– Ки узнала голос Дреша, но не взялась бы утверждать, как именно он к ней обратился – просто вслух или как-то еще. От перенесенной боли и душевного смущения в голове у нее помутилось. Она еще почувствовала, как ее тело наполнила сила, ей не принадлежавшая. Эта сила помогла ей совершить три коротких шажка, а потом оставила ее, и Ки рухнула на свои одеяла, как кукла-марионетка с обрезанными нитками. Некая весьма отдаленная часть ее сознания люто ненавидела Дреша и была полна решимости задушить его, как только… как только она чуть-чуть оправится. Все правильно, но у Ки уже не было сил прислушиваться. Она закрыла глаза и погрузилась в забытье более глубокое, чем сон.
5
Гриелия заглянула вовнутрь и помедлила на пороге, впиваясь черными глазами в ту, что сидела в пустой комнате. Всем своим существом она чувствовала напряжение женственного тела, укрытого изящными складками одеяний. Гриелия знала, что напряжение плоти объяснялось напряжением духа. Душу Рибеке, сидевшей в комнате, отягощали прегрешения и тайны. Более слабое существо неминуемо сломалось бы под их тяжестью, как тонкое деревце под снеговой шапкой. Но только не Рибеке, нет. Удел слабых созданий – не для нее. Гриелия бесшумно отступила назад, опустила очи долу и негромко, почтительно зашипела. Рибеке медленно подняла глаза, оторвав взгляд от бледно-голубой пирамидки, которую держала на коленях. Потом со вздохом отложила пирамидку на подушечку, лежавшую подле нее на полу.
– Что тебе, ученица? – спросила она.
Голос ее прозвучал вполне бодро, но Гриелия расслышала в нем и усталость, и плохо скрытое беспокойство.
– Прибыла Меди, Мастерица Ветров, и просит у тебя разрешения войти.
– Веди ее сюда немедленно, дитя, – сказала Рибеке. – Ее никогда не следует заставлять ждать.
Гриелия кивнула, поклонилась и исчезла из комнаты. Рибеке поднялась на ноги, нервно расправляя длинное одеяние. По замыслу, складки мягкой небесно-синей ткани должны были излучать ледяное достоинство. Одежду венчал высокий капюшон с прорезью для лица. Лицо Рибеке – лицо человеческой женщины – казалось непропорционально маленьким из-за того, что под капюшоном прятался лоб высотой в две ладони. Однако, если не считать изменившегося черепа, ее тело все еще сильно напоминало человеческое. Вернее, оно еще не до конца позабыло, каким родилось на свет.
– Входи, сделай милость. Мастерица Ветров… – Голос Гриелии звучал подчеркнуто безлично, она не поднимала глаз, словно бы робея перед столь значительным существом.
Меди вошла и с удивлением обежала глазами пустую, голую комнату. Ее кобальтово-синие одеяния мели ничем не прикрытый каменный пол. Гриелия, раболепно согнувшись, осталась стоять у дверей, но черные глаза, зорко устремленные в спину рослой Мастерице, подметили некоторую неуверенность ее походки.
– Добро пожаловать. Мастерица Меди. – Рибеке предпочла встретить ее официальным приветствием. – Благословен будь ветер, принесший тебя к нам…
– От века благословен ветер, несущий меня на встречу с тобой, – также ритуальной фразой ответила Меди.
Рибеке покосилась на ученицу:
– Ступай, Гриелия. Я хотела бы, чтобы вы с Лизет заменили наблюдательниц, стоящих на страже. Отправьте тех, что бдят там сейчас, отдыхать, а по дороге велите ждущим у прудов созерцания удвоить внимание, ибо существо, которого они ждут, весьма необычно.
– Слушаюсь, Мастерица Ветров, – отозвалась Гриелия. – Я все сделаю, как ты велишь.
Она скользнула прочь, и Рибеке не осталось ничего, как только обратить взгляд на свою посетительницу. Меди казалась высокой, не в последнюю очередь из-за стоячего капюшона. У нее было смуглое, с тонкими чертами лицо; кожу покрывали чешуйки с темными ободками по краю, отчего лицо выглядело рябым. Синий цвет ее одеяний был глубже, что говорило о более высоком ранге.
Руки Рибеке нервно затрепетали. Она поспешно воспользовалась тем, что церемониал встречи еще не был окончен, и двинулась навстречу Меди, чтобы приветствовать ее поцелуем и подобающими словами:
– Да слетаются на твой зов послушные ветры, да целуют тебя небеса с той же любовью, что и я сейчас.
