Взгляд его уперся в фигуру часового. Тот сидел возле шеста, скрестив по-турецки ноги, и дремал. Ослабевшие руки едва удерживали ружье.
Лицо шейха исказилось гневом. Но будить дремлющего стража он не стал. Он еще успеет строго наказать бедолагу. Светало. С рассветом отступала опасность нападения враждебных племен. Женщина, спящая в его шатре, была теперь в полной безопасности.
Покинув шатер, Шариф быстро прошел мимо высоких разлапистых пальм и прочей тропической растительности, которая отделяла его шатер от палаток простых бедуинов, и поспешил к месту заранее условленной встречи.
В финиковой роще, расположенной к северу от спящего еще лагеря, своего господина дожидался Нагиб. Один из доверенных помощников, Нагиб был бесстрашным верным другом, которому Шариф смело поручал сложные и щекотливые дела.
Именно поэтому выбор шейха остановился на Нагибе, когда ему понадобилось отправить гонца в Багдад. Нагиб двинется в путь, когда взойдет солнце. Верный слуга еще не знал, какой услуги потребует от него господин. Впрочем, это не имело значения, Он подчинится, не задавая лишних вопросов.
Шариф подошел к пальмовой роще, когда линия горизонта на востоке начала розоветь. Мужчины по здоровались, перебросились парой фраз о том о сем, после чего шейх достал из кармана небольшой конверт с вложенным в него посланием, написанным на английском и арабском языках. Он протянул конверт Нагибу. Нагиб спрятал его под одеждами. Шариф положил руку на плечо верного слуги и сказал на родном наречии:
— Тебе предстоит долгий путь в Багдад. Как только доберешься до города, отправь телеграмму по адресу, указанному на конверте. — Нагиб кивнул. — Когда исполнишь приказание, задержись в Багдаде и раз влекись. Только не переусердствуй в этом.
Лицо Нагиба осветилось радостью предвкушаемых увеселений, которые ждут его в шумном Багдаде. Он готов был отправиться в путь немедля, уверяя господина, что тот не ошибся в выборе порученца. Нагиб с дотошностью проследит за тем, чтобы телеграмма ушла по нужному адресу.
— Будь осторожен, Нагиб, — предупредил его шейх, — люди Мустафы шарят по всей пустыне, нападают на соседние племена.
Нагиб кивнул. Он уже слышал эту леденящую душу историю. Ненавистные турки, безжалостные и прекрасно вооруженные, на прошлой неделе напали на семейный караван, который остановился на отдых у одного из колодцев. Бандиты отобрали у путников лошадей и выкрали двух детишек, которые играли в сторонке от матери. Несчастная бросилась за грабителями, крича и умоляя вернуть детей, и получила пулю в переносицу.
Вся Аравия и Северная Африка полнилась слухами о безжалостном старом турке, султане по имени Хусейн, и его сыне Мустафе ибн Хусейне. Эти ненавистные злодеи были заклятыми врагами Шарифа. Особой злобой и жестокостью отличался сын. Те, кого люди Мустафы убивали, считались счастливчиками. Значительно хуже приходилось тем, кого захватывали в плен и переправляли во дворец султана. Злые языки поговаривали, что извращенная похоть султана не знала границ, что ни один понравившийся ему мальчик или молодая женщина не избежали позорной участи.
— Не беспокойтесь, хозяин, — ответил Нагиб, — я буду осторожен.
Шейх улыбнулся и кивнул.
Тэмпл медленно открыла глаза и не сразу сообразила, где она и почему лежит в постели совершенно голая.
Увидев полотняные стены, она внезапно все вспомнила.
Она села на диване, натянув простыню до подбородка, и уставилась на постель шейха. Обнаружив, что кровать пуста, девушка с облегчением вздохнула.
Потом, обернув простыню вокруг тела, Тэмпл встала с дивана и направилась к огромному шкафу: ей надо надеть на себя хотя бы рубашку и брюки, и, пожалуй, она позаимствует все это из гардероба своего похитителя. Если он собирался держать ее взаперти обнаженной, он просчитался. Должно быть, он привык общаться с застенчивыми, покорными женщинами, которым никогда в голову не придет носить мужскую одежду, но она не из таких.
Тэмпл не успела подойти к шкафу, как Рикия, кланяясь и пряча глаза, вошла в спальню. В одной руке она держала пару вышитых голубых бархатных тапочек, в другой нежно-желтое нарядное платье и отделанное кружевами нижнее белье.
— Что это такое? — разгневанно спросила Тэмпл. Рикия робко улыбнулась и подала Тэмпл платье. Американка даже не прикоснулась к нему.
— Чье это платье? Я не хочу носить такое. Я его не возьму.
Служанка покачала головой и подошла поближе. В глазах ее читалась мольба.
— Нет, Рикия, — отвергла наряд Тэмпл, подозревая, что платье принадлежит одной из любовниц шейха. — Забери все это. Я не надену чужих вещей. Ступай отсюда и оставь меня одну.
Рикия низко поклонилась и попятилась к выходу. Занавесь снова качнулась, и в комнате появился шейх. Вцепившись пальцами в простыню, обернутую вокруг тела, девушка вздернула подбородок и сказала:
— Прикажите ей забрать это. Я отказываюсь носить чужие вещи. Верните их вашим наложницам.
Шейх приближался, сверля ее холодным и властным взглядом. Тэмпл начала терять уверенность в себе, как случалось всегда в его присутствии. Шариф положил руку на плечо служанки и приветливо сказал ей что-то. Рикия тотчас же отдала повелителю одежду, которую держала в руках, и скрылась.
Некоторое время Шариф молчал. Убедившись, что служанка вышла, он подошел к пленнице и встал прямо напротив нее. Чтобы видеть его лицо, Тэмпл приходилось задирать голову. Шейх был прекрасно сложен. Широкие плечи, узкая талия и длинные мускулистые ноги понравились бы любой женщине. Вся его красота, сила, великолепие, власть заставляли ее чувствовать себя несчастной и униженной.
Неравенство их положения усугублялось еще и тем, что он был полностью одет, а она совершенно обнажена, если не считать простыни, обернутой вокруг тела. Наконец шейх заговорил, и Тэмпл вспыхнула.
— Никогда, — монотонно и властно сказал он, — не обращайтесь так с Рикией.
Этого Тэмпл не ожидала услышать.
— Рикия больше, чем прислуга, она друг, — с угрозой в голосе сказал Шариф. — Она не понимает грубости дурно воспитанных, испорченных американок. Я не позволю вам оскорблять ее чувства.
Тэмпл открыла было рот, чтобы выплеснуть на шейха поток недовольства, но выражение его глаз остановило ее.
Он подошел к ней совсем близко. Тэмпл сделала шаг назад, но он успел ухватить за узел простыни, завязанный на ее груди.
— Опустите руки, — распорядился шейх.
— Никогда, — ответила Тэмпл.
— Сейчас же, — гипнотизируя ее взглядом, потребовал шейх.
Презирая себя за покорность, боясь этого проклятого бедуина, Тэмпл повиновалась.
Если ему вздумается потянуть за узел, то она предстанет перед ним совершенно обнаженной. Но шейху не нужны были легкие победы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57