Мы не там ищем!
Я почти кричал, не свойственный мне гнев захлестнул меня – гнев на себя за то, что я не понял этого раньше, гнев на Темара за то, что так далеко увел потрепанные остатки колонии, прежде чем найти убежище, гнев на всех этих проклятых ученых и магов за то, что не разгадали этого сразу. Ведь это так очевидно, не правда ли? Головы повернулись ко мне со всех сторон, и чей-то голос воззвал со стены, но Эйрест быстро успокоил часового.
– Тогда где они? – безапелляционно спросил Планир, скрестив руки. Ни бриджи, ни простая рубаха не убавили его властности.
– Рудники – вот куда они бежали, вверх по реке до тех пещер. – Я стряхнул цепляющиеся воспоминания Темара и обернулся к Шиву. – Ты можешь гадать на таком расстоянии?
– Могу попробовать. – Он выпятил челюсть. Планир поднял руку.
– Нет, Шив, не сегодня.
Мы оба уставились на него с открытыми ртами.
– Уже поздно, все устали, – твердо произнес Планир. – Если колонисты спали столько поколений, то задержка на один день вряд ли будет иметь значение.
Я вознамерился было возразить, но тут возникла Ливак.
– Пошли, – строго сказала женщина. – Он прав. Сегодня мы уже достаточно сделали. Помоги нам в доме, а потом выберем хорошее место для сна.
– Пожалуй, так будет лучше, – нехотя признался Шив. – Я здорово истощен после расчистки якорной стоянки.
Скрепя сердце, я уступил и чуть-чуть воспрянул духом, лишь когда Ливак взяла меня за руку и мы пересекли оживленный теперь двор. Я немного сорвал злость на несчетных поколениях разных тварей, изгоняя их из углов разрушенного дома, но внутри у меня по-прежнему все кипело.
– Думаю, мы застолбим себе место здесь. – Ливак положила свою легкую котомку и тяжелый сверток моих доспехов по обе стороны небольшого остатка внутренней стены, способного дать нам подобие укрытия и уединения. – Это нам отлично подойдет.
– Ладно.
Сражаясь за спокойствие, я подумал о еде. Стоило мне оглядеться, как я увидел Хэлис, деловито раздающую хлеб и тушеное мясо.
– И кто же сделал тебя кашеваром? – с ухмылкой спросила Ливак, когда мы заняли очередь.
Хэлис встретила нас лукавой улыбкой.
– Должна же эта проклятая нога хоть на что-то сгодиться!
Я жадно набросился на мясо и кивнул Хэлис.
– У тебя настоящий талант к стряпне.
– Я с этого начинала, – заметила она, изрядно меня удивив. – Сперва нанялась кухаркой в торговый караван, а после в корпус. Там я и научилась сражаться. – Хэлис излучала добродушие и спокойствие, чего я раньше в ней не замечал, и все это в ней было не только из-за двух вновь здоровых ног. – А ты что думал? Что я взяла меч и отправилась на поиски приключений? Тогда бы я давно валялась мертвой в канаве или сидела на цепи в публичном доме.
Ее речь вызвала смешки одобрения со всех сторон.
– По крайней мере это освобождает меня от настоящей работы, – продолжала Хэлис, широко улыбаясь. – Неплохо отдохнуть для разнообразия.
– А как дела у наших ученых?
Чтобы не слишком ей завидовать, я оглядел толпу совещающихся вокруг костра Тонина.
– Они кажутся очень довольными собой, – хмыкнула наемница. – Тонин натаскивал Паррайла по заклинаниям, которыми они надеются разбудить спящих колонистов.
Обжигаясь горячим мясом, Ливак задышала открытым ртом и, морщась, проглотила кусок.
– Значит, теперь мы должны ждать до утра? – покорно спросила она. – Прежде чем сможем наконец разобраться со всем этим?
– Именно так, мы ждем, – подтвердила Хэлис, но морщины, избороздившие лоб, выдавали ее собственное нетерпение.
Я подавил угрюмое желание спросить, о чем, во имя Дастеннина, им беспокоиться с полной миской тушеного мяса и овощей. Ведь это в моей голове прячется древний тормалинец, причем вовсе не спящий. И это я не могу думать ни о чем другом, борясь с неукротимо накапливающимся изнурением вместе с навязчивой личностью Темара.
