– Дедушка, – сказал он вкрадчиво, – вам начальство разрешило с нами познакомиться, а как же братья?
– А что братья? – вскинулся старик.
– Им тоже разрешили?
– Дурень ты! – в сердцах сказал Кинескоп. – Сыщик липовый, Шерлок Холмс несчастный, майор Пронин недоразвитый. Всё-то ему знать надо… А может, оно и к лучшему… – Он значительно посмотрел на ребят. – Это не мне с вами познакомиться разрешили. Это вам со мной познакомиться велено было.
– Зачем? – спросил Геша.
– Кем? – одновременно вырвалось у Кеши.
И старик Кинескоп ответил по порядку:
– Зачем – со временем узнаете. А кем… Великим Духом Электричества!
И сказал он это так значительно, так громогласно, что в воздухе промелькнула синяя молния, запахло озоном и перегоревшими пробками. А скорей всего, это ребятам лишь показалось, потому что холодильник на кухне урчал по-прежнему, а как он мог урчать, если бы пробки перегорели?
– Как его зовут? – тихо спросил Кеша.
А Геша ничего не спросил, потому что был полностью ошарашен и молнией, и странным запахом, и громовыми словами Кинескопа.
– Зовут его Итэдэ-Итэпэ, – почему-то шёпотом сказал Кинескоп. – Но забудьте это имя, не повторяйте вслух, не то случится беда! – Он быстро лёг, укрылся пледом и добавил уже обычным своим хриплым, простуженным голосочком:
– Ну, идите, идите, а я посплю.
Глава пятая
КЕША, ГЕША И БРАТЬЯ-БЛИЗНЕЦЫ
Конечно, можно было бы рассказать о Кинескопе Кешиным родителям. В конце концов, они люди прогрессивные, с широкими взглядами, с некоторой долей свободного воображения, обычно исчезающего у человека по исполнении ему шестнадцати лет. В это время человек получает паспорт и автоматически становится взрослым. А взрослому человеку свободное воображение – помеха в жизни. Почему-то взрослые люди не любят эту прекрасную черту характера.
Жалко взрослых, считал Кеша. Скучно им. А возможности – колоссальные! Шофёр автомобиля, например, может представить себя за штурвалом сверхзвукового истребителя, а асфальт Московской кольцевой дороги под колёсами – взлётной полосой.
Повар, помешивающий половником флотский борщ в котле, может представить себя учёным у аппарата, в котором моделируется зарождение первоматерии на Земле.
Да-а, что и говорить, возможностей навалом. Кеша никогда не упускал случая пофантазировать: любое дело веселее идёт. А взрослые? Легко представить, о чём они фантазируют.
Кеша не сомневался, что шофёр, к примеру, на самом деле думает о том, что задний мост стучит и резина на передних колёсах лысая, а завтра всё равно новой не выпишут.
Повар мечтает о том, чтобы никто сегодня в жалобную книгу никаких кляуз не писал, а скорее всего напишут, потому что борщ жидковат, мясо неважное привезли, костей много.
Вот так они и живут, эти взрослые. Даже самые передовые из них редко позволяют себе помечтать. То есть мечтают-то они непрерывно, но это реальные мечты. А пустить к себе нереальные мечты позволить не могут: стыдно. А чего стыдно – сами не знают.
Кеша обо всём этом серьёзно подумал, взвесил возможности своих – пусть прогрессивных, но всё же взрослых – родителей и решил, что на духов их воображение не потянет. Не примут они духов, хоть ты лопни. Пусть-де старик Кинескоп перед ними польку-бабочку спляшет – всё равно не поверят. Так что лучше смолчать, не позориться по-пустому. А то услышишь традиционное: «Какой ты ещё ребёнок, Кешка!» Как будто в том, что он ребёнок, есть что-то постыдное.
Уже в лифте он сказал Геше:
– О Кинескопе – молчок. Никому!
– Спрашиваешь! – подтвердил Геша, и стало ясно, что он тоже хорошо взвесил все «за» и «против» и мнения на сей счёт у них с Кешей совпали. Да и не могло быть двух мнений в этой ясной ситуации.
За обедом отец спросил:
– Ну как испытания? Состоятся?
– Вряд ли, пап, – озабоченно сказал Кеша.
– Недоделки в конструкции?
Что ж, если ответ подсказывают, грех не воспользоваться подсказкой – это вам каждый школьник подтвердит.
– Есть кое-какие… Да и негде испытывать: на пустыре доминошники стол врыли.
– А вы рядом. Не помешаете.
– Это ты так считаешь. А Пётр Кузьмич считает иначе. Он своё мнение ещё утром высказал.
– Безобразие! – возмутилась мама. – Что у них, другого места для стола не нашлось? И вообще, наш двор превращается в какой-то заповедник. С собаками гулять не разрешают. Теперь уже детям играть негде. А завтра и нас попросят по стеночке ходить… Хороша общественность! Пётр Кузьмич с компанией. Там один Витька чего стоит!
– Витька стоит три рубля, – сказал отец, – это общеизвестно. А Пётр Кузьмич – фрукт дорогой. Его не укусишь. С ним надо бороться всерьёз.
– Уже начали, – засмеялась мама.
– Кто?
– Это он как раз выясняет. Занят розыском. Представляешь, они сегодня в домино играли, а им кто-то костяшки путал.
– Как путал? – спросил отец.
– Ну, подменивал, мешал – я же не видела. А Марьи Агасферовна подробностей не знает. Говорила, что он хотел одну костяшку положить, а ему кто-то другую подсовывал. И так всё время.
– Может, они на солнце перегрелись? – предположил отец.
– Вполне возможно. Только они всерьёз эту историю приняли. Витька заявил, что это… – Тут мама помялась немного, вспоминая, потом вспомнила:
– Что это – телекинез. Правильно я назвала?
Стоит ли говорить, что Кеша с Гешей слушали разговор с напряжённым вниманием. Геша даже есть перестал, открыл рот от удивления. А Кеша, хоть и продолжал хлебать суп, тоже удивлялся и думал про себя, что всё это непросто, что есть какая-то диалектическая связь между событиями дня – от разговора у зелёного стола беседки до беседы с Кинескопом. Впрочем, рано спешить. Необходимо собрать побольше фактов, взвесить всё аккуратно, а уж только потом делать выводы.
Но красивое научное слово «телекинез» было названо, и оно требовало объяснений.
– Умён твой Витька, – засмеялся отец. – Вот к чему приводит чтение популярных научных журналов. Телекинез… – Отец от изумления даже головой покрутил. – Телекинез, мои дорогие, это перемещение материальных объектов в пространстве силой человеческой мысли. Примерно так. И штука эта пока фантастична. Она даже на уровне гипотезы не существует – так, предположения одни… А ты хочешь, чтобы телекинез осуществился в масштабах дворовой сборной по домино…
– Я ничего не хочу, – обиделась мама. – Я передаю тебе, что мне рассказала Марья Агасферовна.
– Твоя Марья Агасферовна – сплетница, – сказал отец, но мама на него посмотрела укоризненно: мол, что ты говоришь, это же непедагогично. Будто Кеша с Гешей сами не знали суровой правды про Марью Агасферовну…
Но не в ней было дело. Разговор родителей лишний раз подтвердил, что они уже слишком взрослые. Если они в телекинез не верят, то где же им поверить в Кинескопа!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27