Те, кто понимал, что от предстоящего контакта многого ждать не следует – за все время полета «Гея» не встретила ни одного чужого звездолета, а сама планета упорно «молчала», не проявляя никаких признаков разумной жизни, – были рады самой возможности высадиться хоть где-нибудь и начать жизнь заново.
Весь экипаж напряженно следил по всем терминалам во всех модулях, как на глазах растет, загораживая собой все космическое пространство, голубой приплюснутый диск с белыми причудливыми разводами облаков от Северного полюса до Южного.
Планета не была похожа на родной Алдан. Скорее она напоминала один из трех спутников Алдана – Вееру.
По давней традиции с крейсера запустили вымпел, на котором было обозначено имя первооткрывателя: «Гея». Вслед за вымпелом около сотни зондов-разведчиков, каждый размером с ладонь, покинув корабль, унеслись в сторону третьей планеты. Еще с десяток зондов стартовали в противоположную сторону – к единственному ее спутнику.
Несколько минут – и все зонды вошли в атмосферу третьей планеты. А еще через несколько минут на «Гею» обрушился целый поток информации, разобраться в котором мог не каждый.
На терминалах, быстро сменяя друг друга, возникали картины – леса, степи, льды, пустыни… Но в основном вода, вода, вода…
Картинки были изрезаны колонками цифр: химические и биохимические, физические и биофизические параметры всех без исключения объектов, попавших под анализаторы зондов.
Корабельный «мозг», которому Эриксон придумал новое имя – Эл и новый голос – приятный, мягкий баритон, – и командир биологического модуля Федор Шумаков, удачно дополняя друг друга, давали краткие комментарии, выхватывая из всей массы информации, на их взгляд, наиболее важную.
Пол Эриксон поймал себя на том, что не вникает в смысл слов, сказанных Шумаковым, а внимательно вслушивается в интонацию, с какой эти слова были произнесены.
Капитан никак не мог избавиться от ощущения, что в голосе Шумакова есть нотки, которые присутствовали в голосе Чаминга.
В то, что Табер Маккадум – Чаминг, Эриксон не поверил. Петр Мейси понял откровения Эриксона по поводу скорейшей поимки Чаминга слишком буквально… Блокировщик связи… Синтезатор голоса… И вот уже обычная драка, закончившаяся смертью одного из дерущихся, и попытка угона резервного модуля, приведшая к гибели еще нескольких человек, превратились в целую историю о последних минутах жизни Чаминга.
Нет, Чаминг – это кто-то другой. Но для всех им стал десантник Маккадум. Как только об этом было объявлено, Эриксон просто физически почувствовал: напряжение, висевшее в воздухе все эти недели, спало. А приказ лететь к третьей планете и вовсе вызвал у людей небывалый трудовой энтузиазм… И в каком-то из модулей трудился не покладая рук настоящий Чаминг… И теперь Эриксон один на один с ним. И нельзя ни с кем поделиться, посоветоваться… Разве что с корабельным «мозгом» – с Элом. Один из вечеров Эриксон провел в долгой беседе с ним. Тема: снайпы и трансформация.
Эл выдал все, что ему было известно.
Снайпы – негуманоидная раса, ставшая гуманоидной. Случалось и такое! Когда была открыта планета, названная Снайп, ее посчитали необитаемой. Сильно разреженная атмосфера, жесткое излучение… На планете были найдены «мягкие камни». С виду камни как камни, но на ощупь – мягкие. Вот это «на ощупь»… Прикосновение к «мягкому камню» вызывало У человека ощущение разрядки, освобождения от отрицательной энергии. Не было никого из членов экипажа звездолета, открывшего планету, кто не прикоснулся хотя бы раз к какому-нибудь из камней… Про планету забыли… Когда она вновь попала в поле зрения космического флота Содружества, Снайп оказался уже обитаемым! На планете, практически лишенной атмосферы, с жестким, уничтожающим все живое излучением, жили люди!… Но, как оказалось, это были не совсем люди. Точнее, совсем не люди. Это были все те же «мягкие камни», которые впоследствии задним числом были признаны одной из форм разумной жизни, владеющей способностью трансформироваться в любые другие живые и неживые формы, примерно равные им по массе. Ничего нового снайпы – так прозвали «мягкие камни» – Содружеству дать не могли, потому что повторяли то, что было известно донорам – людям, касавшимся их. Но с одной областью знаний они все же познакомили людей – с трансформацией. Чтобы овладеть ею, человеку приходилось жить на Снайпе несколько лет в полнейшем одиночестве, в специально оборудованном бункере, без всякой информации о том, что происходит в мире. Выдержать курс обучения мог не каждый. Но сумевшие победить себя обретали способность менять свою внешность и даже пол. Снайп так и не был включен в состав Содружества. В первое время Совет Содружества смотрел на уроки снайпов по трансформации сквозь пальцы. Но потом одумался. Планета была закрыта. Обучение трансформации было объявлено противозаконным, все бункеры на планете, пригодные для жизни человека, разрушены. Но все равно находились смельчаки, которые ради уникальной способности – менять что-то в себе на физическом уровне – прилетали на Снайп, терпели невероятные лишения и, как правило, умирали. Немногие возвращались назад… Чаминг наверняка был одним из счастливчиков, кто смог завершить обучение и остаться целым и невредимым.
