Билл вскоре подплыл и рассказал, что вода соленая, что ее пить нельзя — рвет.
Он был хитрым и совсем не хотел умирать, а потому неожиданно рванул к Мятниковой и вцепился зубами в ее хвост. Она попыталась было поднырнуть под него и царапнуть по пузу когтями, но встретила его когти, поранившись до крови.
— Плыви! — приказал он. — Ты хорошо плаваешь, а потому должна спасать меня!
— Ты!… Ты!…
Она не нашлась, что бы такого сказать убийственного, дабы ранить хотя бы его самолюбие, коли не тело. К тому же соль разъедала порезы на боку, а солнце нагревало голову, и пришлось нырнуть, дабы остудиться.
— Ну, плыви, плыви! — поторопил Билл. — Спасай меня!..
И она поплыла. Сказала лишь:
— Меня ненадолго хватит! Нет пресной воды, еды… Мы утонем!
— Ты постарайся! Я очень важная персона!
И опять ей нечего было сказать ему в ответ. Злость сбивала дыхание, и Мятниковой то и дело приходилось прихлебывать соленой воды.
— Ты — собачий медалист!
— Говорят, что собаки умнее человека, — ответил крыс. — Конечно, не все…
Его невозможно было пробить. Она знала, что и пытаться не стоит. Нет у него такого органа, нет у мерзкой крысы души!
Дальше они плыли в полном молчании. Удивительно, но Лиля совсем не уставала, словно была крысой водяной, а не сухопутной… Наступила ночь, и над океаном зависла огромная желтая луна.
— Как моя медаль, — сравнил Билл.
Луна светила щедро, и при этом грустном подобии солнца, в заемных лучах, Мятникова вдруг увидела рыбку, которую автоматически схватила зубами и тотчас проглотила, не жуя. А потом другую… И еще несколько поймала, набив мягкими косточками и плавниками живот…
К утру она вдруг почувствовала ужасающую боль в хвосте.
— Что ты делаешь?!. — закричала Лиля.
— Я ем, — ответил Билл.
— Что ты ешь?
— Твой хвост!
— Ах, ты паразит! — закричала она, вновь попыталась поднырнуть под крыса, чтобы нанести ему рану, но он так ей врезал по животу…
— Не могу же я умереть голодной смертью! — пояснил. — Но ты не волнуйся, я буду есть твой хвост по частям. Надо экономить! На сегодня я закончил!..
— Ты — редкая сволочь! Я тебя спасаю, а ты меня ешь!..
— Если спасаешь, то спасай до конца!
— Хочешь, я поймаю тебе рыбу?
— Тогда мне придется тебя отпустить, — подумал Билл вслух. — И ты уплывешь. Следовательно, я погибну… Буду есть твой хвост…
— Тебе никогда не стать человеком! — в сердцах произнесла Мятникова.
— Это правда…
— Так и сдохнешь крысой!
— Боюсь, тебя ожидает то же самое…
Вдруг она осознала его слова, так ясно и так драматично, что слезы брызнули из глаз! А ведь все из-за него! Не будь Билла, жила бы Мятникова в своем человеческом теле… Она зажмурилась изо всех сил и проговорила про себя из какой-то детской сказки:
— Вот я, вот я, превращаюсь в ЧЕЛОВЕКА!
После этих слов, она посчитала до трех и открыла глаза, вновь обнаружив крысиные лапы, неутомимо двигающиеся в воде.
— Ты — глупая! — частично подслушал мысли подруги Билл. — Все животные хотят стать людьми, но еще никто и никогда не осуществил своей мечты!
— Ты тоже хочешь стать человеком?
— Конечно.
— Чтобы ты стал тогда делать?
— Я бы вставлял глупым крысам чипы в мозги, ел бы колбасу и был бы, как Слизкин.
— А каким был Слизкин? — спросила Мятникова, продолжая плакать.
— Он научил меня всему. Был заботлив, самоотвержен…
— Что тебе мешает быть заботливым, самоотверженным?
— Инстинкт самосохранения. У людей его очень мало… Когда-то Слизкин рассказал мне, что грызунов в пять раз больше, чем всех остальных млекопитающих, вместе взятых. Потому что мы знаем самую главную цель всякого существа — выжить! Я выживаю и потому ем твой хвост…
Дальше они вновь плыли молча. Ей вновь ночью попалась стайка рыбешек, и она поела. А утром он опять откусил часть ее хвоста.
На это раз она не закричала, а лишь сдавленно застонала.
И вновь они плыли.
Она вдруг поняла, что, когда он доест ее хвост, то примется пожирать и ее саму.
— Совершенно верно, — подтвердил Билл. — Но я тебя экономлю…
— Спасибо…
Еще три раза Билл откусывал от ее хвоста, а потом она увидела большой белый корабль, стоящий под светом луны, словно волшебный. Там, наверху, на палубе, играла музыка, звучал человеческий смех, взлетали яркими снопами петарды и салюты.
— «Академик Иванов», — прочитала Мятникова на борту и увидела толстенную якорную цепь, уходившую в пучину морскую. — Мы спасены!
— Да? — обрадовался Билл.
— Мы заберемся по этой цепи в трюм корабля, и он отвезет нас на землю.
Так и сделали. Лезли вверх, словно горную вершину штурмовали…
А потом мчались с быстротой молнии, метались среди человеческих ног под истошный женский визг, пока, наконец, не скатились по лестнице со средней палубы в трюм.
Дышали тяжело и печально.
А наверху богатые женщины выговаривали капитану:
— У вас крысы на борту!
— Такие огромные, как медведи! — истерически вскрикивала тетя, габаритами не уступающая гималайской породе.
— Защитите наших женщин и детей от инфекций! — слышались голоса.
Капитан был мужчиной тертым. Его уравновешенность не могла поколебать и сотня истерических женщин. Он взял в одну руку бокал с шампанским, в другую микрофон, подул в него и произнес маленькую речь.
— Уважаемые дамы и господа! — продемонстрировал капитан чудесный бас. — Вы все образованные люди и, конечно, читали много художественной литературы, в которой описываются всевозможные крушения кораблей. Вы все прекрасно знаете, что первыми покидают судно… Кто?
— Крысы… — загудело общество.
— Правильно. Отсюда вывод: на нашем корабле крысы есть, а значит…
— Значит, мы не тонем, — проверещала худющая брюнетка в декольте.
— Слава Богу! — вскричал капитан. — На нашем корабле есть женщина-логик! И за нее я хочу поднять этот бокал! — Он лишь слегка пригубил, профессионально отметил восстановившееся спокойствие и незаметно кивнул ансамблю…
— Feelings… — услышала доносящееся с палубы Мятникова. Это была ее любимая песня, в которой говорилось о чувствах, которых у нее никогда не было… Или почти не было… Эх, Коровкин…
В этот момент пришлось забыть о музыке, так как Лиля почувствовала, что в трюме они с Биллом совсем не одни. Глаза привыкли к темноте, и спасенные рассмотрели с десяток крыс, совсем не маленького размера, которые, пригнув головы, медленно приближались к непрошенным гостям.
— Нас здесь не ждали, — оценил Билл.
— Порвут на коврики, — предположила Мятникова.
— Небоись…
За крупными крысами подкрадывались и мелкие, сверкая в темноте красными глазами.
— Сейчас бросятся, — предупредил Билл. — Иди ко мне за спину!..
Она вовсе не ожидала от него такого благородства, но среагировала быстро, укрывшись за его толстым задом.
То, как дрался Билл, можно было назвать искусством.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63