– Только поспеши, ибо нам предстоит неблизкий путь. Не трать время на сборы, просто приведи девочку. Обо всем остальном мы уже позаботились.
– Позаботились!.. – не в силах поверить собственным ушам, выдохнула Джени. Позаботились! О ней!.. Возможно ли было в такое поверить? Ее глаза наполнились вновь обретенной жизнью, она спросила с волнением и страхом: – Так ты меня подождешь?..
– Конечно, подожду. Беги, дитя! – кивнула Рибеке.
Ки смотрела в сияющее лицо Джени. Крестьянская девочка из сказки, нежданно-негаданно оказавшаяся принцессой. Надобно было видеть ту улыбку, с которой она оглядела рыбаков, прятавшихся по темным углам от ее вновь обретенной наставницы. Ее взгляд задержался на Колли… Немота, помешавшая ему когда-то насмехаться над ней, ныне не дала ему попросить Джени остаться.
– Поторопись, дитя, – сказала Рибеке, и Джени со смехом отвернулась от Колли и побежала к двери.
– Джени!.. Поехали с нами! Останься человеком!.. – кое-как выдавал из себя Вандиен.
В ответ гулко бухнула дверь, захлопнувшаяся за спиной девушки.
Рибеке оглянулась и пристально на него посмотрела. Было видно: она обратила внимание на них с Ки и на то, что эти двое держались особняком, поодаль от деревенских.
– Вот уж не думала, что встречусь с тобой здесь, Ки, – заметила она. – Впрочем, вы, ромни, если чем и славитесь, так это упрямством. Похоже, если когда-нибудь что-то и научит тебя уважать Заклинательниц Ветров, это будет нечто уже совершенно особое. Такое, чего ты до конца своих дней не сможешь забыть… – Ледяной, оценивающий взгляд обратился на Вандиена, и Ки содрогнулась. Однако Рибеке улыбнулась: – Вы двое держитесь, как большие друзья. Этот мужчина готов всячески противиться мне. Дай ему волю, он не только сундук у меня отберет, но и Джени в придачу. А знает ли он, Ки, что ты мне кое-чем обязана? Разве не намекала ему Киллиан, что ты путешествовала в моей тени и лишь по моему благоволению?.. Видно, упрямство вещь заразная: если кто долго трется с ромни, и сам делается таким же. Знай же, Вандиен, что однажды я предпочла оставить ей жизнь. Я не сторонница смертоубийств, но в тот раз мне поистине трудно было сдержаться. Все же я позволила ей вернуться к тебе живой. Кое-кто говорит, будто я тем самым ущемила свои собственные интересы. Я так не считаю. Другое дело, я вызвала недовольство некоторых весьма могущественных сил. Теперь, завладев сундуком, я могла бы использовать его в качестве оправдания. Я могла бы убедить кое-кого, что не зря оставила Ки жизнь. Тем более что наверняка найдутся Мастерицы Ветров, которые усмотрят в моем поведении преступное небрежение. Они скажут, что я отпустила Ки безо всякой выгоды для нас. Возможно, они даже попытаются исправить положение…
– Вандиен не имеет к моим долгам никакого отношения! – яростно крикнула Ки. – Требуй с меня что хочешь за спасение жизни, но не…
– У тебя нет ничего такого, что могло бы мне пригодиться, – невозмутимо ответила Заклинательница. – Что же до Вандиена, то не ему со мной торговаться. Как я уже говорила, я всеми силами стараюсь избегать смертоубийств. Поэтому Вандиен может либо рассказывать впоследствии о том, как заключил полюбовную сделку с Заклинательницей Ветров, либо попробовать не допустить меня к сундуку – и умереть.
Вандиен хрипло расхохотался. Все глаза обратились к нему, и он сказал:
– Да забирай ты на здоровье свой ящик! Коль скоро мне не собираются здесь за него заплатить, так почему бы мне его тебе не отдать?.. Только не как плату за жизнь Ки, – иначе нам обоим как-то трудновато будет с этим жить. Давай договоримся иначе: я просто возвращаю сундук его первоначальным владельцам, как это и следует честному человеку.
– Не требуя никакой награды?.. – сухо осведомилась Рибеке. В голосе ее, однако, слышалось подлинное изумление.
Вандиен торжественно расшаркался в знак согласия.
– Тогда, – сказала Рибеке, – я уберу с моей собственности твоих упряжных зверей.
Она обошла живой шар кругом, хмурясь и внимательно приглядываясь к скильям. На деревенский народ она обращала не больше внимания, чем на какую-нибудь стайку любопытных пичуг. Обойдя скилий в третий раз, Рибеке отступила немного назад и принялась растирать узенькие ладони. Мгновение предельного сосредоточения, щелчок пальцами – и с рук Заклинательницы сорвалась короткая молния. Сундук начал светиться, почти моментально сделавшись из тускло-багрового слепяще-белым, потом, столь же стремительно, – вновь тускло-багровым.
