— Тех, кто поджарился на газовом взрыве, — ответил Билл лениво.
— Крыс?
— Нажрался до отвала. Там еще есть. Хочешь?
— Ты — каннибал.
— Чего?
— Я лучше пуделя съем.
— Как-то не гуманно это… Но дело твое…
Мятникова есть крысятину совсем не хотела. Знала, что в других странах едят собак, что многие даже считают их мясо деликатесом, а потому, истощенная за последние дни, решила отобедать пуделем Пинцетом.
Острыми резцами она легко раскроила собачью шкуру, словно опасной бритвой. Сделала надрез возле шеи, повела его по животу, к паху, ту же самую процедуру проделала на спине собаки, где-то рванула, где-то перекусила и через полчаса работы получила чистенькую мясную тушку.
Вот только голову она разделывать не стала. У дохлого Пинцета были открыты глаза, в мертвом взгляде до сих пор держался тусклый свет идиотской радости. Мятникова просто отгрызла псу голову, а затем принялась насыщаться, разрывая тушку на куски.
Набив брюхо, она решила оттащить куда-нибудь подальше собачьи голову и шкуру. Поволокла, но вдруг что-то блеснуло в голубоватой шерстке. Это заставило Лилю прерваться и порыться в кудерьках. Она выудила на свет Божий обыкновенную собачью медаль, на которой было написано: «Отличнику породы». Осталась к находке равнодушна и вновь уцепилась за шкуру, чтобы тащить.
— Ну-ка, ну-ка! — услышала она Билла. — Что там?
— Я думала, что ты спишь…
— Я никогда не сплю, чтобы совсем! Чего это блестело?
— Собачья медаль, — равнодушно ответила Мятникова, продолжая волочить ненужное.
— Постой, я сказал! — рыкнул американец.
Она вздрогнула и остановилась.
— Собака была заслуженная! — резюмировал крыс, поднявшись на лапы. — В нашем деле просто так медали не дают!
— Да это побрякушка за отличную породу!
— А у меня, по-твоему, что, порода плохая?! Я — американец! А после взрыва мины все погибли, и меня некому было отметить! Так что я заслужил награду! Тащи медаль!
Лиля усмехнулась, но подчинилась. Взяла тоненький ошейник с медалькой и принесла Биллу. Тот продел голову в ремешок и сделал гордый вид.
— За службу Родине! — проговорил он с пафосом.
— Какой? — поинтересовалась Мятникова, поставив крыса, в неловкое положение.
— В самом деле, — задумался он.
Думал Билл долго и, наверное, его вживленный чип работал бы еще дольше, а мог и совсем зависнуть, если бы на помощь не пришла Мятникова.
— У тебя мать — русская, так?
— Да.
— Мать русская, отец американец, значит, у тебя две Родины.
— Это очень мудро! — похвалил Билл подружку после некоторых размышлений. — За службу русской Родине!
— Ура! — поздравила Лиля.
Неожиданно ее затошнило, она отвернулась и принялась извергать недавно съеденную собачатину.
«Несвежая, что ли? — подумала она. — Хотя, как может быть пудель несвежим, если я его сама убила…»
Ее желудок продолжало крутить, а Билл на плохое самочувствие подруги не обращал ровным счетом никакого внимания. Он косился на медаль и гордился совершенным подвигом.
«Скотина!» — подумала Мятникова о Билле, но тошнота внезапно прекратилась, зато заныла челюсть, и Лиле пришлось грызть арматуру. Потом опять захотелось есть, и она, за неимением другого питания, покушала собачью ляжку.
Только проглотила пару кусочков, как услышала:
— Поворачивайся!
Не прекращая есть, она повернулась и расслабила заднюю часть тела, в которую вошел герой Билл.
От блестевшей на его груди медали продолжительность соития совершенно не изменилась в сторону его удлинения, а возможно, еще и сократилась.
Лиля проглотила кусок собачатины, когда ее внутренности подверглись уже привычному ожогу.
— Мог бы и подольше! — чавкая, посетовала Мятникова.
— Чего подольше? — не понял Билл.
— Во мне находиться! Привык думать только о себе!
— Зачем — подольше? — растерялся крыс.
— Обо мне бы подумал… Я тоже удовольствия хочу!
— Чего?..
Казалось, Билл был совсем обескуражен претензиями подруги.
— Расслабься! — разрешила Мятникова.
— Какие-то ты вещи непонятные говоришь все время!
— Говорю, расслабься!
— В следующий раз укушу так!..
— Только и можешь кусаться!
— Не только! Я прекрасный специалист по саперному делу!
В этот день Мятникову тошнило еще дважды. Она совсем не понимала, что с ней происходит, а ее приятель, американо-русский герой, часами смотрел на свое отражение в луже и говорил:
— Все в порядке…
— Мне плохо! — жаловалась Лиля, стараясь пробудить в Билле что-нибудь человеческое.
— Всем плохо, — отвечал саперных дел мастер.
— Скотина!
— Я не скотина. Я — крыс…
Они прожили на месте взрыва две недели. Билл продолжал питаться своими собратьями, изрядно подгнившими, совокуплялся через равные промежутки времени с Мятниковой, а она была вынуждена рисковать и выходить утренними часами на поверхность, добывая себе пропитание.
Один раз Лиля увидела на улице тетку, которая жалобно призывала: «Пинцет! Пинцет!», — а, когда заметила Мятникову вдруг преобразилась, глаза зажглись безумным огнем. Алия Марковна (это была она) вытащила из кармана плаща мужнин «Макаров», и ну палить!..
Хорошо, что тетка была не обучена стрелять, а то бы Лиле — смерть неминуемая. А так пули легли далеко в стороне…
Мятникова спряталась за мусорным баком и наблюдала, как хозяйке погибшего пуделя заламывают руки подоспевшие милиционеры, как сажают безумную в газик…
Лиля нырнула в мусорный бак и провела в нем добрый час, обнаружив кучу съестного. Особенно много было хлеба…
А потом Мятникова, засыпая в метре от Билла, вдруг поняла, что беременна…
Еще она осознала, что родит крысят… Хотела было сойти с ума, но решила поглядеть на ситуацию под другим углом. Ведь она не рассчитывала, что судьба когда-нибудь даст ей шанс почувствовать себя матерью. И наплевать, что все так причудливо, что не мальчиков и девочек ей придется воспитывать, а серых грызунов.
Она разбудила Билла, бесцеремонно пихнув его мордой в толстый живот.
— Чего? — поинтересовался он.
— У нас будут дети.
— Чего?
— Я — беременна!..
— Чего?
— Крысята у меня будут от тебя! — обозлилась Мятникова.
— А я-то тут причем? — не понял Билл.
Она чуть было не задохнулась от злости, вспоминая, как он ежедневно, раз по пять, подходил к ней с тыла.
— Ты при чем?!! — обнажила зубы. — Пусть я сдохну, но успею добраться до твоего горла.
В ней было столько напора, что американец слегка струхнул. Но он, действительно, не понимал, что добивается от него эта полоумная крыса. Ну крысята, так они у всех, раз по сто в жизни, чего шум поднимать…
— Признаешь отцовство? — скалилась Мятникова.
Он не знал, что такое «отцовство», но от греха подальше согласился.
— Признаю…
Крыс решил потом отомстить за свой испуг полоумной подруге.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63