Когда он прочитал завещание, он сказал, что желает ей прожить еще сто лет. И вообще он был чертовски мил.
— Вот лицемер!
— Ну, не знаю. В том, что ты придумал, есть огромное «но».
— А именно?
— Дэн не виноват в том, что лошади Нериссы последнее время проигрывают на скачках.
— Почему?
— Потому что, когда Нерисса сказала, что ее беспокоит эта история, именно Дэн посоветовал ей просить тебя разобраться во всем на месте.
— Не может быть! — воскликнул я.
— Говорю тебе, это была его идея.
— Тут сам черт ногу сломит.
— Если бы он комбинировал, то наверняка не стал бы давать такой совет, не так ли?
— Пожалуй, так.
— Не принимай все это близко к сердцу.
— Но других предположений у меня нет.
— Ничего не поделаешь. Да и незачем ей знать, что ее любимый племянник — дрянь.
— Пожалуй.
— И потом, если бы Дэну приспичило, он мог бы узнать все без всякого труда. Завещание постоянно лежит на столике в салоне. Как только я о нем заговорила, Нерисса дала его мне. Ее интересует реакция людей. Если хочешь, я скажу, что она завещала нам.
— Валяй, — сказал я без особого энтузиазма. Я продолжал думать о Дэне.
— Мы получим акции какой-то фирмы, которая называется «Ройд», она оставляет мне кулон с бриллиантом и кольца. Она показывала... Красота необыкновенная. Я сказала, что это слишком дорогой подарок. А она попросила меня примерить — хотела посмотреть, подойдут ли они мне. Она была так довольна... Я бы сказала, счастлива... Нет, я не смогу... Господи...
— Не плачь, любимая.
— У нее боли. Какая-то железа разрослась и давит на нерв.
— Мы сходим к ней, как только я вернусь.
— Да... — вздохнула Кейт. — Как я хочу видеть тебя!
* * *
Я положил трубку и вышел на улицу. Африканская ночь была тиха. Единственным звуком был шум генератора, снабжавшего Скукузу электричеством. Да неистово стрекотали цикады.
Нерисса дала ответы на все мои вопросы.
Теперь я знал.
Кто-то затеял очень рискованную игру. Очень.
И ставкой в этой игре была моя жизнь.
* * *
Я вернулся и заказал еще один разговор. Слуга просил меня подождать. «Ван Хурен слушает», — услышал я голос Квентина. Я сказал, что понимаю, что задаю бестактный вопрос, и при первой же нашей встрече объясню, в чем дело, но мне нужно знать, каков пай Нериссы.
— Такой же, как мой, — ответил он сразу же. — Она унаследовала после Порции весь пакет акций моего покойного брата.
Я поблагодарил его. Но я не испытывал радости.
— До встречи на премьере, — сказал Квентин. — Мы ждем с нетерпением.
* * *
Я долго не мог заснуть. Казалось бы, что может угрожать мне в охраняемом кемпинге? Эван и Конрад храпят по соседству.
В конце концов я проснулся не в постели.
Я находился в автомобиле, взятом мною напрокат в Иоганнесбурге. Автомобиль находился в Парке Крюгера. Было светло. Были деревья, кусты и сухая трава. Не было ни одного рондавеле.
У меня в носоглотке стоял тошнотворный запах эфира, голова моя кружилась, моя правая рука была пропущена сквозь рулевое колесо, а запястья сковали массивные наручники.
Глава 14
Что за идиотские шутки, подумал я. Этот Эван кретин!
Или это новая затея Уэнкинса?
Не может же все это быть всерьез!
Но где-то там я понимал и боялся признаться себе в этом. Джилл не придет.
На этот раз придется умирать всерьез, а не для камеры. Смерть смотрела мне в глаза.
Потому что ставкой Дэна было не что-нибудь, а золотой рудник.
Я чувствовал себя мерзко. Меня тошнило. Похоже, меня накачали каким-то сильным наркотиком, да и доза, наверное, была очень большой. Впрочем, это уже не имело никакого значения.
Целую вечность в голову не приходило ни одной стоящей мысли. Все шло кругом, к горлу подкатывало. Мое самочувствие занимало все мое внимание. Временами я впадал в полуобморочное состояние, а когда приходил в себя, с ужасом осознавал, в какой безвыходной ситуации оказался.
Первое наблюдение: когда я ложился спать, на мне были лишь трусы, а проснулся я в рубашке и штанах. На ногах носки и туфли.
Следующее открытие вызревало в моем подсознании. Ремни безопасности — они охватывали мои грудь и живот. Так же, как в Конфетке.
Дотянуться до замков я не мог.
Я пытался неоднократно. Безуспешно.
Потом я прикидывал, как избавиться от наручников. Это были английские наручники. Это было бесполезно.
Из попытки сломать баранку, — она выглядела куда менее прочной, чем руль Конфетки, — ничего не вышло.