…Скильи даже не пошевелились.
– Моя излишняя мягкость меня однажды погубит, – с некоторым замешательством пробормотала Рибеке. Сложив руки, она вытянула их перед собой. Опять ударила молния, на сей раз более длительная. Сундук трижды вспыхнул и трижды погас. Рибеке опустила руки и, не находя слов, смотрела на скилий, которые, ничего не замечая, по-прежнему плотно обвивали сундук. Рибеке бросила на Вандиена извиняющийся взгляд и снова начала воздевать руки… Но в это время напружиненные тела скилий обмякли одно за другим. Животные постепенно сползли на пол, причем так, словно в них вовсе не было костей. Большие глаза открывались и моргали, показывая, что скильи были живехоньки. Вот только лежали они в таких позах, каких им еще ни разу не доводилось принимать. Вот из одной пасти высунулся длинный упругий язык, облизал рыльце и не торопясь спрятался. Скильи не выглядели ни оглушенными, ни даже потрясенными, – наоборот, они казались очень даже довольными.
Ки во все глаза смотрела на черный сундук. У нее екнуло сердце, когда она увидела, что сундук начал сам собой открываться. Даже сама Рибеке молитвенно стиснула руки перед грудью. Ее губы, покрытые тонкой чешуей, были накрепко сжаты. Один из рыбаков закричал. Многие отворачивались, пряча лица. Ки не стала противиться безумному искушению узнать, из-за чего, в конце-то концов, было столько переживаний.
Крышка и стенки между тем отпадали друг от дружки, словно черные лепестки.
То, что лежало внутри, оказалось совершенно белым. Чисто-белым, без блеска и без малейших теней. Существо. Давно умершее существо. Оно было не больше Саши, но его чудовищная древность бросалась в глаза с первого взгляда. Зло! – подумала Ки. Хотя нет, не зло. Просто мудрость настолько сверхчеловеческая, что человеческий разум уже и не в силах воспринимать ее как добро…
Высокий, выпуклый лоб существа, словно купол, нависал над лицом, лишенным носа и губ. Зато рот был, что называется, до ушей, то есть чуть ли не до самых углов челюсти. Тощее тело без сколько-нибудь заметных признаков пола застыло в сидячей позе, с коленями, поджатыми к костлявой груди. Руки были сложены на коленях. Почти человеческие руки, вот только суставов в них было куда больше положенного, и почти все гнулись куда-то не туда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
– Позаботились!.. – не в силах поверить собственным ушам, выдохнула Джени. Позаботились! О ней!.. Возможно ли было в такое поверить? Ее глаза наполнились вновь обретенной жизнью, она спросила с волнением и страхом: – Так ты меня подождешь?..
– Конечно, подожду. Беги, дитя! – кивнула Рибеке.
Ки смотрела в сияющее лицо Джени. Крестьянская девочка из сказки, нежданно-негаданно оказавшаяся принцессой. Надобно было видеть ту улыбку, с которой она оглядела рыбаков, прятавшихся по темным углам от ее вновь обретенной наставницы. Ее взгляд задержался на Колли… Немота, помешавшая ему когда-то насмехаться над ней, ныне не дала ему попросить Джени остаться.
– Поторопись, дитя, – сказала Рибеке, и Джени со смехом отвернулась от Колли и побежала к двери.
– Джени!.. Поехали с нами! Останься человеком!.. – кое-как выдавал из себя Вандиен.
В ответ гулко бухнула дверь, захлопнувшаяся за спиной девушки.
Рибеке оглянулась и пристально на него посмотрела. Было видно: она обратила внимание на них с Ки и на то, что эти двое держались особняком, поодаль от деревенских.
