Впрочем, с ней всегда происходило одно и то же: один мужчина сменял другого. Разные партнеры, разные лица. Начало отношений всегда было приятным, потому что она имела дело с опытными, уверенными в себе мужчинами. Затем происходила незаметная перемена. Потом гордый самец превращался в глупенького, ищущего любви мальчишку.
Время от времени Тэмпл пыталась найти причину подобных метаморфоз в себе, обвиняя себя в самодурстве и своенравности. Наверное, это с ней что-то не так. Наверное, она должна быть довольна, что внушает такую страстную любовь. Но ей внушал отвращение тот факт, что поверженный мужчина готов был уподобиться мякишу в ее руках. Она имела право презирать их. Все мужчины презирали женщин, которые униженно льнули к ним, а она, в свою очередь, презирала мужчин, которые, забыв о гордости и достоинстве, готовы были приковать себя цепями к ней.
Однажды, несколько лет назад, ей показалось на короткое время, что она нашла подходящего мужчину. В нем ее привлекли ум и опыт, а вовсе не внешность. Тогда он был преподавателем в университете. Ему было двадцать восемь, ей двадцать один. Он был худощав, бородат и очень умен. Он казался непостижимо талантливым, и это придавало ему особый шарм. К Тэмпл он относился как к равной. Их беседы походили на разговоры двух прогрессивно мыслящих ученых, уважающих друг в друге тонкий интеллект.
Утомленная болтовней о модах, детях, кулинарных изысках, которую она невольно разделяла с приятельницами, Тэмпл испытывала вдохновение от бесед с ученым. Он преподавал в университете, он писал стихи и при этом уважительно выслушивал ее нешаблонные мысли.
Все было замечательно, пока однажды зябким ноябрьским днем он не уговорил ее зайти к нему в небольшой каменный коттедж неподалеку от университета. Она воображала себе поленья, потрескивающие в камине, терпкое вино, книжечку его стихов. Но едва за ними закрылась дверь, как он набросился на нее с поцелуями и объятиями'. Сквозь занавеси просачивалось бледное осеннее солнце.
Красота навсегда ушла из их отношений. Хватило одной ночи, чтобы всезнающий недоступный профессор университета превратился в заурядного обожателя, который мечтал только о том, чтобы сделать ее своей женой.
Тэмпл помотала головой, словно желая освободиться от навязчивых воспоминаний. Интересно, суждено ли ей встретить мужчину, столь же сильного и независимого, как она? Мужчину, который не бросится на колени после первого же поцелуя. Мужчину, который бы так же избегал пут брака и совместного ведения хозяйства, как она.
Тэмпл вздохнула и взглянула на часы: два ночи. Ей следовало бы быть в постели и спать мертвым сном уже много часов назад. На рассвете она должна встретиться с кузеном Рупертом в ресторане отеля. Они перекусят и отправятся в порт, чтобы перебраться через Ла-Манш.
Раздевшись, Тэмпл натянула на себя ночную сорочку. Но… спать она легла не сразу. Тэмпл Лонгуорт чувствовала в душе крайнее неудовлетворение. Внутреннюю пустоту. Душа ее стремилась к неизведанному. Ей хотелось обрести то, чего она в свои двадцать пять лет так и не нашла в жизни. То, чего, наверное, и на свете нет.
Веселье испарилось, и Тэмпл испытала странное томление. Печальное и сладкое. Оно накатывало на нее уже не впервые.
Глава 3
Драгоценный рубин ярко алел в темноте, пока тонкие пальцы его хозяина вставляли ключ в замочную скважину. Молодой человек открыл дверь и оказался в просторной прихожей роскошного углового номера, освещенной чуть приглушенным светом. Бесшумно опустив ключи в серебряный сосуд, украшающий отделанный мрамором столик, он не торопясь направился в гостиную.
В это время из спальни выскользнула прекрасная женщина, одетая всего лишь в прозрачную ночную сорочку из тонких черных кружев. Это была леди Бэрроу, особа, состоящая в кровном родстве с королевой Викторией, роскошная, но довольно раздражительная и едкая тридцатитрехлетняя женщина с золотисто-каштановыми волосами и кожей молочной белизны. Последние полгода разведенная красавица была любовницей молодого человека.
Надо признаться, он уже изрядно устал от этой связи. Испытывая к нему бурные чувства, дама становилась все ревнивее и вспыльчивее, потому что хотела безраздельно властвовать над ним. Но он никогда не принадлежал и не будет принадлежать ни одной женщине на свете.
Направляясь к молодому мужчине, леди Бэрроу не сдержалась и обрушилась на него с упреками.