Из долгой беседы с Элом Эриксон понял одно: для трансформации нужно минимум семь дней. Во время трансформации те участки тела, которые ей подвергались, теряли свою обычную форму. Если Чаминг захочет стать, например, капитаном Эриксоном незаметно для других, он должен исчезнуть, поменять сначала внешность, а уж потом делать что-то с настоящим капитаном.
Пол дал распоряжение «мозгу»: в случае пропажи кого-нибудь из членов экипажа немедленно сообщать ему лично…
Капитан продолжал вслушиваться в знакомые интонации в голосе Шумакова: Чаминг или нет?…
Командир биологов был у него с самого начала под большим подозрением. Во время нападения на крейсер «пожирателя
звездолетов» Федор покинул смотровую площадку десантного модуля вслед за Полонским. Шумаков имел достаточно времени, чтобы подготовить трюк с десантной капсулой номер тринадцать…
– …Предварительные данные подтвердились: очень высокое содержание кислорода.
– На семь и три десятых процента выше, чем на Алдане. Докладывали Федор Шумаков и корабельный «мозг» – Эл.
– Растительный и животный мир по форме отличается от флоры и фауны планет Содружества, но все основные отряды представлены почти полностью.
«Значит, с охотой здесь все в порядке», – отметил про себя Пол.
– Продолжительность суток – двадцать четыре часа. Это на час меньше, чем на Алдане.
– Климат суровый. Наиболее благоприятные условия на экваторе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110
Весь экипаж напряженно следил по всем терминалам во всех модулях, как на глазах растет, загораживая собой все космическое пространство, голубой приплюснутый диск с белыми причудливыми разводами облаков от Северного полюса до Южного.
Планета не была похожа на родной Алдан. Скорее она напоминала один из трех спутников Алдана – Вееру.
По давней традиции с крейсера запустили вымпел, на котором было обозначено имя первооткрывателя: «Гея». Вслед за вымпелом около сотни зондов-разведчиков, каждый размером с ладонь, покинув корабль, унеслись в сторону третьей планеты. Еще с десяток зондов стартовали в противоположную сторону – к единственному ее спутнику.
Несколько минут – и все зонды вошли в атмосферу третьей планеты. А еще через несколько минут на «Гею» обрушился целый поток информации, разобраться в котором мог не каждый.
На терминалах, быстро сменяя друг друга, возникали картины – леса, степи, льды, пустыни… Но в основном вода, вода, вода…
Картинки были изрезаны колонками цифр: химические и биохимические, физические и биофизические параметры всех без исключения объектов, попавших под анализаторы зондов.
Корабельный «мозг», которому Эриксон придумал новое имя – Эл и новый голос – приятный, мягкий баритон, – и командир биологического модуля Федор Шумаков, удачно дополняя друг друга, давали краткие комментарии, выхватывая из всей массы информации, на их взгляд, наиболее важную.
Пол Эриксон поймал себя на том, что не вникает в смысл слов, сказанных Шумаковым, а внимательно вслушивается в интонацию, с какой эти слова были произнесены.
Капитан никак не мог избавиться от ощущения, что в голосе Шумакова есть нотки, которые присутствовали в голосе Чаминга.
В то, что Табер Маккадум – Чаминг, Эриксон не поверил. Петр Мейси понял откровения Эриксона по поводу скорейшей поимки Чаминга слишком буквально… Блокировщик связи… Синтезатор голоса… И вот уже обычная драка, закончившаяся смертью одного из дерущихся, и попытка угона резервного модуля, приведшая к гибели еще нескольких человек, превратились в целую историю о последних минутах жизни Чаминга.