– Вот уж не думала, что встречусь с тобой здесь, Ки, – заметила она. – Впрочем, вы, ромни, если чем и славитесь, так это упрямством. Похоже, если когда-нибудь что-то и научит тебя уважать Заклинательниц Ветров, это будет нечто уже совершенно особое. Такое, чего ты до конца своих дней не сможешь забыть… – Ледяной, оценивающий взгляд обратился на Вандиена, и Ки содрогнулась. Однако Рибеке улыбнулась: – Вы двое держитесь, как большие друзья. Этот мужчина готов всячески противиться мне. Дай ему волю, он не только сундук у меня отберет, но и Джени в придачу. А знает ли он, Ки, что ты мне кое-чем обязана? Разве не намекала ему Киллиан, что ты путешествовала в моей тени и лишь по моему благоволению?.. Видно, упрямство вещь заразная: если кто долго трется с ромни, и сам делается таким же. Знай же, Вандиен, что однажды я предпочла оставить ей жизнь. Я не сторонница смертоубийств, но в тот раз мне поистине трудно было сдержаться. Все же я позволила ей вернуться к тебе живой. Кое-кто говорит, будто я тем самым ущемила свои собственные интересы. Я так не считаю. Другое дело, я вызвала недовольство некоторых весьма могущественных сил. Теперь, завладев сундуком, я могла бы использовать его в качестве оправдания. Я могла бы убедить кое-кого, что не зря оставила Ки жизнь. Тем более что наверняка найдутся Мастерицы Ветров, которые усмотрят в моем поведении преступное небрежение. Они скажут, что я отпустила Ки безо всякой выгоды для нас. Возможно, они даже попытаются исправить положение…
– Вандиен не имеет к моим долгам никакого отношения! – яростно крикнула Ки. – Требуй с меня что хочешь за спасение жизни, но не…
– У тебя нет ничего такого, что могло бы мне пригодиться, – невозмутимо ответила Заклинательница. – Что же до Вандиена, то не ему со мной торговаться. Как я уже говорила, я всеми силами стараюсь избегать смертоубийств. Поэтому Вандиен может либо рассказывать впоследствии о том, как заключил полюбовную сделку с Заклинательницей Ветров, либо попробовать не допустить меня к сундуку – и умереть.
Вандиен хрипло расхохотался. Все глаза обратились к нему, и он сказал:
– Да забирай ты на здоровье свой ящик! Коль скоро мне не собираются здесь за него заплатить, так почему бы мне его тебе не отдать?.. Только не как плату за жизнь Ки, – иначе нам обоим как-то трудновато будет с этим жить. Давай договоримся иначе: я просто возвращаю сундук его первоначальным владельцам, как это и следует честному человеку.
– Не требуя никакой награды?.. – сухо осведомилась Рибеке. В голосе ее, однако, слышалось подлинное изумление.
Вандиен торжественно расшаркался в знак согласия.
– Тогда, – сказала Рибеке, – я уберу с моей собственности твоих упряжных зверей.
Она обошла живой шар кругом, хмурясь и внимательно приглядываясь к скильям. На деревенский народ она обращала не больше внимания, чем на какую-нибудь стайку любопытных пичуг. Обойдя скилий в третий раз, Рибеке отступила немного назад и принялась растирать узенькие ладони. Мгновение предельного сосредоточения, щелчок пальцами – и с рук Заклинательницы сорвалась короткая молния. Сундук начал светиться, почти моментально сделавшись из тускло-багрового слепяще-белым, потом, столь же стремительно, – вновь тускло-багровым.
…Скильи даже не пошевелились.
– Моя излишняя мягкость меня однажды погубит, – с некоторым замешательством пробормотала Рибеке. Сложив руки, она вытянула их перед собой. Опять ударила молния, на сей раз более длительная. Сундук трижды вспыхнул и трижды погас. Рибеке опустила руки и, не находя слов, смотрела на скилий, которые, ничего не замечая, по-прежнему плотно обвивали сундук. Рибеке бросила на Вандиена извиняющийся взгляд и снова начала воздевать руки… Но в это время напружиненные тела скилий обмякли одно за другим. Животные постепенно сползли на пол, причем так, словно в них вовсе не было костей. Большие глаза открывались и моргали, показывая, что скильи были живехоньки. Вот только лежали они в таких позах, каких им еще ни разу не доводилось принимать. Вот из одной пасти высунулся длинный упругий язык, облизал рыльце и не торопясь спрятался. Скильи не выглядели ни оглушенными, ни даже потрясенными, – наоборот, они казались очень даже довольными.
Ки во все глаза смотрела на черный сундук. У нее екнуло сердце, когда она увидела, что сундук начал сам собой открываться. Даже сама Рибеке молитвенно стиснула руки перед грудью. Ее губы, покрытые тонкой чешуей, были накрепко сжаты. Один из рыбаков закричал. Многие отворачивались, пряча лица. Ки не стала противиться безумному искушению узнать, из-за чего, в конце-то концов, было столько переживаний.
Крышка и стенки между тем отпадали друг от дружки, словно черные лепестки.
То, что лежало внутри, оказалось совершенно белым. Чисто-белым, без блеска и без малейших теней. Существо. Давно умершее существо. Оно было не больше Саши, но его чудовищная древность бросалась в глаза с первого взгляда. Зло! – подумала Ки. Хотя нет, не зло. Просто мудрость настолько сверхчеловеческая, что человеческий разум уже и не в силах воспринимать ее как добро…
Высокий, выпуклый лоб существа, словно купол, нависал над лицом, лишенным носа и губ. Зато рот был, что называется, до ушей, то есть чуть ли не до самых углов челюсти. Тощее тело без сколько-нибудь заметных признаков пола застыло в сидячей позе, с коленями, поджатыми к костлявой груди. Руки были сложены на коленях. Почти человеческие руки, вот только суставов в них было куда больше положенного, и почти все гнулись куда-то не туда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98