— Кристиан, как ты можешь так со мной обращаться! — бранилась она. — Я не вынесу этого! Сейчас уже час ночи, а ты обещал не задерживаться. Где, черт возьми, ты пропадал? И с кем? Я хочу знать ее имя! Ну, говори!
Пока леди Бэрроу бранилась, Кристиан Телфорд снял пиджак, повесил его на спинку стула и направился к бару налить себе немного бренди.
— … я этого не допущу! Ты слушаешь меня, Кристиан? Я не позволю не замечать или дурить себя! Ты не можешь ожидать от меня того… — Она еще долго продолжала в том же духе, упрекая и унижая его.
Кристиан сжал в загорелой руке стакан с бренди, стараясь передать напитку свое тепло. В такт медленным движениям руки рубин выбрасывал снопы алого света. Молодой человек поднес стакан к губам, проглотил его содержимое и с шумом выдохнул.
Наконец он обратил внимание на сердитую женщину с багровым лицом, рубанул воздух ладонью и тихо, но властно произнес:
— Довольно, Беатрис.
Леди Бэрроу сразу же оборвала причитания и внутренне раскаялась в своей несдержанности. Она знала, что теряет его, и очень боялась этого. Впрочем, скорее всего она его уже потеряла. Их роман, столь бурный вначале, несколько недель назад стал остывать, а в последнюю неделю отношения и вовсе испортились. Он почти не обращал на нее внимания. Интерес Кристиана к ней иссяк, но она отчаянно не хотела поверить в это.
— Прости меня, любовь моя, — прошептала леди Бэрроу.
— Все в порядке, — обронил он и налил себе еще бренди.
Молодой человек опустился на бежевый диван, вынул из кармана брюк золотой портсигар и с удовольствием закурил благоухающую сигарету.
— Нет, не все в порядке, — сожалея о скандале, заметила женщина. — Я знаю, милый, ты не любишь, когда тебе задают лишние вопросы. Мне не следовало ничего говорить.
С этими словами стареющая красавица распустила волосы по спине, обнажив плечи, и, пытаясь обольстить любовника, двинулась к дивану. Сладко улыбаясь, она сказала:
— Я рада, что ты вернулся. Я очень скучала.
Кристиан глубоко затянулся и медленно выпустил дым колечками.
— Просто я не ожидал увидеть тебя здесь, Беатрис, — промолвил он.
Она нервно засмеялась, присела возле него на диван и проговорила:
— Странное заключение, дорогой. Где же мне еще быть? Конечно, я здесь.
Молодой человек повернулся к любовнице и прямо взглянул ей в глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
Время от времени Тэмпл пыталась найти причину подобных метаморфоз в себе, обвиняя себя в самодурстве и своенравности. Наверное, это с ней что-то не так. Наверное, она должна быть довольна, что внушает такую страстную любовь. Но ей внушал отвращение тот факт, что поверженный мужчина готов был уподобиться мякишу в ее руках. Она имела право презирать их. Все мужчины презирали женщин, которые униженно льнули к ним, а она, в свою очередь, презирала мужчин, которые, забыв о гордости и достоинстве, готовы были приковать себя цепями к ней.
Однажды, несколько лет назад, ей показалось на короткое время, что она нашла подходящего мужчину. В нем ее привлекли ум и опыт, а вовсе не внешность. Тогда он был преподавателем в университете. Ему было двадцать восемь, ей двадцать один. Он был худощав, бородат и очень умен. Он казался непостижимо талантливым, и это придавало ему особый шарм. К Тэмпл он относился как к равной. Их беседы походили на разговоры двух прогрессивно мыслящих ученых, уважающих друг в друге тонкий интеллект.
Утомленная болтовней о модах, детях, кулинарных изысках, которую она невольно разделяла с приятельницами, Тэмпл испытывала вдохновение от бесед с ученым. Он преподавал в университете, он писал стихи и при этом уважительно выслушивал ее нешаблонные мысли.
Все было замечательно, пока однажды зябким ноябрьским днем он не уговорил ее зайти к нему в небольшой каменный коттедж неподалеку от университета. Она воображала себе поленья, потрескивающие в камине, терпкое вино, книжечку его стихов. Но едва за ними закрылась дверь, как он набросился на нее с поцелуями и объятиями'. Сквозь занавеси просачивалось бледное осеннее солнце.
Красота навсегда ушла из их отношений. Хватило одной ночи, чтобы всезнающий недоступный профессор университета превратился в заурядного обожателя, который мечтал только о том, чтобы сделать ее своей женой.
Тэмпл помотала головой, словно желая освободиться от навязчивых воспоминаний. Интересно, суждено ли ей встретить мужчину, столь же сильного и независимого, как она? Мужчину, который не бросится на колени после первого же поцелуя. Мужчину, который бы так же избегал пут брака и совместного ведения хозяйства, как она.
