И Перец, держа Риту за руку, чувствовал в ней новую жизнь, к которой и он имел отношение, и это наполняло его восторгом.
- Я люблю ее, - прошептал он. - Я люблю тебя...
Рита молча ласково пожала ему руку и тихонько повлекла к берегу, пока для него не началось Одержание. Она твердо решила, что это произойдет только тогда, когда он сам захочет. А если не захочет... Нет, сейчас она боялась об этом думать...
Нава и Лава резвились, как малые дети, бегая по песчаному берегу моря. Кандид с улыбкой смотрел на них, гордый, как папаша. Скольких сил ему стоило уговорить их на это путешествие!.. Сначала он несколько месяцев приучал их к дирижаблю, которого они панически боялись. О вертолете и думать было нечего - он и сам его боялся после своей катастрофы в Лесу. У него, скорей всего, ничего бы и не вышло, если бы не Алевтина, которая с удовольствием летала на дирижабле, правда, без Стояна, который стал прекрасной подругой, но носил, по-прежнему, мужскую одежду. Он помнил свою "смерть" после падения дирижабля, и его к нему отношение было столь же отрицательное, как у Кандида к вертолету.
Алевтина и уговорила своих новых подруг на первый полет, с восторгом расписывая его захватывающие прелести. Правда, в этом первом полете ни Нава, ни Лава никаких рекламируемых прелестей не ощутили, весь полет просидев на дне гондолы, обняв друг друга и дрожа. Но зато преодолели ужас. Дальше дело пошло. Восторга они, по-прежнему, не испытывали, каждый раз преодолевая инстинктивный страх, но вели себя спокойно и разумно.
Морем бредила Лава - она запомнила обещания Кандида. Изучив карту, он обнаружил (собственно, и раньше видел, но не осознавал факта), что Лес на одной из своих границ приближается к морю маленьким зеленым язычком, зажатым меж острых зубов неприступных гор. Наверное, из-за неприступности этого побережья никаких материковых поселений там не было. Тогда Кандид и задумал это, вообще-то, рискованное путешествие. Но если уж он на всю жизнь остался в Лесу, его не устраивала перспектива просидеть ее в одной деревне. Его непоседливая душа жаждала деятельности. Деревня давно уже располагалась на территории бывшего Управления и охранялась от Леса и Материка не только Кандидом. Очень прижился в деревне Перец, в котором детишки души не чаяли, да и он их обожал.
Материк, кстати, оставил Лес в покое, о чем они узнали из информационной программы телевидения. Лес был объявлен зоной биологической опасности, выставлены военные кордоны. В связи с этим акционерное общество "Лесотур" было ликвидировано, а родственникам погибших вместе с правительственным соболезнованием была выплачена компенсация из активов АО. Показали для устрашения зрителей несколько кадров записей, запечатлевших приближение к кордону на перевале больных из Леса. Картина была, действительно, ужасающая. Здесь, в Лесу, болезнь до такой стадии не доходила - больные были отправлены на Одержание. Сообщили, что никто из больных не выжил...
Большинство новорожденных подруг ушло в Лес, откликнувшись зову Матери-Природы, но некоторые так и остались доводить до совершенства ту часть Леса, где они стали подругами.
Ушли и Алевтина со Стояном. Одновременно с отлетом дирижабля к морю. Попрощались и ушли, пообещав появляться. Но и Алевтина, и Стоян знали, что здесь, где еще живо их прошлое, они нескоро появятся. Новая жизнь должна быть действительно новой.
- Куда ж вы в незнакомый Лес от друзей? - спросил, прощаясь, Перец. Нам вас будет не хватать...
- Мы навстречу будущему, пусик, - улыбнулась Алевтина. - И подальше от прошлого. У него слишком длинные щупальца... А Леса мы не боимся. Везде жить можно, где есть люди... Верно, Стоян?
- Верно, Аленушка, - кивнул Стоян, пожал провожающим руки, и они ушли в сопровождении пары мертвяков.
Деревню, по общему молчаливому согласию, никто не трогал. Жителям деревни с большим трудом растолковали сущность Одержания и возможности, которые для них при этом открываются, но пока никто не позарился на вечную совершенную жизнь, а жили, как прежде. Даже Старик, которому вроде бы пора было позаботиться о продлении лет своих, все так же бегал по домам и просил его покормить. Но тут уж - вольному воля...
Кандида из деревни отпускали неохотно, но знали, что отговаривать его бесполезно и потому, взяв с него клятву, что он непременно и скоро вернется, примирились.
