Я не потерплю, чтобы вы ездили на балы с Дефазио! Графиня воскликнула:
— Да ваша воля, вы бы заточили меня в этом доме, чтобы я… я… заплесневела!
— Вы ошибаетесь, графиня.
Слезы жгли глаза. Виктория яростно вытерла их.
— Я уезжаю домой к папе, — объявила она. Девушка попыталась пройти мимо Майлза, но тот преградил ей дорогу. — Позвольте мне пройти!
Майлз схватил ее. От выражения его лица кровь стыла в жилах.
— Вы не уйдете, Виктория.
— Нет, уйду. Я уезжаю домой! Даже папа со мной так не обращался!
— А надо бы. Возможно, тогда мы не оказались бы в таком затруднительном положении.
Майлз не должен был так говорить. Он это понял в тот момент, когда слова сорвались у него с языка. Виктория побледнела. Какое-то мгновение у нее был такой вид, будто ее ударили. А затем она сделала то, чего граф никак от нее не ожидал. Она расплакалась.
Майлз ошеломленно смотрел на нее. Он был готов к тому, что Виктория ответит ему неистовой яростью, пренебрежением — всем чем угодно, кроме этого.
Она рыдала так, будто у нее случилось несчастье.
Майлз осторожно обнял ее, подвел к небольшой софе, усадил. Голова Виктории покоилась на плече Грейсона. Он сидел, убаюкивая ее. Граф не произносил ни слова, а только гладил ее по голове и прижимал к себе так, как если бы это была Хитер.
Вскоре его жена успокоилась.
— Ну, — ласково произнес Майлз. — Вы не хотите сказать мне, что случилось?
Странно, Виктория даже не попыталась отодвинуться.
— Это… все, — прошептала она. Он внимательно посмотрел на Викторию. Заплаканная, она была даже красивее.
— Все?
Виктория вздохнула, и ее теплое дыхание коснулось его щеки.
— Мне очень жаль, что я так рассердила папу. Я… я сожалею, что вовлекла вас в свою глупую затею. Но я это сделала, и… и теперь вы очень несчастны.
— Позволю себе не согласиться с вами, Виктория. Я считаю, что вы гораздо несчастнее меня.
Она улыбнулась. Это была жалкая улыбка, но тем не менее — улыбка.
Неожиданно девушка шумно вздохнула, высвободилась из его объятий. Виктория не могла поднять глаз.
— Просто я… я чувствую, что мне здесь не место. — По щеке покатилась слеза. Виктория прошептала: — Я… я знаю, вы меня ненавидите… Я погубила вашу жизнь.
— Немедленно прекратите. У меня нет к вам ненависти, графиня.
— Честно?
— Честно.
Майлз смотрел на Викторию. Лицо ее покраснело, глаза, все еще влажные от слез, сияли ярче, чем всегда, густые ресницы блестели. Господи, Виктория была прелестна. Однако он только что держал в объятиях отнюдь не ребенка. Майлз все еще чувствовал нежные женственные изгибы ее тела. Он внезапно понял, что ему снова хочется ее поцеловать. И даже больше.
Эти последние недели были сущим адом. От сознания, что Виктория спит под одной крышей с ним, Грейсон испытывал настоящие муки. Стоило ему войти в комнату и почувствовать запах ее духов, как он терял самообладание. Стоунхерст часами лежал без сна, изнемогая от страстного желания. Его сны были безудержно волшебными, как у юноши. Он давал волю своей фантазии.
В этих снах Майлз узнавал тело Виктории. Он чувствовал, как она оживает под его руками, губами и языком. Он дразнил ее соски, пока груди не от окликались на его ласку. Нежная ложбинка между ногами Виктории скрывала плоть, вспотевшую и влажную. И когда наконец он входил в нее, Виктория стонала. Господи, она была подобна теплому шелку вокруг его набухшего ствола.
Но Майлз представлял себе не только плотские удовольствия. Он воображал, как, обуздав страсть, он будет держать жену в своих объятиях всю ночь, пока она будет спать. Он страстно хотел проснуться рядом с ней, теплой и разрумянившейся ото сна, прижавшейся к нему.
Но он не стал бы навязываться ни одной женщине, не говоря уж о своей жене.
Поэтому Майлз скрывал свои чувства под маской холодности.
— Ни один из нас не попытался ничего изменить, — сказала графиня.
Майлз сознавал, что Виктория права. Он не был жестоким человеком, однако до сих пор вел себя отвратительно. Только сейчас Грейсон понял, что Виктория из-за него несчастна.
— Это верно, мы не очень хорошо знаем друг друга, — медленно проговорил Майлз. — Я признаю, что все эти последние недели вел себя недостойно.
— Я тоже.
— Нет. — Они посмотрели друг на друга, потому что сказали это одновременно. Стена непонимания рухнула.
— Ни я, ни вы не попытались сделать шаг навстречу, — продолжал Майлз. — Но… может быть, попробовать сейчас?
