Пиппа всегда добивалась того, что ей было нужно. Она знала, что ей необходимо, и очень часто проявляла редкостный такт, чтобы не огорчать меня и все же настоять на своем. Какой бы своевольной, независимой или холодной она ни казалась подчас, ей все-таки очень нужна была поддержка. Она не любила проявлять свои чувства — разве что помурлычет или поиграет моей рукой, — но мы с ней прекрасно знали, что любим друг друга.
На прогулки она по-прежнему ходила со мной и Локалем. Мне всегда стоило большого труда прекратить болтовню Локаля, который говорил даже в тех случаях, когда надо было помолчать, чтобы не спугнуть животных. Но зато, добравшись до лагеря, он с лихвой вознаграждал себя за вынужденное молчание и весь вечер повторял рассказы о происшествиях дня, украшая факты все новыми подробностями.
Мы разыскивали Пиппу, и однажды перед закатом молча пробирались по узкой звериной тропе через густой кустарник к реке. Я, как обычно, шла впереди и смотрела себе под ноги, как вдруг, подняв глаза, увидела сбоку два носорожьих рога, которые палками торчали из кустов. Носорогу потребовалась всего секунда, чтобы развернуться, но она дала мне возможность обратиться в бегство. Однако на узкой тропинке тяжелый зверь выиграл в скорости и уже нагонял меня, когда я чуть не сшибла с ног Локаля, с лихорадочной быстротой заряжавшего винтовку. В мгновение ока он выстрелил в воздух. Носорог шарахнулся, а потом принялся крутиться на месте, словно расходуя оставшийся завод. Воспользовавшись моментом, мы выбежали на открытое место и оказались в безопасности.
Не успев отдышаться, мы стали хохотать. Локаль, заикаясь от возбуждения, разразился потоком слов: «Я вел себя как мужчина, а? Что было бы, если бы я не стрелял? Я думаю, вас бы он сразу убил — вы были ближе. А второго носорога вы видали — он бежал следом за первым, пока я не выстрелил?» Я была очень благодарна Локалю и похвалила его за храбрость и присутствие духа. На обратном пути он обнаружил стадо слонов и показал мне трех маленьких слонят, спрятанных в сером кустарнике, — без него я бы их ни за что не заметила. Он знал, что я боюсь слонов, и попытался ободрить меня, уверяя, что эти великаны совсем не такие опасные, а вот носороги — это да, от них у него всегда поджилки трясутся. Только теперь я поняла, почему он так гордился своим поведением при встрече с носорогами, и набралась терпения, чтобы выслушать все вариации на эту тему до самого лагеря. Но рассказов ему хватило не на один день.
Наступил сухой сезон, и в заповеднике появилось множество туристов, которые заглядывали иногда и в мой лагерь, несмотря на щиты с объявлениями. Конечно, я понимала, что им интересно посмотреть на Пиппу, но ведь моя главная задача — помочь ей возвратиться к дикой жизни, и поэтому мне не хотелось показывать ее чужим людям. В последнее время она все неохотнее позволяла мне дотрагиваться до себя и удалять клещей. Это было особенно заметно, когда поблизости находился самец. А потом она и вовсе скрылась от нас, и мы видели только ее след рядом со следами ее супруга.
Вот уже несколько дней она не появлялась. Весь вечер я прислушивалась, не раздастся ли знакомое мурлыканье, но все было тихо, даже слишком тихо. Через пять дней она наконец появилась, сытая и здоровая, ласково потерлась об меня головой и растянулась на земле, громко мурлыкая. Она казалась очень счастливой. Я понимала, что она рассказывает, как ей теперь хорошо, но что меня она тоже не забывает и рада провести со мной часок-другой. Поглаживая ее, я провела рукой по набухшим соскам, но ей это не понравилось. К моему удивлению, сосков оказалось целых тринадцать — почему-то нечетное число. Потом Пиппа устроилась возле моей постели, и мы уснули под глухое уханье совы.
На следующий день я пекла именинный пирог Джорджу. Ума не приложу, как это африканцы ухитряются готовить на трех камнях — в лагере других печек нет; я же вовсе не претендую на звание хорошей поварихи даже в более цивилизованной обстановке, а потому и постаралась скрыть жалкие результаты своих усилий под толстым слоем крема, который я разукрасила вишнями, так что пирог по крайней мере хоть выглядел прилично. Пиппа весь день провела в лагере, наблюдая за моим необычным занятием.
Когда стемнело, я поехала в Кенмер за козой для Пиппы. Там я встретила доктора Гржимека и его невестку, приехавших осмотреть заповедник, чтобы затем собрать средства на его содержание. Мне и прежде доводилось встречаться с доктором Гржимеком, который занимался вопросами охраны дикой природы, и я пригласила его вместе со спутницей в гости; вечер они провели в моем лагере. Пиппа лежала рядом с нами. Доктор Гржимек — директор Франкфуртского зоопарка, поэтому его особенно заинтересовала жизнь Пиппы; он просил сообщать ему все новости о том, как идет ее возвращение к жизни на свободе, и обязательно написать ему, когда появятся малыши.
Он очень оживился, узнав, что директор заповедника недавно уехал в Южную Африку, чтобы привезти три пары белых носорогов. Мы надеялись, что они приживутся в заповеднике и будут размножаться. В Африке и в Азии количество носорогов угрожающе падает в основном потому, что препарат из их рогов считается в Азии возбуждающим средством, и, хотя на самом деле он состоит из того же вещества, что и волосы, незаконная торговля этим ценным трофеем процветает и ставит под угрозу существование носорогов. Из двух африканских видов в Кении встречается только черный носорог, а белые носороги сохранились теперь лишь в Южной Африке. Кстати, это название — чистое недоразумение, потому что цвет у всех носорогов одинаковый: «белый» — это искаженное сокращение названия «широкогубый» носорог .
На следующее утро я повезла Гржимеков к Джорджу — не только за тем, чтобы отпраздновать день его рождения, но и для того, чтобы обсудить его работу со львами. Доктор Гржимек очень ею заинтересовался, так как сам положил начало исследованиям поведения животных в национальном парке Серенгети в Танзании и продолжал их поддерживать за счет благотворительности. Все утро мы проговорили на интересные и очень важные для всех темы. Перед отъездом я показала им несколько уголков заповедника, которые произвели должное впечатление, и нам была обещана помощь. Это было очень кстати, так как немного облегчило бы наше финансовое положение — до сих пор на содержание заповедника шли в основном гонорары за книгу об Эльсе.
Когда я возвратилась в лагерь, Пиппа подбежала ко мне с явным намерением поиграть, но я чувствовала, что заболеваю, измерила температуру: 40 градусов — так и есть, очередной приступ проклятой малярии! Он вывел меня из строя на несколько дней.
Как-то ночью я услышала очень близко сопение и храп двух крупных животных;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81