Нет, Чаминг – это кто-то другой. Но для всех им стал десантник Маккадум. Как только об этом было объявлено, Эриксон просто физически почувствовал: напряжение, висевшее в воздухе все эти недели, спало. А приказ лететь к третьей планете и вовсе вызвал у людей небывалый трудовой энтузиазм… И в каком-то из модулей трудился не покладая рук настоящий Чаминг… И теперь Эриксон один на один с ним. И нельзя ни с кем поделиться, посоветоваться… Разве что с корабельным «мозгом» – с Элом. Один из вечеров Эриксон провел в долгой беседе с ним. Тема: снайпы и трансформация.
Эл выдал все, что ему было известно.
Снайпы – негуманоидная раса, ставшая гуманоидной. Случалось и такое! Когда была открыта планета, названная Снайп, ее посчитали необитаемой. Сильно разреженная атмосфера, жесткое излучение… На планете были найдены «мягкие камни». С виду камни как камни, но на ощупь – мягкие. Вот это «на ощупь»… Прикосновение к «мягкому камню» вызывало У человека ощущение разрядки, освобождения от отрицательной энергии. Не было никого из членов экипажа звездолета, открывшего планету, кто не прикоснулся хотя бы раз к какому-нибудь из камней… Про планету забыли… Когда она вновь попала в поле зрения космического флота Содружества, Снайп оказался уже обитаемым! На планете, практически лишенной атмосферы, с жестким, уничтожающим все живое излучением, жили люди!… Но, как оказалось, это были не совсем люди. Точнее, совсем не люди. Это были все те же «мягкие камни», которые впоследствии задним числом были признаны одной из форм разумной жизни, владеющей способностью трансформироваться в любые другие живые и неживые формы, примерно равные им по массе. Ничего нового снайпы – так прозвали «мягкие камни» – Содружеству дать не могли, потому что повторяли то, что было известно донорам – людям, касавшимся их. Но с одной областью знаний они все же познакомили людей – с трансформацией. Чтобы овладеть ею, человеку приходилось жить на Снайпе несколько лет в полнейшем одиночестве, в специально оборудованном бункере, без всякой информации о том, что происходит в мире. Выдержать курс обучения мог не каждый. Но сумевшие победить себя обретали способность менять свою внешность и даже пол. Снайп так и не был включен в состав Содружества. В первое время Совет Содружества смотрел на уроки снайпов по трансформации сквозь пальцы. Но потом одумался. Планета была закрыта. Обучение трансформации было объявлено противозаконным, все бункеры на планете, пригодные для жизни человека, разрушены. Но все равно находились смельчаки, которые ради уникальной способности – менять что-то в себе на физическом уровне – прилетали на Снайп, терпели невероятные лишения и, как правило, умирали. Немногие возвращались назад… Чаминг наверняка был одним из счастливчиков, кто смог завершить обучение и остаться целым и невредимым.
Из долгой беседы с Элом Эриксон понял одно: для трансформации нужно минимум семь дней. Во время трансформации те участки тела, которые ей подвергались, теряли свою обычную форму. Если Чаминг захочет стать, например, капитаном Эриксоном незаметно для других, он должен исчезнуть, поменять сначала внешность, а уж потом делать что-то с настоящим капитаном.
Пол дал распоряжение «мозгу»: в случае пропажи кого-нибудь из членов экипажа немедленно сообщать ему лично…
Капитан продолжал вслушиваться в знакомые интонации в голосе Шумакова: Чаминг или нет?…
Командир биологов был у него с самого начала под большим подозрением. Во время нападения на крейсер «пожирателя
звездолетов» Федор покинул смотровую площадку десантного модуля вслед за Полонским. Шумаков имел достаточно времени, чтобы подготовить трюк с десантной капсулой номер тринадцать…
– …Предварительные данные подтвердились: очень высокое содержание кислорода.
– На семь и три десятых процента выше, чем на Алдане. Докладывали Федор Шумаков и корабельный «мозг» – Эл.
– Растительный и животный мир по форме отличается от флоры и фауны планет Содружества, но все основные отряды представлены почти полностью.
«Значит, с охотой здесь все в порядке», – отметил про себя Пол.
– Продолжительность суток – двадцать четыре часа. Это на час меньше, чем на Алдане.
– Климат суровый. Наиболее благоприятные условия на экваторе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110