– Вот и расскажи. Пусть поахают, поудивляются. А я в свою очередь о вас тоже кое-где расскажу.
И шли они так, разговаривали, потом ещё раз мороженое ели и простились уже у самого дома как лучшие друзья.
Глава двенадцатая
КЕША, ГЕША И ДУХИ
Первым делом надо было обо всём рассказать Кинескопу и братьям, а уж потом – родителям и бабе Вере. Тем более что баба Вера собиралась вернуться из Конькова-Деревлева часов в восемь, а то и в девять вечера. А электрические часы над входом в школу показывали только шесть. Впрочем, школьным часам верить не стоило. Они вели себя как киплинговский кот: ходили без всякой системы. Вероятно, дух в них жил захудалый и неопытный. А скорее, и вовсе духа не было…
Кинескоп ждал Кешу и Гешу. И братья тоже ждали. Они уже привычно сидели вдвоём на Гешином столе, сдвинув радиодетали, помалкивали. И Кинескоп на диване помалкивал, сидел грустный и нахмуренный.
– Вы чего, ребяточки? – спросил Кеша. – Радоваться надо: тю-тю Сомов. И Витька тю-тю.
– Растютюкался, – мрачно сказал Кинескоп, а братья-близнецы осуждающе посмотрели на Кешу.
– Чего-нибудь не так? – заволновался Кеша.
– Всё так.
– В чём дело? Великая миссия завершилась полным триумфом! Подробности нужны?
– Не нужны, – сказал Кинескоп, – знаем уже.
– От кого?
– Разведка донесла. У нас разведка хорошо поставлена.
Как-то всё обидно выглядело: и мрачное настроение духов, и нежелание выслушать захватывающий рассказ, в котором были риск и напряжённая борьба умов, люди хорошие и люди скверные, победа добродетели и, естественно, поражение зла.
– Смотрю я на тебя, Кешка, – раздумчиво проговорил Кинескоп, – и мыслю: чего это я к тебе привязался? Даже, можно сказать, полюбил. Ну, с Гешей всё ясно: я его давно знаю. Заочно, правда. И люблю давно. Серьёзный он и вдумчивый, не в пример тебе, шалопуту. И брательники тоже к вам привязались. Верно?
– Ага! – сказали брательники. – Ещё как!
– Слыхали?
– Мы тоже к вам привязались, – сказал Геша, и это не была его обычная вежливость. Геша говорил искренне.
А Кеша ничего не сказал, только кивнул растерянно: он не понимал, зачем Кинескоп затеял этот разговор.
– Так чего ж тогда радуетесь? – спросил Кинескоп и передразнил Кешу: – «Великая миссия завершилась полным триумфом»!
И тут Геша понял причину дурного настроения духов. Понял и похолодел…
– Не может быть… – только и вымолвил он.
– Может, – грустно сказал Кинескоп.
– Но почему? Почему?
– Приказ. У людей и духов есть общее правило: приказы не обсуждать.
– В армии не обсуждают! – закричал Геша.
– Мы и есть армия… Тоже армия…
Кеша счёл нужным вмешаться, потому что он сидел дурак дураком и ровным счётом ничего не понимал.
– Что происходит? Почему вопли?
И даже Геша не выдержал:
– Дуб ты, Кешка! Неужели не понял: прощаются с нами.
– Кто прощается?
– Мы, – сказал Кинескоп.
– Но зачем? – это уже Кеша закричал.
А Кинескоп повторил:
– Приказ.
– Чей?
Кинескоп показал пальцем на потолок: мол, свыше…
– Не навсегда же прощаться? – упорствовал Кеша.
– Не знаю, – покачал головой Кинескоп. – Наверно, навсегда.
– Так, – сказал Кеша и встал. – А почему?
– Потому что кончается на «у», – буркнул грубый Кинескоп и вытер глаза тыльной стороной ладошки: попало, видно, что-то.
