— Может, пообедаете? — предложил Санька. — Я мигом все разогрею.
— Не до обедов тут, — проворчал Кузьма Васильевич. — Хоть у нас и круглый полярный день, а к ночи худо по этой чертовой дороге ехать.
Санька сбегал в дом и принес жареной рыбы и полбуханки хлеба.
— По дороге подзаправитесь, — сказал он.
Уехали, так и не попрощавшись с тетей Дуней — она была на работе, где-то опять морила мелких вредителей хлорофосом.
Санька степенно пожал каждому руку и на прощанье сказал:
— Как-нибудь выберусь к вам на озеро. На рыбалку. С дядей Кузьмой.
— Поехали сейчас, — предложил шофер. — Места хватит.
— У меня тут есть дела, — важно сказал Санька.
— Ну, бывай, — протянул ему руку Кузьма Васильевич. — Мой поклон Дусе.
Мощный лесовоз, разбрасывая на обочины комья полузасохшей грязи, покатил по дороге — машины в Умбе по бревенчатой мостовой не ездили. Выбитая каменистая дорога круто пошла вверх, мимо заросшего кладбища, склада, рыбоводного завода. Кряжистые, лохматые деревья пододвинулись вплотную. Колючие лапы царапали верх кабины. Сосны, ели, березы, осины — все здесь перемешалось и дико и вольно росло вокруг. На мшистых захламленных сучьями проплешинах угрюмо торчали темно-серые обломки огромных растрескавшихся камней. На камнях и округлых гладких валунах нахохлились черные птицы. Иногда одна из них приподнималась на тонких ногах, взмахивала отливающими вороненым блеском крыльями, но не улетала. Мальчишки так и не поняли, вороны это или грачи.
Глядя на открывающиеся все новые и новые дали буйного дикого Севера, приятели задумались, притихли. Желтая гладкая баранка то быстрее, то медленнее скользила в крепких ладонях шофера.
— Далековато вы, молодцы, забрались от родного дома, — сказал дядя Кузьма, скосив живые темные глаза в их сторону. — За самый Полярный круг.
11. СЮРПРИЗ ДЛЯ ТОВАРИЩА НАЗАРОВА
Последние километры мальчишки уже не любовались северной природой. Вцепившись в мягкое сиденье руками, они изо всех сил старались разлепить смыкающиеся ресницы. Головы сами по себе клонились то в одну, то в другую сторону, падали на грудь. Как будто шеи вдруг стали ватными и не в силах больше держать такой тяжелый груз. Иногда головы стукались друг о дружку, и мальчишки, с трудом продрав сонные глаза, с удивлением озирались.
Дядя Кузьма гнал свою «Колхиду» по разбитой дороге, памятуя поговорку: больше скорость — меньше ям.
Глухой завывающий звук мотора то становился близким, громким, то совсем пропадал, и тогда Ване казалось, что он не в машине, а в самолете АН-24 и летит над Вял-озером. Озеро спокойное и синее. Моторная лодка тащит за собой широкую, разбегающуюся в разные стороны серебристую полосу. А в лодке стоит улыбающийся от уха до уха Костик и машет рукой…
Андрею Пирожкову виделось совсем другое: сидит он за обеденным столом в своей квартире на улице Фурманова, перед ним тарелка золотистого бульона с пельменями. Мама в цветастом переднике стоит у газовой плиты и с желтой доски ножиком сталкивает в кипящую кастрюлю еще одну порцию пельменей…
— Приехали! Остановка Березай… — весело крикнул шофер. Он подал рюкзаки и, в первый раз широко улыбнувшись, сказал:
— Поклон от меня начальнику — товарищу Назарову… — Немного подумав, прибавил уже без улыбки: — А вообще лучше не надо никаких приветов-поклонов, а то еще осерчает на меня…
— Спасибо скажет, — заметил Ваня.
— Он нас ждет не дождется, — прибавил Андрей.
— Чует мое сердце, товарищ Назаров сильно удивится, когда вы объявитесь, — сказал дядя Кузьма.
— Говорят вам, товарищ Назаров обрадуется, — сказал Ваня. — Сразу два моториста пожаловали.
— Мы освоили самую нужную специальность в экспедиции, — ввернул Андрей. — Нас на руках носить будут… — сказал и, сообразив, что это уже слишком, покраснел от смущения.
— Меня попросили — я довез, — сказал дядя Кузьма. — А там сами разбирайтесь.
Поблагодарив, они надели рюкзаки.
— На всякий случай запомните номер моей телеги, — сказал шофер. — Я здесь часто езжу…
— Запомним, — сказал Ваня.
Дядя Кузьма захлопнул дверцу, улыбнулся, блеснув белыми зубами, лесовоз загремел подпрыгнувшим прицепом и укатил. Мальчишки остались одни.
Над головами однообразно шумели деревья. Корявые в сучьях стволы утопали в пышных подушках зеленого мха, усеянного золотистыми иголками и черными сучками. Меж деревьев темнели разбросанные и тут и там гранитные обломки. Будто сказочный великан рассердился на этот суровый край и, раздробив на куски огромную скалу, в сердцах разбросал ее по всему Кольскому полуострову. И потом, где бы ребята ни были, везде громоздились причудливые каменные глыбы.
Солнца не видно, но небо над лесом ярко желтело. Кроны деревьев купались в багровом огне… Мальчишки еще не знали, что ночь так и не наступит. Здесь — долгий полярный день. Солнце скроется, но не глубоко: желтое сияние так и будет бродить всю ночь по необъятному небесному кругу. А утром большое, но нежаркое светило начнет выходить в зенит. И звезд здесь на небе летом не видно.
Какая-то птица, забившись в бурелом, громко и уныло вопрошала: «Куда-да вы? Куда-да вы?» — Сюда-да-а! — крикнул Ваня и даже присел от неожиданности: громкое эхо тотчас раскатисто ответило: «…юда-да-а!» Андрей молча озирался. Ему не хотелось кричать. Как-то обстановка не располагала. А лес вокруг шумел мощно и ровно. С деревьев с долгим шорохом сыпались сухие иголки, сучки. Прямо у дороги к толстой сосне была косо прибита доска с крупной надписью: «Эспедиция». Черная стрела указывала направление.
— «Эспедиция»… — не веря своим глазам, перечитал Андрей. — Нарочно, что ли?
— Ученые, академики… — засмеялся Ваня. — У тебя есть химический карандаш?
Карандаш нашелся, и Ваня, соорудив из камней пирамиду, взгромоздился на нее и приписал недостающее «к».
Постояли еще немного. Посмотрели друг на друга. Разом вздохнули.
— Надо идти, — сказал Ваня.
— Тут хорошо, птички поют, — кисло улыбнулся Андрей. Его совсем не радовала встреча с сестрой.
— Чего-то ты скучный стал, — внимательно посмотрел на друга Ваня.
— Да нет, я веселый, — сказал Андрей и неестественно громко хихикнул.
— Тебе чего горевать — к сестре в гости приехал.
— Говорить ты будешь?
— Вот что, Андрюха, я на аэродроме со всеми толковал, а теперь твой черед…
— Я могу все испортить… — испугался Андрей. — Ты же сам не велел мне рот раскрывать.
— Теперь смело раскрывай. Ничего уже не испортишь, — сказал Ваня. — Вон где мы, Андрюшка, с тобой — за Полярным кругом!
Начальник экспедиции Георгий Васильевич Назаров брился, когда микробиолог Валентина Гавриловна привела в палатку двух смиренно потупившихся мальчишек.
— Извините, я сейчас, — сказал Георгий Васильевич, снимая бритвой мыльную пену с покрасневшего подбородка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63