Меди с протокольной вежливостью ответила на поцелуй. Рибеке отступила на шаг, решая, как быть дальше. Меди, казалось, не обращала на нее внимания, медленно поворачиваясь кругом и озирая аскетически обставленную комнату. Ее глаза обшарили голые черные стены, холодный каменный пол, потом снова вернулись к Рибеке и перехватили ее взгляд. Чешуйчатые губы сошлись в одну прямую линию.
– Ты выяснила, что Дреш отбыл из своей резиденции в Дайяле самое меньшее три дня назад, – безо всяких предисловий начала Меди. Она больше не изъяснялась обиняками и не играла в вежливость. – И, зная это, ты почему-то до последнего момента воздерживалась от каких-либо действий. Да и меня вызвала чуть ли не задним числом. Если бы тебе удалось собрать все части, на которые расчленил себя чародей, я сомневаюсь, что ты вообще ко мне обратилась бы. Ты превысила, и намного, ту меру ответственности, которую на тебя возложили, приставив за ним наблюдать. И притом действовала весьма неуклюже. Я думаю, ты заранее знаешь, что скажет Высший Совет. Они заявят, что давно уже ожидали от тебя чего-то подобного; что знали – ты никогда не принадлежала нам безраздельно, тебя все еще колеблют неподобающие чувства и страсти – наследие беспризорного детства. Да, не зря Заклинательницы Ветров столь редко принимают к себе девочек старше пятнадцати лет!.. Тебя мы все-таки взяли, но ты, похоже, не оправдала надежд, которые на тебя возлагали, и доверия, которое тебе оказывали. Вот, значит, какова твоя благодарность?.. Зачем, почему ты сделала это? Хочешь таким образом привлечь к себе внимание Высшего Совета?..
Лицо Рибеке тоже было покрыто чешуйками, но все-таки было видно, как она побледнела. Взгляд ее синих с белизной глаз заметался по комнате, но так и не нашел, на чем бы остановиться. Она сделала было шаг к Меди, но передумала и откачнулась назад.
– Нет, Меди, я не ищу внимания Высшего Совета, – сказала она. – Слишком долго они не принимали во внимание сделанное мною и рассуждали лишь о том, что еще я должна совершить… – По мере того как Рибеке говорила, ее голос крепнул и делался громче. – Я знаю, что они обо мне говорят. Я знаю, что они предпочитают мне своих, воспитанных в храмах. Я знаю, они думают: я слаба и страдаю от неуверенности, мне нельзя доверять. Иначе почему среди всех Заклинательниц присматривать за Дрешем назначили именно меня? Они только и ждут, чтобы я оплошала, и собираются с мудрым видом кивнуть и сказать: «Ну вот, мы же говорили». Да, я не торопилась действовать, и со стороны это вправду может быть истолковано как неуклюжесть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
5
Гриелия заглянула вовнутрь и помедлила на пороге, впиваясь черными глазами в ту, что сидела в пустой комнате. Всем своим существом она чувствовала напряжение женственного тела, укрытого изящными складками одеяний. Гриелия знала, что напряжение плоти объяснялось напряжением духа. Душу Рибеке, сидевшей в комнате, отягощали прегрешения и тайны. Более слабое существо неминуемо сломалось бы под их тяжестью, как тонкое деревце под снеговой шапкой. Но только не Рибеке, нет. Удел слабых созданий – не для нее. Гриелия бесшумно отступила назад, опустила очи долу и негромко, почтительно зашипела. Рибеке медленно подняла глаза, оторвав взгляд от бледно-голубой пирамидки, которую держала на коленях. Потом со вздохом отложила пирамидку на подушечку, лежавшую подле нее на полу.
– Что тебе, ученица? – спросила она.
Голос ее прозвучал вполне бодро, но Гриелия расслышала в нем и усталость, и плохо скрытое беспокойство.
– Прибыла Меди, Мастерица Ветров, и просит у тебя разрешения войти.
– Веди ее сюда немедленно, дитя, – сказала Рибеке. – Ее никогда не следует заставлять ждать.
Гриелия кивнула, поклонилась и исчезла из комнаты. Рибеке поднялась на ноги, нервно расправляя длинное одеяние. По замыслу, складки мягкой небесно-синей ткани должны были излучать ледяное достоинство. Одежду венчал высокий капюшон с прорезью для лица. Лицо Рибеке – лицо человеческой женщины – казалось непропорционально маленьким из-за того, что под капюшоном прятался лоб высотой в две ладони. Однако, если не считать изменившегося черепа, ее тело все еще сильно напоминало человеческое. Вернее, оно еще не до конца позабыло, каким родилось на свет.
– Входи, сделай милость. Мастерица Ветров… – Голос Гриелии звучал подчеркнуто безлично, она не поднимала глаз, словно бы робея перед столь значительным существом.
