– Есть, – понял тот задачу, но вздоха не сдержал.
Ненароком получилось демонстративно громко, и опер, поминутно отбрасывая спадающие на глаза волосы, поспешно пролистал еженедельник, где под многочисленными черточками шли прежние задачи. Но что вздыхать, коли розыск объявляли сами.
– И теперь по традиционным пунктам, – продолжил Штурмин, к разочарованию настороженного оперативника, закрывшего было блокнот и успокоившего прическу.
– Готов, – безропотно отозвался тот на молчаливый взгляд генерала.
– Первое: выставить сторожевой листок в адресное бюро, вдруг есть приватизированное жилье и другая прописка. Мать живет все там же, в Янтарном?
– Да, – повел диалог Сергей Иванович, начинавший дело по исчезнувшим лотерейным деньгам.
– Надо получить санкцию судьи на наложение ареста на почтово-телеграфную корреспонденцию, ведение переговоров и, на всякий случай, на проникновение в жилище: «Разрешаю проведение оперативно-розыскных действий, связанных с ограничением права на тайну телефонных и иных переговоров…» – короче, судья знает. Может, придется кое-что негласно установить и послушать.
– Есть.
– Следующее: вытащить распечатку с междугородной телефонной станции: куда и когда звонили с телефонов Богдановича. Третье: взять под контроль все вновь регистрируемые фирмы и фирмы ликвидирующиеся. И смотреть не по одной фамилии Стайера, а отследить фамилии главного бухгалтера и заместителей. Четвертое: запросить медучреждения города – не было ли случайно обращений Богдановича к ним.
– Займемся.
– Пятое. Пятое… Да, запросить ОВИР – был ли запрос у Богдановича на загранпаспорта. Номера, серии и тому подобное. Позвонить пограничникам, «проколоть» его заграничные вояжи.
Сергей Иванович перестал отвлекаться на доклады и теперь просто держал наготове ручку. Штурмин, закончив свой традиционный список, добавил вопросы и от Димы Ярцева:
– Если останется время, ко всему добавьте торгово-банковские интересы с Польшей и Балтией, а также торговлю автомобилями.
– Аналитики, – пожалев наконец опера и словно угадав, чьи вопросы прозвучали, распорядился генерал.
Убедившись, что интерес розыскника исчерпан, встал:
– Пока все. Начинаем ходить ногами, и с того места, откуда Богданович ушел. Спасибо.
В кабинет, словно дождавшись этих слов, заглянула секретарша. Извинилась кивком головы, показала начальнику от двери листок:
– Факс из Москвы. По этому поводу.
Генерал, разминаясь, сам прошел к помощнице, пробежал глазами сообщение. Протянул листок Штурмину. Тот читал его дольше и внимательнее, потом сообщил для всех:
– Проверка корешков билетов показала, что пассажир с фамилией Богданович два дня назад выехал в Калининград поездом. Значит, ищем здесь.
– Доехал ли? – бросил тень сомнения генерал. Взял у Штурмина факс, на котором отчетливо просматривалась копия билета. – Сергей Иванович, – снова поднял оперативника. – Пошлите человека на станцию, разыщите проводников второго вагона, пусть попробуют вспомнить пассажира с седьмого места.
– Есть.
По лицу главного опера Калининграда читалось печатными буквами, что он и так уже загружен под завязку, но генерал успокоил:
– Если он не выбрался раньше, то из нашего анклава ему будет трудновато ускользнуть незамеченным.
– Но на поезде все же смог ехать, хотя объявлен в федеральный розыск, – возразил Штурмин, словно это от калининградского налогового генерала зависел контроль на железнодорожном транспорте Москвы.
– Вопрос не ко мне, – спокойно отреагировал начальник. Но тоном московского гостя остался недоволен. Одно дело – загружать заданиями, но эмоции… Закрыл рабочую тетрадь, показывая, что совещание заканчивается, а на управлении лежат и другие, не менее важные задачи. – Сергей Иванович, прошу оказывать майору Штурмину всяческое содействие. Где не будет хватать вашей власти, сообщайте мне. Общие вопросы есть? Все свободны.
А что он хотел, майор Штурмин, от калининградцев? Что город встанет на уши ради него? Здесь в самом деле своих проблем по горло, и бросать все силы, тратить время на поиск хоть и богатого, но одного человека… Итоги года подводятся по другим показателям, где на первой строчке – цифра доначисленных денег в бюджет. Живых. Быстрых. Пусть даже и выколоченных под давлением и угрозами. Это ему, розыскнику Штурмину, из всех государственных и милицейских искусств главное – неотвратимость наказания. Розыск преступника. Препровождение его пред очи судьи и прокурора.
К концу дня Сергей Иванович, несмотря на утренние вздохи, успел прокрутиться почти по всем позициям. Придерживая спадающие волосы, поверх стопок изучаемых Штурминым документов разложил свои наработки:
– Загранпаспорт имеется, получен год назад. Вылетал один раз в Австралию, совсем недавно. Телефоны молчат, сейчас пытаемся взять в перехват номер его сотового. Магазины перепроданы накануне бегства, на счетах в банке – ноль. Так что здесь все подчищено.
Оперативник выждал немного, давая Олегу погрустнеть. И только после этого сообщил единственно обнадеживающее:
– Что может еще держать Стайера здесь – это строительная площадка, то бишь карьер. Но, как удалось выяснить в регистрационной палате, он срочным образом готовится к перепродаже, и документы уже на стадии переоформления на других лип. Уступка в цене идет значительная, и поэтому не исключено, что в момент подписания контракта Богдановичу будет вручаться и взятка. Кроме того, требуется две-три подписи на документах самого президента фирмы. Так что цеплять, пока не поздно, можем где-то здесь.
– Та-ак, – почувствовал тик под глазом Штурмин. Помассировал щеку. Слишком сильно нажал на ранку, оставшуюся после вырванного зуба, но перетерпел резь без стонов.
– Ни в коем случае нельзя показать, что карьером интересуемся именно мы, налоговая полиция, – скорее себе, чем оперативнику, напомнил Олег. – После нашей щекотки в Москве он к себе на нюх не подпустит… Мне надо посмотреть карьер.
– Здесь могут возникнуть сложности: карьер находится на территории воинской части.
– Не понял. Армии больше заниматься нечем?
– Да нет, часть расформировали. И, я подозреваю, как раз ради янтарных разработок. А вот забор, КПП и пропускная система остались. Через минуту после вашего появления на территории Богдановичу доложат о визите.
Поняв, что до Штурмина механизм и смысл исчезновения воинской части так и не доходит, оперативник вернулся к предыстории:
– Про миролюбивость, проснувшуюся вдруг у всех политиков, ты, конечно, в курсе.
– Немного.
– Поэтому расформировать часть, сократить военное училище, даже ликвидировать военный округ нынче при небольшом усилии может практически любой бизнесмен, имеющий деньжата на карманные расходы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49