Тэмпл вздохнула и взглянула на часы: два ночи. Ей следовало бы быть в постели и спать мертвым сном уже много часов назад. На рассвете она должна встретиться с кузеном Рупертом в ресторане отеля. Они перекусят и отправятся в порт, чтобы перебраться через Ла-Манш.
Раздевшись, Тэмпл натянула на себя ночную сорочку. Но… спать она легла не сразу. Тэмпл Лонгуорт чувствовала в душе крайнее неудовлетворение. Внутреннюю пустоту. Душа ее стремилась к неизведанному. Ей хотелось обрести то, чего она в свои двадцать пять лет так и не нашла в жизни. То, чего, наверное, и на свете нет.
Веселье испарилось, и Тэмпл испытала странное томление. Печальное и сладкое. Оно накатывало на нее уже не впервые.
Глава 3
Драгоценный рубин ярко алел в темноте, пока тонкие пальцы его хозяина вставляли ключ в замочную скважину. Молодой человек открыл дверь и оказался в просторной прихожей роскошного углового номера, освещенной чуть приглушенным светом. Бесшумно опустив ключи в серебряный сосуд, украшающий отделанный мрамором столик, он не торопясь направился в гостиную.
В это время из спальни выскользнула прекрасная женщина, одетая всего лишь в прозрачную ночную сорочку из тонких черных кружев. Это была леди Бэрроу, особа, состоящая в кровном родстве с королевой Викторией, роскошная, но довольно раздражительная и едкая тридцатитрехлетняя женщина с золотисто-каштановыми волосами и кожей молочной белизны. Последние полгода разведенная красавица была любовницей молодого человека.
Надо признаться, он уже изрядно устал от этой связи. Испытывая к нему бурные чувства, дама становилась все ревнивее и вспыльчивее, потому что хотела безраздельно властвовать над ним. Но он никогда не принадлежал и не будет принадлежать ни одной женщине на свете.
Направляясь к молодому мужчине, леди Бэрроу не сдержалась и обрушилась на него с упреками.
— Кристиан, как ты можешь так со мной обращаться! — бранилась она. — Я не вынесу этого! Сейчас уже час ночи, а ты обещал не задерживаться. Где, черт возьми, ты пропадал? И с кем? Я хочу знать ее имя! Ну, говори!
Пока леди Бэрроу бранилась, Кристиан Телфорд снял пиджак, повесил его на спинку стула и направился к бару налить себе немного бренди.
— … я этого не допущу! Ты слушаешь меня, Кристиан? Я не позволю не замечать или дурить себя! Ты не можешь ожидать от меня того… — Она еще долго продолжала в том же духе, упрекая и унижая его.
Кристиан сжал в загорелой руке стакан с бренди, стараясь передать напитку свое тепло. В такт медленным движениям руки рубин выбрасывал снопы алого света. Молодой человек поднес стакан к губам, проглотил его содержимое и с шумом выдохнул.
Наконец он обратил внимание на сердитую женщину с багровым лицом, рубанул воздух ладонью и тихо, но властно произнес:
— Довольно, Беатрис.
Леди Бэрроу сразу же оборвала причитания и внутренне раскаялась в своей несдержанности. Она знала, что теряет его, и очень боялась этого. Впрочем, скорее всего она его уже потеряла. Их роман, столь бурный вначале, несколько недель назад стал остывать, а в последнюю неделю отношения и вовсе испортились. Он почти не обращал на нее внимания. Интерес Кристиана к ней иссяк, но она отчаянно не хотела поверить в это.
— Прости меня, любовь моя, — прошептала леди Бэрроу.
— Все в порядке, — обронил он и налил себе еще бренди.
Молодой человек опустился на бежевый диван, вынул из кармана брюк золотой портсигар и с удовольствием закурил благоухающую сигарету.
— Нет, не все в порядке, — сожалея о скандале, заметила женщина. — Я знаю, милый, ты не любишь, когда тебе задают лишние вопросы. Мне не следовало ничего говорить.
С этими словами стареющая красавица распустила волосы по спине, обнажив плечи, и, пытаясь обольстить любовника, двинулась к дивану. Сладко улыбаясь, она сказала:
— Я рада, что ты вернулся. Я очень скучала.
Кристиан глубоко затянулся и медленно выпустил дым колечками.
— Просто я не ожидал увидеть тебя здесь, Беатрис, — промолвил он.
Она нервно засмеялась, присела возле него на диван и проговорила:
— Странное заключение, дорогой. Где же мне еще быть? Конечно, я здесь.
Молодой человек повернулся к любовнице и прямо взглянул ей в глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57