Темнота, прерываемая лишь обрывками снов
Сначала не было ничего, никаких ощущений, никакого света, никакого звука. Казалось, он никогда не знал иного существования, кроме этого заколдованного сна. Но вот сознание вернулось, болезненно, мучительно, как теплая кровь, пульсирующая в онемевшей конечности, – оно вернулось застарелым страхом и новой тревогой. Когда знакомое чувство медленно потекло по старому руслу, Темар проснулся в небытии, в давящей на него сверху черноте. Ужас заскребся в уголках разума, подтачивая решимость юноши выдержать это испытание. Неуверенность росла, подхлестнутая внезапным пониманием, что он ничего не чувствует, вообще ничего. Сердце билось все быстрее, посылая огонь в бегущую по жилам кровь, дабы воспламенить ярость, столь необходимую для отражения угрозы, но она не приносила облегчения. Никакой пот не выступил на лбу Темара, чтобы охладить его, никакой древний инстинкт не топорщил волосы на затылке, чтобы предупредить о нависшей опасности. Темар парил, бестелесный, в безликой пустоте, а когда желание закричать стало невыносимым, юноша захлебнулся в тошнотворной панике, поняв, что кричать нечем, что нет у него ни рта, ни голоса. Беспросветный ужас затопил его, беззвучно вопящего, и бросил в удушающие тиски заклинания.
Вина мучила его, но была сметена в сторону злобными морскими волнами, которые швыряли и заливали судно, попавшее в зубы свирепого шторма. Молния вспыхнула над головой, порождая жуткое свечение от временной оснастки ялика, не имеющего никакого права находиться в открытом океане. Человек, привязанный к банке канатом, боролся с румпелем, и Темар отчетливо слышал отчаянные мысли моряка. Он выберется из шторма или утонет вместе с кораблем. Если он не спасет свой драгоценный груз – и живой, и тот, что пребывает в заколдованном сне, – Дастеннин бросит его навечно в реку теней тонуть вместе с демонами Поддриона. Это Вахил, успел понять Темар перед тем, как сознание вновь выскользнуло из слабой хватки ума.
Гулкое эхо шагов в высоком зале было следующим, что он постиг, твердых, целеустремленных шагов.
– Вы рассмотрели нашу петицию? – раздался откуда-то женский голос, но Темар, как ни старался, не мог ничего разглядеть за тусклой серостью, клубящейся со всех сторон.
– Вы хоть понимаете, о чем просите? – Это был ответ сьера, достаточно уверенного в себе, чтобы сопроводить отказ утешающим красноречием. – Даже если б удалось организовать такую экспедицию, мы не смогли бы отплыть раньше второй половины весны, и один Сэдрин знает, что мы тогда найдем. Вся Империя разваливается на куски, а вы просите меня рисковать людьми и средствами в поисках нового, коварного врага, чтобы в итоге лишь поощрить этих мародеров в их стремлении отправиться сюда и покончить со всеми нами, пользуясь этой неразберихой!
– Но нельзя же оставить их там!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152
Я почти кричал, не свойственный мне гнев захлестнул меня – гнев на себя за то, что я не понял этого раньше, гнев на Темара за то, что так далеко увел потрепанные остатки колонии, прежде чем найти убежище, гнев на всех этих проклятых ученых и магов за то, что не разгадали этого сразу. Ведь это так очевидно, не правда ли? Головы повернулись ко мне со всех сторон, и чей-то голос воззвал со стены, но Эйрест быстро успокоил часового.
– Тогда где они? – безапелляционно спросил Планир, скрестив руки. Ни бриджи, ни простая рубаха не убавили его властности.
– Рудники – вот куда они бежали, вверх по реке до тех пещер. – Я стряхнул цепляющиеся воспоминания Темара и обернулся к Шиву. – Ты можешь гадать на таком расстоянии?
– Могу попробовать. – Он выпятил челюсть. Планир поднял руку.
– Нет, Шив, не сегодня.
Мы оба уставились на него с открытыми ртами.
– Уже поздно, все устали, – твердо произнес Планир. – Если колонисты спали столько поколений, то задержка на один день вряд ли будет иметь значение.
Я вознамерился было возразить, но тут возникла Ливак.
– Пошли, – строго сказала женщина. – Он прав. Сегодня мы уже достаточно сделали. Помоги нам в доме, а потом выберем хорошее место для сна.
– Пожалуй, так будет лучше, – нехотя признался Шив. – Я здорово истощен после расчистки якорной стоянки.
Скрепя сердце, я уступил и чуть-чуть воспрянул духом, лишь когда Ливак взяла меня за руку и мы пересекли оживленный теперь двор. Я немного сорвал злость на несчетных поколениях разных тварей, изгоняя их из углов разрушенного дома, но внутри у меня по-прежнему все кипело.
– Думаю, мы застолбим себе место здесь. – Ливак положила свою легкую котомку и тяжелый сверток моих доспехов по обе стороны небольшого остатка внутренней стены, способного дать нам подобие укрытия и уединения. – Это нам отлично подойдет.
– Ладно.
Сражаясь за спокойствие, я подумал о еде. Стоило мне оглядеться, как я увидел Хэлис, деловито раздающую хлеб и тушеное мясо.
– И кто же сделал тебя кашеваром? – с ухмылкой спросила Ливак, когда мы заняли очередь.
Хэлис встретила нас лукавой улыбкой.