«Это безумие. Это опасно. Она ничем не отличается от Маргарет», — настойчиво звучало у него в голове. Они просто не подходят друг другу. И Господь знает, что не только они двое будут страдать. Ведь есть еще Хитер…
— Я хотела бы этого, милорд.
— И я тоже. Ваш календарь светских развлечений, графиня… Полагаю, он заполнен весь? -
Тон Майлза был умышленно небрежный. Однако сердце его замирало.
— Он заполнен на всю следующую неделю, -ответила Виктория.
— Тогда, боюсь, ничего не получится. Я не знаю, как вас убедить освободить только один вечер — чтобы поужинать с вашим мужем. — Майлз дотронулся до руки Виктории. Она вздрогнула. Медленно, очень медленно граф сжал руку жены.
Виктория не сопротивлялась. Она посмотрела на их соединенные руки. Затем подняла голову и улыбнулась.
— Милорд, — тихо сказала она, — вы лишь должны меня пригласить.
Глава 5
Странно, что такая простая вещь, как ужин с мужем, могла вызвать волнение.
Уже много дней Виктория не чувствовала себя счастливой. Даже для своего первого бала она так тщательно не подбирала туалет, как для этого вечера. Девушка с трудом заставляла себя спокойно сидеть, пока горничная причесывала ее, укладывала волосы золотистым венцом на макушке. Платье Виктории было из бледно-голубого шелка с высоким лифом и глубоким декольте.
Наконец Виктория была готова. Когда она спускалась по лестнице, Майлз выходил из библиотеки. Увидев жену, он остановился. Виктория затаила дыхание, потому что его взгляд был устремлен вверх. Она боялась взглянуть на Майлза. И не могла удержаться. Виктория чуть не подпрыгнула от радости. Хотя муж не проронил ни слова, казалось, он восхищен ею.
Когда Виктория спустилась, Грейсон предложил ей руку. Девушка слегка коснулась пальцами его рукава.
В столовой Нельсон расставлял стулья. Граф что-то сказал лакею. Тот поспешно взял тарелку, серебряные приборы и бокал и поставил их слева от Майлза.
Виктория не смогла бы точно вспомнить, что она ела в тот вечер. Перед ней ставили блюда, потом их убирали.
За десертом юная графиня склонила голову набок и внимательно посмотрела на Майлза.
— Почему вы не были женаты?
— Моя дорогая, поправьте меня, если я ошибаюсь. Я женат.
Виктория сморщила нос.
— Вы знаете, что я имею в виду. Почему вы не женились раньше?
Темная бровь поползла вверх.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
— Да ваша воля, вы бы заточили меня в этом доме, чтобы я… я… заплесневела!
— Вы ошибаетесь, графиня.
Слезы жгли глаза. Виктория яростно вытерла их.
— Я уезжаю домой к папе, — объявила она. Девушка попыталась пройти мимо Майлза, но тот преградил ей дорогу. — Позвольте мне пройти!
Майлз схватил ее. От выражения его лица кровь стыла в жилах.
— Вы не уйдете, Виктория.
— Нет, уйду. Я уезжаю домой! Даже папа со мной так не обращался!
— А надо бы. Возможно, тогда мы не оказались бы в таком затруднительном положении.
Майлз не должен был так говорить. Он это понял в тот момент, когда слова сорвались у него с языка. Виктория побледнела. Какое-то мгновение у нее был такой вид, будто ее ударили. А затем она сделала то, чего граф никак от нее не ожидал. Она расплакалась.
Майлз ошеломленно смотрел на нее. Он был готов к тому, что Виктория ответит ему неистовой яростью, пренебрежением — всем чем угодно, кроме этого.
Она рыдала так, будто у нее случилось несчастье.
Майлз осторожно обнял ее, подвел к небольшой софе, усадил. Голова Виктории покоилась на плече Грейсона. Он сидел, убаюкивая ее. Граф не произносил ни слова, а только гладил ее по голове и прижимал к себе так, как если бы это была Хитер.
Вскоре его жена успокоилась.
— Ну, — ласково произнес Майлз. — Вы не хотите сказать мне, что случилось?
Странно, Виктория даже не попыталась отодвинуться.
— Это… все, — прошептала она. Он внимательно посмотрел на Викторию. Заплаканная, она была даже красивее.
— Все?
Виктория вздохнула, и ее теплое дыхание коснулось его щеки.
— Мне очень жаль, что я так рассердила папу. Я… я сожалею, что вовлекла вас в свою глупую затею. Но я это сделала, и… и теперь вы очень несчастны.
— Позволю себе не согласиться с вами, Виктория. Я считаю, что вы гораздо несчастнее меня.
Она улыбнулась. Это была жалкая улыбка, но тем не менее — улыбка.
Неожиданно девушка шумно вздохнула, высвободилась из его объятий. Виктория не могла поднять глаз.
— Просто я… я чувствую, что мне здесь не место. — По щеке покатилась слеза. Виктория прошептала: — Я… я знаю, вы меня ненавидите… Я погубила вашу жизнь.