- Эх, Молчун, шиш на плеши! - сказал ему на прощание Кулак. - И что у тебя за колючка в заднице застряла, что тебе на одном месте не сидится?.. Наверное, когда с неба падал, тогда и застряла глубоко - не видно, а колется... Ладно уж, мы со Скороходом тут службу нести будем, а вы уж там поищите мою жену, которая его дочь. Пущай домой вертается, нечего по чужим деревням болтаться, да и по городам тоже... Вон Нава и Лава - прошли это страшное Одержание, а все равно домой вернулись... И правильно - порядок должен быть... И она пусть приходит... Скажи, ждем ее, все жданки прождали, шерсть на носу...
Кандид пообещал, но они летели, не спускаясь вниз, и, конечно, никого не встретили, хотя и видели сверху и другие деревни, и подруг, внимательно присматриваясь к маршруту, чтобы не налететь на Чертов Столб и не упасть в Чертову Пасть, а по сути, - в лесной Утилизатор-Генератор биомассы. И Нава с Лавой заранее предупреждали Кандида о приближении к опасным зонам, которые они чувствовали.
Летели они несколько дней. Перезаправки не требовалось, потому что по заказу Кандида спецтехника Переца спроектировала, изготовила и установила на дирижабль небольшой двигатель, подобный тем, что были установлены на самих секретных машинах. Что-то атомное или ядерное... В этом Кандид не разбирался. Какой-то сверхумный принцип, которого в школе и в университете не проходили.
Подруги, в конце концов, признали достоинства дирижабля, когда впервые в жизни увидели свой Лес сверху. Не с обрыва, где он был сильно прикрыт лиловым туманом, а с высоты, позволявшей увидеть всю его красоту и бескрайность и еще больше полюбить. Правда, думал Кандид, глядя на их восторги, если бы их поднять на большую высоту, они бы смогли осознать также, насколько мал их любимый Лес, по сравнению с планетой и даже с Материком...
Во время полета Нава с Лавой каким-то способом общались с подругами внизу, передавая им свои впечатления. Кандид ничего против не имел - это, по крайней мере, предотвращало возможную агрессивность подруг, с которой в первом полете над Лесом столкнулись Алевтина и Стоян.
И вот теперь его любимые дочери-жены резвились у моря, услаждая его взор и успокаивая душу.
- Эй, Молчун! - закричали они. - Иди к нам!
И он пошел... Нет, он побежал и загнал их в воду, и долго резвился, как молодой дельфин - он всегда любил и умел плавать. И Нава с Лавой от него не отставали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
- Я люблю ее, - прошептал он. - Я люблю тебя...
Рита молча ласково пожала ему руку и тихонько повлекла к берегу, пока для него не началось Одержание. Она твердо решила, что это произойдет только тогда, когда он сам захочет. А если не захочет... Нет, сейчас она боялась об этом думать...
Нава и Лава резвились, как малые дети, бегая по песчаному берегу моря. Кандид с улыбкой смотрел на них, гордый, как папаша. Скольких сил ему стоило уговорить их на это путешествие!.. Сначала он несколько месяцев приучал их к дирижаблю, которого они панически боялись. О вертолете и думать было нечего - он и сам его боялся после своей катастрофы в Лесу. У него, скорей всего, ничего бы и не вышло, если бы не Алевтина, которая с удовольствием летала на дирижабле, правда, без Стояна, который стал прекрасной подругой, но носил, по-прежнему, мужскую одежду. Он помнил свою "смерть" после падения дирижабля, и его к нему отношение было столь же отрицательное, как у Кандида к вертолету.
Алевтина и уговорила своих новых подруг на первый полет, с восторгом расписывая его захватывающие прелести. Правда, в этом первом полете ни Нава, ни Лава никаких рекламируемых прелестей не ощутили, весь полет просидев на дне гондолы, обняв друг друга и дрожа. Но зато преодолели ужас. Дальше дело пошло. Восторга они, по-прежнему, не испытывали, каждый раз преодолевая инстинктивный страх, но вели себя спокойно и разумно.
Морем бредила Лава - она запомнила обещания Кандида. Изучив карту, он обнаружил (собственно, и раньше видел, но не осознавал факта), что Лес на одной из своих границ приближается к морю маленьким зеленым язычком, зажатым меж острых зубов неприступных гор. Наверное, из-за неприступности этого побережья никаких материковых поселений там не было. Тогда Кандид и задумал это, вообще-то, рискованное путешествие. Но если уж он на всю жизнь остался в Лесу, его не устраивала перспектива просидеть ее в одной деревне. Его непоседливая душа жаждала деятельности. Деревня давно уже располагалась на территории бывшего Управления и охранялась от Леса и Материка не только Кандидом. Очень прижился в деревне Перец, в котором детишки души не чаяли, да и он их обожал.