– Должна же эта проклятая нога хоть на что-то сгодиться!
Я жадно набросился на мясо и кивнул Хэлис.
– У тебя настоящий талант к стряпне.
– Я с этого начинала, – заметила она, изрядно меня удивив. – Сперва нанялась кухаркой в торговый караван, а после в корпус. Там я и научилась сражаться. – Хэлис излучала добродушие и спокойствие, чего я раньше в ней не замечал, и все это в ней было не только из-за двух вновь здоровых ног. – А ты что думал? Что я взяла меч и отправилась на поиски приключений? Тогда бы я давно валялась мертвой в канаве или сидела на цепи в публичном доме.
Ее речь вызвала смешки одобрения со всех сторон.
– По крайней мере это освобождает меня от настоящей работы, – продолжала Хэлис, широко улыбаясь. – Неплохо отдохнуть для разнообразия.
– А как дела у наших ученых?
Чтобы не слишком ей завидовать, я оглядел толпу совещающихся вокруг костра Тонина.
– Они кажутся очень довольными собой, – хмыкнула наемница. – Тонин натаскивал Паррайла по заклинаниям, которыми они надеются разбудить спящих колонистов.
Обжигаясь горячим мясом, Ливак задышала открытым ртом и, морщась, проглотила кусок.
– Значит, теперь мы должны ждать до утра? – покорно спросила она. – Прежде чем сможем наконец разобраться со всем этим?
– Именно так, мы ждем, – подтвердила Хэлис, но морщины, избороздившие лоб, выдавали ее собственное нетерпение.
Я подавил угрюмое желание спросить, о чем, во имя Дастеннина, им беспокоиться с полной миской тушеного мяса и овощей. Ведь это в моей голове прячется древний тормалинец, причем вовсе не спящий. И это я не могу думать ни о чем другом, борясь с неукротимо накапливающимся изнурением вместе с навязчивой личностью Темара.
Темнота, прерываемая лишь обрывками снов
Сначала не было ничего, никаких ощущений, никакого света, никакого звука. Казалось, он никогда не знал иного существования, кроме этого заколдованного сна. Но вот сознание вернулось, болезненно, мучительно, как теплая кровь, пульсирующая в онемевшей конечности, – оно вернулось застарелым страхом и новой тревогой. Когда знакомое чувство медленно потекло по старому руслу, Темар проснулся в небытии, в давящей на него сверху черноте. Ужас заскребся в уголках разума, подтачивая решимость юноши выдержать это испытание. Неуверенность росла, подхлестнутая внезапным пониманием, что он ничего не чувствует, вообще ничего. Сердце билось все быстрее, посылая огонь в бегущую по жилам кровь, дабы воспламенить ярость, столь необходимую для отражения угрозы, но она не приносила облегчения. Никакой пот не выступил на лбу Темара, чтобы охладить его, никакой древний инстинкт не топорщил волосы на затылке, чтобы предупредить о нависшей опасности. Темар парил, бестелесный, в безликой пустоте, а когда желание закричать стало невыносимым, юноша захлебнулся в тошнотворной панике, поняв, что кричать нечем, что нет у него ни рта, ни голоса. Беспросветный ужас затопил его, беззвучно вопящего, и бросил в удушающие тиски заклинания.
Вина мучила его, но была сметена в сторону злобными морскими волнами, которые швыряли и заливали судно, попавшее в зубы свирепого шторма. Молния вспыхнула над головой, порождая жуткое свечение от временной оснастки ялика, не имеющего никакого права находиться в открытом океане. Человек, привязанный к банке канатом, боролся с румпелем, и Темар отчетливо слышал отчаянные мысли моряка. Он выберется из шторма или утонет вместе с кораблем. Если он не спасет свой драгоценный груз – и живой, и тот, что пребывает в заколдованном сне, – Дастеннин бросит его навечно в реку теней тонуть вместе с демонами Поддриона. Это Вахил, успел понять Темар перед тем, как сознание вновь выскользнуло из слабой хватки ума.
Гулкое эхо шагов в высоком зале было следующим, что он постиг, твердых, целеустремленных шагов.
– Вы рассмотрели нашу петицию? – раздался откуда-то женский голос, но Темар, как ни старался, не мог ничего разглядеть за тусклой серостью, клубящейся со всех сторон.
– Вы хоть понимаете, о чем просите? – Это был ответ сьера, достаточно уверенного в себе, чтобы сопроводить отказ утешающим красноречием. – Даже если б удалось организовать такую экспедицию, мы не смогли бы отплыть раньше второй половины весны, и один Сэдрин знает, что мы тогда найдем. Вся Империя разваливается на куски, а вы просите меня рисковать людьми и средствами в поисках нового, коварного врага, чтобы в итоге лишь поощрить этих мародеров в их стремлении отправиться сюда и покончить со всеми нами, пользуясь этой неразберихой!
– Но нельзя же оставить их там!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152