– Та-ак, – снова протянул Кеша и заходил по комнате, заложив руки за спину, совсем как папа, когда он обдумывает статью. – Не вижу никакого смысла в расставании. Во-первых, мы о вас уже всё знаем…
– Не всё, – быстро перебил его Кинескоп и даже повторил для пущей убедительности: – Не всё.
Как будто подслушивал кто-то их разговор и Кинескоп никак не мог допустить, чтобы этот неведомый кто-то заподозрил духов в излишней болтливости, так сказать, в утечке информации. Кеша даже огляделся кругом: нет, никого не видать, перестраховывается Кинескоп.
– Ну, всё не всё, а так, кое-что… – Кеша вроде бы даже прикинул про себя, что же это за кое-что.
Кинескоп сухо посмеялся, будто двумя деревянными дощечками постучал, и братья хмыкнули.
– Кое-что… – сказал Кинескоп. – Знаете вы, что мы существуем. Знаете, для чего существуем. А что мы умеем – это знаете? Чем владеем? Силу нашу знаете?
– Знаем, – сказал Кеша, осторожно потрогав синяк под глазом.
– Я за эту историю Водяному ещё всыплю, – мстительно пообещал Кинескоп.
– Почему? Он же нам помогал.
– Я не о драке. Я о домино. Кто ему позволил раскрывать себя перед людьми?
– Никто ж не догадался.
– Витька догадался.
– Ну и что страшного?
– Хороший аналитический ум, всё сопоставив, мог бы прийти к мысли о нашем существовании.
– Не пришёл бы, – заявил до сих пор мрачно молчавший Геша. – Это значит признать потусторонние силы. Ненаучно.
– Какие же мы потусторонние? – возмутился Кинескоп. – Потусторонние силы – бред собачий. Это только церковники да сектанты всякие в них верят. А мы – души вещей, я вам о том тыщу раз втолковывал. Самые что ни на есть реальные силы. Другое дело, что прав ты… К сожалению, не поверят в нас люди, рано ещё.
– Мы же поверили.
– Вы ещё можете верить в то, что есть. Но пройдёт год-другой, и вы тоже будете верить только в то, что должно быть. А мы, по вашему разумению, быть не должны. Хотя именно вы, люди, создали нас. Придумали нас и создали – силой воображения, силой любви к своему делу, к созданному руками своими. А потом мы сами жить стали рядом с вами. И без вас не можем, как и вы без нас. Трудно человеку, когда его окружают вещи, сделанные без души. Трудно ему, и когда он сам без души относится к вещам. Много пока таких людей, ох как много! Потому и прячемся мы от вас, не показываемся – рано… И поверить в нас трудно… Барьер здравомыслия не пустит. Вот потому и прощаемся мы с вами, дорогие вы ребяточки…
– Но с нами-то зачем? – закричал Кеша. – Мы верим в вас!
– Сегодня верите, это конечно. А завтра? А через пять лет?
– Что прошло, то прошло, не зачеркнёшь, – сказал рассудительный Геша. – Выходит, больше не увидимся…
– С вами – нет. Но дела наши этой историей не кончаются. Дел у нас, сами знаете, ох как много! И помощники нам нужны будут.
– Малышня? – презрительно спросил Кеша.
– Сейчас – да. Но завтра-то им как раз тринадцать исполнится. Как вам сейчас… – Тут он помолчал и вдруг сказал сердито: – Ладно, ребяточки, долгие проводы – лишние слёзы. Лучше взгляните, что за окном делается, страсти-то какие! – Он всплеснул руками, глаза в ужасе закатил, и Кеша с Гешей невольно шагнули к окну.
Однако ничего особенного за окном не происходило. Двор был пуст, лишь две девчонки выгуливали своих собачек около песочницы. Одна собачка – болонка, другая – спаниель. Вряд ли они вызвали у Кинескопа такой ужас.
– Что ты здесь увидел, Кинескоп?
Кеша обернулся и осёкся на полуслове:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27