Материк, кстати, оставил Лес в покое, о чем они узнали из информационной программы телевидения. Лес был объявлен зоной биологической опасности, выставлены военные кордоны. В связи с этим акционерное общество "Лесотур" было ликвидировано, а родственникам погибших вместе с правительственным соболезнованием была выплачена компенсация из активов АО. Показали для устрашения зрителей несколько кадров записей, запечатлевших приближение к кордону на перевале больных из Леса. Картина была, действительно, ужасающая. Здесь, в Лесу, болезнь до такой стадии не доходила - больные были отправлены на Одержание. Сообщили, что никто из больных не выжил...
Большинство новорожденных подруг ушло в Лес, откликнувшись зову Матери-Природы, но некоторые так и остались доводить до совершенства ту часть Леса, где они стали подругами.
Ушли и Алевтина со Стояном. Одновременно с отлетом дирижабля к морю. Попрощались и ушли, пообещав появляться. Но и Алевтина, и Стоян знали, что здесь, где еще живо их прошлое, они нескоро появятся. Новая жизнь должна быть действительно новой.
- Куда ж вы в незнакомый Лес от друзей? - спросил, прощаясь, Перец. Нам вас будет не хватать...
- Мы навстречу будущему, пусик, - улыбнулась Алевтина. - И подальше от прошлого. У него слишком длинные щупальца... А Леса мы не боимся. Везде жить можно, где есть люди... Верно, Стоян?
- Верно, Аленушка, - кивнул Стоян, пожал провожающим руки, и они ушли в сопровождении пары мертвяков.
Деревню, по общему молчаливому согласию, никто не трогал. Жителям деревни с большим трудом растолковали сущность Одержания и возможности, которые для них при этом открываются, но пока никто не позарился на вечную совершенную жизнь, а жили, как прежде. Даже Старик, которому вроде бы пора было позаботиться о продлении лет своих, все так же бегал по домам и просил его покормить. Но тут уж - вольному воля...
Кандида из деревни отпускали неохотно, но знали, что отговаривать его бесполезно и потому, взяв с него клятву, что он непременно и скоро вернется, примирились.
- Эх, Молчун, шиш на плеши! - сказал ему на прощание Кулак. - И что у тебя за колючка в заднице застряла, что тебе на одном месте не сидится?.. Наверное, когда с неба падал, тогда и застряла глубоко - не видно, а колется... Ладно уж, мы со Скороходом тут службу нести будем, а вы уж там поищите мою жену, которая его дочь. Пущай домой вертается, нечего по чужим деревням болтаться, да и по городам тоже... Вон Нава и Лава - прошли это страшное Одержание, а все равно домой вернулись... И правильно - порядок должен быть... И она пусть приходит... Скажи, ждем ее, все жданки прождали, шерсть на носу...
Кандид пообещал, но они летели, не спускаясь вниз, и, конечно, никого не встретили, хотя и видели сверху и другие деревни, и подруг, внимательно присматриваясь к маршруту, чтобы не налететь на Чертов Столб и не упасть в Чертову Пасть, а по сути, - в лесной Утилизатор-Генератор биомассы. И Нава с Лавой заранее предупреждали Кандида о приближении к опасным зонам, которые они чувствовали.
Летели они несколько дней. Перезаправки не требовалось, потому что по заказу Кандида спецтехника Переца спроектировала, изготовила и установила на дирижабль небольшой двигатель, подобный тем, что были установлены на самих секретных машинах. Что-то атомное или ядерное... В этом Кандид не разбирался. Какой-то сверхумный принцип, которого в школе и в университете не проходили.
Подруги, в конце концов, признали достоинства дирижабля, когда впервые в жизни увидели свой Лес сверху. Не с обрыва, где он был сильно прикрыт лиловым туманом, а с высоты, позволявшей увидеть всю его красоту и бескрайность и еще больше полюбить. Правда, думал Кандид, глядя на их восторги, если бы их поднять на большую высоту, они бы смогли осознать также, насколько мал их любимый Лес, по сравнению с планетой и даже с Материком...
Во время полета Нава с Лавой каким-то способом общались с подругами внизу, передавая им свои впечатления. Кандид ничего против не имел - это, по крайней мере, предотвращало возможную агрессивность подруг, с которой в первом полете над Лесом столкнулись Алевтина и Стоян.
И вот теперь его любимые дочери-жены резвились у моря, услаждая его взор и успокаивая душу.
- Эй, Молчун! - закричали они. - Иди к нам!
И он пошел... Нет, он побежал и загнал их в воду, и долго резвился, как молодой дельфин - он всегда любил и умел плавать. И Нава с Лавой от него не отставали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81