— Немедленно прекратите. У меня нет к вам ненависти, графиня.
— Честно?
— Честно.
Майлз смотрел на Викторию. Лицо ее покраснело, глаза, все еще влажные от слез, сияли ярче, чем всегда, густые ресницы блестели. Господи, Виктория была прелестна. Однако он только что держал в объятиях отнюдь не ребенка. Майлз все еще чувствовал нежные женственные изгибы ее тела. Он внезапно понял, что ему снова хочется ее поцеловать. И даже больше.
Эти последние недели были сущим адом. От сознания, что Виктория спит под одной крышей с ним, Грейсон испытывал настоящие муки. Стоило ему войти в комнату и почувствовать запах ее духов, как он терял самообладание. Стоунхерст часами лежал без сна, изнемогая от страстного желания. Его сны были безудержно волшебными, как у юноши. Он давал волю своей фантазии.
В этих снах Майлз узнавал тело Виктории. Он чувствовал, как она оживает под его руками, губами и языком. Он дразнил ее соски, пока груди не от окликались на его ласку. Нежная ложбинка между ногами Виктории скрывала плоть, вспотевшую и влажную. И когда наконец он входил в нее, Виктория стонала. Господи, она была подобна теплому шелку вокруг его набухшего ствола.
Но Майлз представлял себе не только плотские удовольствия. Он воображал, как, обуздав страсть, он будет держать жену в своих объятиях всю ночь, пока она будет спать. Он страстно хотел проснуться рядом с ней, теплой и разрумянившейся ото сна, прижавшейся к нему.
Но он не стал бы навязываться ни одной женщине, не говоря уж о своей жене.
Поэтому Майлз скрывал свои чувства под маской холодности.
— Ни один из нас не попытался ничего изменить, — сказала графиня.
Майлз сознавал, что Виктория права. Он не был жестоким человеком, однако до сих пор вел себя отвратительно. Только сейчас Грейсон понял, что Виктория из-за него несчастна.
— Это верно, мы не очень хорошо знаем друг друга, — медленно проговорил Майлз. — Я признаю, что все эти последние недели вел себя недостойно.
— Я тоже.
— Нет. — Они посмотрели друг на друга, потому что сказали это одновременно. Стена непонимания рухнула.
— Ни я, ни вы не попытались сделать шаг навстречу, — продолжал Майлз. — Но… может быть, попробовать сейчас?
«Это безумие. Это опасно. Она ничем не отличается от Маргарет», — настойчиво звучало у него в голове. Они просто не подходят друг другу. И Господь знает, что не только они двое будут страдать. Ведь есть еще Хитер…
— Я хотела бы этого, милорд.
— И я тоже. Ваш календарь светских развлечений, графиня… Полагаю, он заполнен весь? -
Тон Майлза был умышленно небрежный. Однако сердце его замирало.
— Он заполнен на всю следующую неделю, -ответила Виктория.
— Тогда, боюсь, ничего не получится. Я не знаю, как вас убедить освободить только один вечер — чтобы поужинать с вашим мужем. — Майлз дотронулся до руки Виктории. Она вздрогнула. Медленно, очень медленно граф сжал руку жены.
Виктория не сопротивлялась. Она посмотрела на их соединенные руки. Затем подняла голову и улыбнулась.
— Милорд, — тихо сказала она, — вы лишь должны меня пригласить.
Глава 5
Странно, что такая простая вещь, как ужин с мужем, могла вызвать волнение.
Уже много дней Виктория не чувствовала себя счастливой. Даже для своего первого бала она так тщательно не подбирала туалет, как для этого вечера. Девушка с трудом заставляла себя спокойно сидеть, пока горничная причесывала ее, укладывала волосы золотистым венцом на макушке. Платье Виктории было из бледно-голубого шелка с высоким лифом и глубоким декольте.
Наконец Виктория была готова. Когда она спускалась по лестнице, Майлз выходил из библиотеки. Увидев жену, он остановился. Виктория затаила дыхание, потому что его взгляд был устремлен вверх. Она боялась взглянуть на Майлза. И не могла удержаться. Виктория чуть не подпрыгнула от радости. Хотя муж не проронил ни слова, казалось, он восхищен ею.
Когда Виктория спустилась, Грейсон предложил ей руку. Девушка слегка коснулась пальцами его рукава.
В столовой Нельсон расставлял стулья. Граф что-то сказал лакею. Тот поспешно взял тарелку, серебряные приборы и бокал и поставил их слева от Майлза.
Виктория не смогла бы точно вспомнить, что она ела в тот вечер. Перед ней ставили блюда, потом их убирали.
За десертом юная графиня склонила голову набок и внимательно посмотрела на Майлза.
— Почему вы не были женаты?
— Моя дорогая, поправьте меня, если я ошибаюсь. Я женат.
Виктория сморщила нос.
— Вы знаете, что я имею в виду. Почему вы не женились раньше?
Темная бровь поползла вверх.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21