Меди вошла и с удивлением обежала глазами пустую, голую комнату. Ее кобальтово-синие одеяния мели ничем не прикрытый каменный пол. Гриелия, раболепно согнувшись, осталась стоять у дверей, но черные глаза, зорко устремленные в спину рослой Мастерице, подметили некоторую неуверенность ее походки.
– Добро пожаловать. Мастерица Меди. – Рибеке предпочла встретить ее официальным приветствием. – Благословен будь ветер, принесший тебя к нам…
– От века благословен ветер, несущий меня на встречу с тобой, – также ритуальной фразой ответила Меди.
Рибеке покосилась на ученицу:
– Ступай, Гриелия. Я хотела бы, чтобы вы с Лизет заменили наблюдательниц, стоящих на страже. Отправьте тех, что бдят там сейчас, отдыхать, а по дороге велите ждущим у прудов созерцания удвоить внимание, ибо существо, которого они ждут, весьма необычно.
– Слушаюсь, Мастерица Ветров, – отозвалась Гриелия. – Я все сделаю, как ты велишь.
Она скользнула прочь, и Рибеке не осталось ничего, как только обратить взгляд на свою посетительницу. Меди казалась высокой, не в последнюю очередь из-за стоячего капюшона. У нее было смуглое, с тонкими чертами лицо; кожу покрывали чешуйки с темными ободками по краю, отчего лицо выглядело рябым. Синий цвет ее одеяний был глубже, что говорило о более высоком ранге.
Руки Рибеке нервно затрепетали. Она поспешно воспользовалась тем, что церемониал встречи еще не был окончен, и двинулась навстречу Меди, чтобы приветствовать ее поцелуем и подобающими словами:
– Да слетаются на твой зов послушные ветры, да целуют тебя небеса с той же любовью, что и я сейчас.
Меди с протокольной вежливостью ответила на поцелуй. Рибеке отступила на шаг, решая, как быть дальше. Меди, казалось, не обращала на нее внимания, медленно поворачиваясь кругом и озирая аскетически обставленную комнату. Ее глаза обшарили голые черные стены, холодный каменный пол, потом снова вернулись к Рибеке и перехватили ее взгляд. Чешуйчатые губы сошлись в одну прямую линию.
– Ты выяснила, что Дреш отбыл из своей резиденции в Дайяле самое меньшее три дня назад, – безо всяких предисловий начала Меди. Она больше не изъяснялась обиняками и не играла в вежливость. – И, зная это, ты почему-то до последнего момента воздерживалась от каких-либо действий. Да и меня вызвала чуть ли не задним числом. Если бы тебе удалось собрать все части, на которые расчленил себя чародей, я сомневаюсь, что ты вообще ко мне обратилась бы. Ты превысила, и намного, ту меру ответственности, которую на тебя возложили, приставив за ним наблюдать. И притом действовала весьма неуклюже. Я думаю, ты заранее знаешь, что скажет Высший Совет. Они заявят, что давно уже ожидали от тебя чего-то подобного; что знали – ты никогда не принадлежала нам безраздельно, тебя все еще колеблют неподобающие чувства и страсти – наследие беспризорного детства. Да, не зря Заклинательницы Ветров столь редко принимают к себе девочек старше пятнадцати лет!.. Тебя мы все-таки взяли, но ты, похоже, не оправдала надежд, которые на тебя возлагали, и доверия, которое тебе оказывали. Вот, значит, какова твоя благодарность?.. Зачем, почему ты сделала это? Хочешь таким образом привлечь к себе внимание Высшего Совета?..
Лицо Рибеке тоже было покрыто чешуйками, но все-таки было видно, как она побледнела. Взгляд ее синих с белизной глаз заметался по комнате, но так и не нашел, на чем бы остановиться. Она сделала было шаг к Меди, но передумала и откачнулась назад.
– Нет, Меди, я не ищу внимания Высшего Совета, – сказала она. – Слишком долго они не принимали во внимание сделанное мною и рассуждали лишь о том, что еще я должна совершить… – По мере того как Рибеке говорила, ее голос крепнул и делался громче. – Я знаю, что они обо мне говорят. Я знаю, что они предпочитают мне своих, воспитанных в храмах. Я знаю, они думают: я слаба и страдаю от неуверенности, мне нельзя доверять. Иначе почему среди всех Заклинательниц присматривать за Дрешем назначили именно меня? Они только и ждут, чтобы я оплошала, и собираются с мудрым видом кивнуть и сказать: «Ну вот, мы же говорили». Да, я не торопилась действовать, и со стороны это вправду может быть истолковано как неуклюжесть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98