Я располагал большей свободой. Ремни болтались, места для ног было побольше. Слабое утешение.
Потом я решил взвесить, какие есть шансы, что меня случайно обнаружат.
Если Эван и Конрад поймут, что меня похитили, они наверняка организуют розыски. Хаагнер поднимет охранников. Кто-нибудь спасет меня.
Начинало припекать. Сквозь правое стекло на меня падали солнечные лучи. Небо было безоблачным. Я сделал вывод, что машина стоит носом на север... и ахнул, когда сообразил, что это означает.
В южном полушарии солнце светит с севера, скоро оно будет светить мне в лицо.
Или кто-то появится до полудня?
Может быть.
Я чувствовал себя несколько лучше, тошнота прошла, и мысль о приближающейся смерти уже не сталкивалась с полным равнодушием.
Логика говорила о том, что меня приковал Дэн, чтобы унаследовать акции Нериссы.
Нерисса завещала мне акции «Ройд», и он знал об этом.
Дэн получал все то, что останется после выплаты других завещанных сумм, но если я умру раньше, чем Нерисса, то, ясное дело, не унаследую акции «Ройд». Они войдут в долю главного наследника, то есть Дэна. Если я выживу, то Дэн потеряет не только акции золотого рудника, но и еще несколько тысяч фунтов. Ведь по действующему законодательству налог на наследство выплачивается с основной суммы.
Если бы Нерисса поделилась со мной своими планами, — вздыхал я, как корова. Или она не понимала, какую колоссальную ценность имеют акции «Ройд», или не знала, как исчисляется налог на наследство. Трудно было представить, что, испытывая такую симпатию к племяннику, она так составила завещание, что я богател за его счет.
Посоветуйся она с любым бухгалтером, и то, наверное, сформулировала бы завещание по-другому, но завещание составляется с адвокатом, а английские адвокаты, как правило, не дают финансовых советов.
Дэн, отличный математик, сориентировался в ситуации уже тогда, когда прочитал завещание Нериссы. Я, наверное, тоже сориентировался бы, но я не видел его. А, сориентировавшись, Дэн стал размышлять над тем, как убрать с дороги меня.
Достаточно было рассказать мне о завещании. Но откуда он мог знать об этом? Он представил себе, как бы действовал я на его месте, и поступил таким образом. Он был уверен, что любой человек — а, значит, и я — действовали бы так же.
Нерисса, милая Нерисса! Она хотела, чтобы все были довольны и счастливы, хотела каждому оставить что-нибудь, а в результате загнала меня в жуткую ловушку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
— Вот лицемер!
— Ну, не знаю. В том, что ты придумал, есть огромное «но».
— А именно?
— Дэн не виноват в том, что лошади Нериссы последнее время проигрывают на скачках.
— Почему?
— Потому что, когда Нерисса сказала, что ее беспокоит эта история, именно Дэн посоветовал ей просить тебя разобраться во всем на месте.
— Не может быть! — воскликнул я.
— Говорю тебе, это была его идея.
— Тут сам черт ногу сломит.
— Если бы он комбинировал, то наверняка не стал бы давать такой совет, не так ли?
— Пожалуй, так.
— Не принимай все это близко к сердцу.
— Но других предположений у меня нет.
— Ничего не поделаешь. Да и незачем ей знать, что ее любимый племянник — дрянь.
— Пожалуй.
— И потом, если бы Дэну приспичило, он мог бы узнать все без всякого труда. Завещание постоянно лежит на столике в салоне. Как только я о нем заговорила, Нерисса дала его мне. Ее интересует реакция людей. Если хочешь, я скажу, что она завещала нам.
— Валяй, — сказал я без особого энтузиазма. Я продолжал думать о Дэне.
— Мы получим акции какой-то фирмы, которая называется «Ройд», она оставляет мне кулон с бриллиантом и кольца. Она показывала... Красота необыкновенная. Я сказала, что это слишком дорогой подарок. А она попросила меня примерить — хотела посмотреть, подойдут ли они мне. Она была так довольна... Я бы сказала, счастлива... Нет, я не смогу... Господи...
— Не плачь, любимая.
— У нее боли. Какая-то железа разрослась и давит на нерв.
— Мы сходим к ней, как только я вернусь.
— Да... — вздохнула Кейт. — Как я хочу видеть тебя!
* * *
Я положил трубку и вышел на улицу. Африканская ночь была тиха. Единственным звуком был шум генератора, снабжавшего Скукузу электричеством. Да неистово стрекотали цикады.
Нерисса дала ответы на все мои вопросы.
Теперь я знал.
Кто-то затеял очень рискованную игру. Очень.
И ставкой в этой игре была моя жизнь.
* * *
Я вернулся и заказал еще один разговор. Слуга просил меня подождать. «Ван Хурен слушает», — услышал я голос Квентина. Я сказал, что понимаю, что задаю бестактный вопрос, и при первой же нашей встрече объясню, в чем дело, но мне нужно знать, каков пай Нериссы.
