– Когда мы проедем Бискайский бульвар, куда сворачивать? – спросил Саймон.
– А мне что за дело, – сказал Дженнет зло. – Вы сами можете...
Последние слова перешли в резкий крик боли: локоть мистера Униатца неожиданно вонзился в ребра говорившего.
– Босс задает тебе вопрос, – сказал мистер Униатц повелительным тоном. – Или хочешь получить в нос?
– Повернуть налево, а потом ехать западнее, на Флэглер, – сказал Дженнет и еще плотнее сжал губы.
Проехали мимо группы небоскребов, напоминавших о былом расцвете развращенной Флориды. Величественный город, имевший в своем распоряжении четыре или пять миллионов акров земли, вынужден был своими коммерческими щупальцами расти вверх.
На Флэглер-стрит им пришлось сбавить скорость. Постовой полицейский в импозантном шлеме и небесно-голубой форме с белым ремнем с безразличным видом сделал им знак притормозить. Но Хоппи Униатц опустил руку в карман и незаметно зажал Дженнета так, что тот не мог пошевелиться. Через несколько секунд полицейский просигналил им продолжать движение.
Они проехали несколько кварталов: сначала мимо магазинов модной одежды, не привлекавшей внимания прохожих, амбиции которых позволяли им носить минимум одежды, дозволенный законом; затем поехали на запад, где улицы кишели фотографами, предсказателями судьбы и торговцами антиквариатом, у своих домов стояли, разговаривая, индейцы, в большинстве своем с понурыми лицами. Прямо на проезжей части дороги мальчишка торговал газетами и билетами на скачки; на груди у него болталась связка дешевых очков от солнца. Саймон купил одни такие очки и напялил их на нос Дженнету.
– Не хочется, чтобы какой-нибудь умник полицейский узнал твою физиономию, пока ты тут с нами, – объяснил он.
Транспорта заметно поубавилось, и Саймон поднял верх машины. Они миновали Кеннел-клуб и площадки для игры в гольф, а когда показался Тамайами-канал, Дженнет заговорил снова:
– Здесь свернуть налево. Теперь прямо на Восьмую улицу. Потом опять поворот, и вы упретесь в Тамайами-Трейл. Машину придется оставить здесь, хотите вы этого или нет. К барке можно пройти только пешком.
Постройки попадались все реже. Заросли кустарника подступали к самой дороге. Человек пытался покорить дикую Флориду, подчинить ее себе, но ему это так и не удалось: теперь она вся съежилась и ждала с первобытным терпением, когда снова сможет заявить о себе.
Дженнет сказал:
– Лучше притормозить. Теперь уже недалеко.
Они проехали несколько домов – им не попалось ни одной машины; Дженнет указал на едва заметную дорожку, убегавшую вправо. Саймон повернул руль и осторожно вел машину по неровной дороге, усыпанной коричневатыми сосновыми иголками. Когда дорога исчезла совсем, он подрулил к сосновой рощице, которая образовала естественный щит, скрывавший дорогу от остального мира. Саймон вышел из машины; Хоппи Униатц приказал Дженнету сделать то же самое.
– Я не говорил, что Роджерс должен быть сейчас здесь, – проворчал Дженнет. – Что будет со мной?
– Твое дело только проводить меня туда, – сказал Святой. Он был готов ко всему, но верил в силу своих мускулов и каждой ниточке нервов. Уже здесь могла быть устроена ловушка, и, хотя его движения казались легкими и небрежными, он не исключал никаких случайностей. Из-под лениво опущенных век его голубые глаза были прикованы к дороге. Это была своего рода охота, к которой он был вполне привычен: он овладел всеми навыками охотника и изучил повадки животных задолго до того, как постиг простейшие алгебраические уравнения. И те инстинкты, которые дремали в нем, когда он находился в городе, вдруг неожиданно проснулись.
Кустарник кончился; теперь перед ними были только низкорослые пальмы и колючая трава. Находясь все еще под заслоном деревьев, он тем не менее удвоил бдительность и велел Хоппи и Дженнету остановиться.
Перед ними расстилалась выжженная беспощадным солнцем пустыня. Неподалеку из кустов выпорхнула стайка перепелов, шумно махая крыльями, и мгновенно превратилась в темные пятнышки на макушках деревьев – перепуганный Хоппи даже не успел достать своего ружья.
Между карликовыми пальмами пролегала узкая тропинка. Святой взглядом проследил ее путь до того места, где стояла некрашеная двухэтажная барка, приспособленная под жилье. Окна с одной стороны были заколочены досками, но в окошке на верхней палубе горел свет. Пальмы скрывали море, и создавалось впечатление, что барка стоит на земле.
Лейф Дженнет сказал:
– Пошли.
Святой преградил ему путь рукой:
– Галлиполис сейчас там?
– Он всегда там. После обеда он играет в карты.
Саймон загасил сигарету: дым был заметен.
– Задержи его там, – инструктировал он Хоппи. – Не подходи близко, пока я не дам тебе знать или пока не услышишь выстрелы. Хорошенько спрячься. Если я не вернусь дотемна, возьмешь его в оборот, понял?
Подобно тени Саймон мелькнул в кустах, подходивших к самой барке. Дальнейшее продвижение было опасным, так как по крайней мере на четверть мили местность была пустынна и прятаться было негде. По всей видимости, мистер Галлиполис специально выбрал такое место, с тем чтобы заранее видеть, кто направляется к его жилью. Подобная прозорливость сделала бы честь даже искушенному в военной хитрости генералу. Один-единственный стрелок мог спокойно уложить не менее дюжины человек, даже если бы они бежали, а не то что шли шагом; а если к дому направлялись более благодушные гости, то всю необходимую подготовку к их встрече можно было провести задолго до того, как они приблизятся к барке.
Саймон сделал еще одну остановку на самом краю лесочка, чтобы убить москита на шее. На соседнем дереве застрекотала белка, недовольная вторжением в ее владения. Но ничего настораживающего пока не было видно. Узорчатый ковер из яркого света и замысловатых теней словно прирос к земле.
Саймон прислонился к дереву; события дня быстро промелькнули у него в голове. Он старался ухватить главное в действиях Марча, но не мог. Ему всегда удавалось с максимально высокой точностью оценить изобретательность противника, но внезапное появление Лейфа Дженнета, Галлиполиса и легендарного Джесса Роджерса представляло собой уже такой калейдоскоп, который никак не вписывался в схему, разработанную Саймоном. Единственная схема, мало-мальски соответствующая данной ситуации, была, пожалуй, та, которую предложил Питер Квентин, но даже и у нее был один существенный изъян. В ней не отводилось места письму Юстины, а ведь только благодаря этому письму Марч вынужден был считаться с Саймоном. Саймон считал, что они не убьют его, не разобравшись с такой непредвиденной помехой, как письмо. И в то же время было совершенно очевидно, что к мистеру Галлиполису его заманили не случайно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64