонни Коул».
— Отклонено. Продолжайте, мистер Лоуэлл.
— У меня больше нет вопросов.
* * *
Общение с ней не доставляло ему большого удовольствия.
Она была немногословна, но ей удавалось выразить — выражением глаз, тяжелыми вздохами или почти незаметными движениями головы — чрезвычайное нетерпение, как только он проявлял плохую ориентацию в новом для него городе: он мог неправильно перейти улицу, не сразу определял, где восток, запад, север или юг ошибался с выбором пригородного поезда или автобусного маршрута. Все это вызывало гримасу на ее лице и яснее ясного говорило что хоть он и приехал из второго по величине города Соединенных Штатов, но здесь он выглядит как провинциал.
Во вторник — это было уже восьмое января, когда новогодние праздники отгремели, — он сообщил о себе швейцару у входа, и тот сразу позвонил наверх:
— Мадам, здесь Дерроу.
Она ответила:
— Я сейчас спущусь вниз, Джордж.
Даже не попросила его подняться. Ладно, да и почему она должна это делать? Его ведь просто наняли помочь ей. Он ждал в богато обставленном мраморном холле. Успел поболтать со швейцаром о погоде. Этим утром температура на улице была двенадцать градусов по Фаренгейту. В закусочной за завтраком он прочитал газету «Ю Эс Эй тудей» и узнал, что в Чикаго двадцать девять градусов тепла. Как в Карибском море... Он смертельно мерз здесь. Швейцар принялся уверять, что сюда движется теплый фронт, но он сказал, что поверит в это, только когда ощутит его действие на себе. А пока на улице завывал ветер. Но здесь, в вестибюле, было приятно и тепло, и мысль о том, что придется снова выходить на улицу, ему была ненавистна. Может быть, она пойдет в какое-нибудь теплое место.
— Доброе утро, — произнесла она.
Она вышла из кабины лифта и направилась к нему. На ней была незастегнутая енотовая шубка, а под ней желтое трико, черные лосины и черные кроссовки для аэробики.
— Доброе утро, — ответил он, внимательно разглядывая ее.
Она запахнула шубку, застегнула все пуговицы, из кармана вытащила шерстяную шапочку и натянула на голову, закрыв уши. Затем они вместе вышли на улицу.
Она молча шла быстрым шагом, и из ее рта при дыхании шел пар. Они шли, как он теперь знал, в южном направлении, вдоль широкой авеню, которая разделяла город на южную и северную части. Настоящее ее название было Стиммлер-авеню. Оно было четко обозначено на табличках всех угловых домов, но местные жители называли авеню спросто Стим. Об этом ему стало известно уже вчера. Он вспомнил парикмахерскую, мимо которой проходил вчера, а также другие приметные места, попадавшиеся по пути: прачечную-автомат, закусочную, бильярдную, магазин травяных шампуней, бронзовую статую героя гражданской войны генерала Джулиана Пейса, возвышавшегося в центре пьедестала верхом на коне. Он начинал постепенно узнавать этот город.
Студия аэробики располагалась на втором этаже, над китайским рестораном. Вслед за Эммой он поднялся по узкой, длинной лестнице, которая заканчивалась у стеклянной двери, на которой было написано: «Язык тела». Название дополнялось силуэтом женщины, летящей по воздуху. Дверь вела в комнату, где к правой стене была прикреплена деревянная скамейка, а к левой — прибиты крючки для одежды. У противоположной от двери стены располагалась стойка с дверным проемом. Блондинка в розовой одежде для аэробики подняла глаза, когда они вошли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81