— Такой же, как мой, — ответил он сразу же. — Она унаследовала после Порции весь пакет акций моего покойного брата.
Я поблагодарил его. Но я не испытывал радости.
— До встречи на премьере, — сказал Квентин. — Мы ждем с нетерпением.
* * *
Я долго не мог заснуть. Казалось бы, что может угрожать мне в охраняемом кемпинге? Эван и Конрад храпят по соседству.
В конце концов я проснулся не в постели.
Я находился в автомобиле, взятом мною напрокат в Иоганнесбурге. Автомобиль находился в Парке Крюгера. Было светло. Были деревья, кусты и сухая трава. Не было ни одного рондавеле.
У меня в носоглотке стоял тошнотворный запах эфира, голова моя кружилась, моя правая рука была пропущена сквозь рулевое колесо, а запястья сковали массивные наручники.
Глава 14
Что за идиотские шутки, подумал я. Этот Эван кретин!
Или это новая затея Уэнкинса?
Не может же все это быть всерьез!
Но где-то там я понимал и боялся признаться себе в этом. Джилл не придет.
На этот раз придется умирать всерьез, а не для камеры. Смерть смотрела мне в глаза.
Потому что ставкой Дэна было не что-нибудь, а золотой рудник.
Я чувствовал себя мерзко. Меня тошнило. Похоже, меня накачали каким-то сильным наркотиком, да и доза, наверное, была очень большой. Впрочем, это уже не имело никакого значения.
Целую вечность в голову не приходило ни одной стоящей мысли. Все шло кругом, к горлу подкатывало. Мое самочувствие занимало все мое внимание. Временами я впадал в полуобморочное состояние, а когда приходил в себя, с ужасом осознавал, в какой безвыходной ситуации оказался.
Первое наблюдение: когда я ложился спать, на мне были лишь трусы, а проснулся я в рубашке и штанах. На ногах носки и туфли.
Следующее открытие вызревало в моем подсознании. Ремни безопасности — они охватывали мои грудь и живот. Так же, как в Конфетке.
Дотянуться до замков я не мог.
Я пытался неоднократно. Безуспешно.
Потом я прикидывал, как избавиться от наручников. Это были английские наручники. Это было бесполезно.
Из попытки сломать баранку, — она выглядела куда менее прочной, чем руль Конфетки, — ничего не вышло.
Я располагал большей свободой. Ремни болтались, места для ног было побольше. Слабое утешение.
Потом я решил взвесить, какие есть шансы, что меня случайно обнаружат.
Если Эван и Конрад поймут, что меня похитили, они наверняка организуют розыски. Хаагнер поднимет охранников. Кто-нибудь спасет меня.
Начинало припекать. Сквозь правое стекло на меня падали солнечные лучи. Небо было безоблачным. Я сделал вывод, что машина стоит носом на север... и ахнул, когда сообразил, что это означает.
В южном полушарии солнце светит с севера, скоро оно будет светить мне в лицо.
Или кто-то появится до полудня?
Может быть.
Я чувствовал себя несколько лучше, тошнота прошла, и мысль о приближающейся смерти уже не сталкивалась с полным равнодушием.
Логика говорила о том, что меня приковал Дэн, чтобы унаследовать акции Нериссы.
Нерисса завещала мне акции «Ройд», и он знал об этом.
Дэн получал все то, что останется после выплаты других завещанных сумм, но если я умру раньше, чем Нерисса, то, ясное дело, не унаследую акции «Ройд». Они войдут в долю главного наследника, то есть Дэна. Если я выживу, то Дэн потеряет не только акции золотого рудника, но и еще несколько тысяч фунтов. Ведь по действующему законодательству налог на наследство выплачивается с основной суммы.
Если бы Нерисса поделилась со мной своими планами, — вздыхал я, как корова. Или она не понимала, какую колоссальную ценность имеют акции «Ройд», или не знала, как исчисляется налог на наследство. Трудно было представить, что, испытывая такую симпатию к племяннику, она так составила завещание, что я богател за его счет.
Посоветуйся она с любым бухгалтером, и то, наверное, сформулировала бы завещание по-другому, но завещание составляется с адвокатом, а английские адвокаты, как правило, не дают финансовых советов.
Дэн, отличный математик, сориентировался в ситуации уже тогда, когда прочитал завещание Нериссы. Я, наверное, тоже сориентировался бы, но я не видел его. А, сориентировавшись, Дэн стал размышлять над тем, как убрать с дороги меня.
Достаточно было рассказать мне о завещании. Но откуда он мог знать об этом? Он представил себе, как бы действовал я на его месте, и поступил таким образом. Он был уверен, что любой человек — а, значит, и я — действовали бы так же.
Нерисса, милая Нерисса! Она хотела, чтобы все были довольны и счастливы, хотела каждому оставить что-нибудь, а в результате загнала меня в жуткую ловушку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41