Он вступил в конфликт с преступным миром Нью-Йорка. Обстоятельства погрузили его на дно, где положиться он мог только на свою сообразительность.
— Это насчет трущоб, — сказал незнакомец. Билли весь подобрался.
— Ну и что? — спросил он воинственно. Незнакомец поднял руку с длинными и изящными до странности пальцами.
— Не кидайтесь на меня, — сказал он. — Это не мои похороны. Мое дело сторона. И я друг.
— А имени своего назвать не хотите!
— Далось вам мое имя! Занимайся вы моим делом, вы бы так за имена не цеплялись. Называйте меня Смитом, если хотите.
— Благороднее псевдонима вы не могли бы выбрать, — сказал Псмит сердечно.
— А? Понял. Ну так Браун. Любое, какое хотите. Не важно. Вот что. Вернемся назад. К трущобным домам. Вы знаете, что кое у кого есть на вас зуб?
— Очаровательный собеседник, некий товарищ Паркер, на что-то подобное намекнул, — сказал Псмит. — В недавней беседе. Однако «Уютные минутки» намордника не потерпят!
— Ну? — сказал Билли.
— Положеньице у вас не из легких.
— Мы сумеем о себе позаботиться.
— Черт! И ведь придется. Человек за всем этим — большая шишка.
— Кто он? — нетерпеливо спросил Билли. Незнакомец пожал плечами.
— Не знаю. Такой человек себя не выдаст.
— Так откуда вы знаете, что он большая шишка?
— Вот именно, — сказал Псмит. — По какой системе вы оцениваете величину шишкности этого джентльмена?
Незнакомец закурил сигару.
— По количеству долларов, которые он готов был уплатить, чтобы вас прикончили.
Билли прищурился.
— И какой шайке он это поручил?
— Знал бы, сказал бы вам. Он… его агент приходил к Бэту Джервису.
— К знатоку кошек? — вставил Псмит. — Обаятельнейшая личность.
— Бэт отказался.
— Это еще почему? — спросил Билли.
— Он сказал, что деньги ему нужны как всякому другому, и когда узнал, кого надо пришибить, сразу отказался. Сказал, что вы ему друг, и никто из его ребят пальцем вас не тронет. Не знаю, что вы такое для Бэта сделали, но он о вас печется, как о любимом братце.
— Мощный довод в пользу призрения животных, — сказал Псмит. — К товарищу Виндзору попала одна из знаменитыx коллекционных кошек товарища Джервиса. И что он сделал? Вместо того чтобы превратить животное в питательный суп, он вернул его безутешному владельцу. И что воспоследовало? Теперь товарищ Виндзор для товарища Джервиса — как призовой ангорский кот.
— Значит, Бэт на это не пошел? — спросил Билли.
— Наотрез отказался. Даже глазом не мигнул. И послал меня к вам предупредить.
— Мы весьма обязаны товарищу Джервису.
— Он сказал, чтобы я вам сказал, чтобы вы побереглись, потому что другая шайка такой работки не упустит. Но он хочет, чтобы вы знали, что он тут не участвует. И еще сказал, что сделает для вас все, что сможет, если вы попадете в беду. Да уж, Бэт за вас горой. Уж не помню, когда он так из себя выходил. Ну вот и все. А я пошел. У меня свидание. Рад был познакомиться с вами. Рад был познакомиться с вами, мистер Смит. Извините, у вас на лацкане жучок.
Он молниеносно обмахнул Псмита. Псмит поблагодарил его.
— Всего хорошего, — сказал незнакомец и удалился. Несколько секунд после его ухода редакторы молча курили. Им было о чем подумать.
— Который час? — спросил наконец Билли.
Псмит сунул руку за часами и печально посмотрел на Билли.
— Должен с большим сожалением констатировать, товарищ Виндзор…
— А он возвращается, — сказал Билли. Незнакомец, уже накинувший на фрак легкий плащ,
подошел к их столику и извлек из кармана плаща золотые часы.
— Сила привычки, — виновато сказал он, протягивая их Псмиту. — Прошу извинения. Всего хорошего, джентльмены, всего хорошего!
12. Красное такси
Фасад отеля «Астор» выходит на Таймс-сквер. В нескольких десятках шагов справа от парадного подъезда в небо вонзается башня Таймс-Билдинг. Справа от башни начинается Седьмая авеню, тихая, темная, унылая. Налево уходит Бродвей — Великий Белый Путь — самая прямая, самая яркая и самая грешная улица в мире.
Выйдя из «Астора», Псмит с Билли пошли по Бродвею в сторону квартиры Билли на Четырнадцатой улице. В белом сиянии фонарей в обе стороны двигались обычные толпы прохожих.
Они дошли до Геральд-сквер, и тут позади них раздался голос:
— Да это же мистер Виндзор!
Редакторы «Уютных минуток» резко обернулись. Крикливо одетый мужчина дружески протягивал руку.
— Увидел, как вы выходили из «Астора», — объявил он бодро. — И говорю себе: «Я ж его знаю!» А фамилию, ну, никак не вспомню. Вот и пошел за вами. И вдруг вспомнил.
— Ах, вспомнили? — вежливо сказал Билли.
— Вспомнил, сэр. Вижу-то я вас в первый раз, но на ваши фото вдоволь насмотрелся, так что мы вроде старые друзья. Я хорошо знал вашего отца, мистер Виндзор. Он-то мне фото и показывал. Может, он про меня упоминал? Джек Лейк. Как старый конь поживает? Вы его давно видели?
— Порядочно. Когда он писал в последний раз, то был здоров.
— Отлично. Оно и понятно. Крепок, как дуб, старина Джо Виндзор. Мы его всегда Джо называли.
— Вы ведь в Миссури с ним встречались? — сказал Билли.
— Верно, верно. В Миссури. Мы там много лет были почти компаньонами. Вот что, мистер Виндзор, час еще ранний. Может, вы с вашим другом заглянете ко мне? Покурим, поболтаем. Я живу тут совсем рядом на Тридцать третьей улице. Очень буду рад.
— Не сомневаюсь, — сказал Билли, — но, боюсь, вам придется извинить нас.
— Торопитесь, а?
— Нисколько.
— Ну так пошли!
— Спасибо, нет.
— Да почему? Тут рукой подать!
— Потому что не хотим. Спокойной ночи.
Он повернулся и решительно зашагал дальше. Миссуриец постоял, поглядел вслед и перешел улицу. Молчание нарушил Псмит.
— Поправьте меня, товарищ Виндзор, если я ошибаюсь, — запустил он пробный шар, — но не были ли вы, скажем, слишком резковаты со старым другом семьи?
Билли Виндзор засмеялся.
— Будь имя моего отца Джозеф, — сказал он, — а не Уильям, как мое, и побывай он в Миссури— хоть раз в жизни, а он там никогда не бывал, и сфотографируйся я хоть раз с теx пор, как вышел из пеленок, чего не случалось, может, я и пошел бы с ним. Но при таком положении вещей предпочел воздержаться.
— Весьма таинственно, товарищ Виндзор. Уж не хотите ли вы сказать?…
— Если они только на такое и способны, нам можно не тревожиться. Интересно, кем они нас считают? Фермерами? Устраивают такой эстрадный номер!
В голосе Билли слышалось искреннее возмущение.
— Значит, вы полагаете, что, прими мы приглашение товарища Лейка и отправься к нему покурить и поболтать, мы бы провели время не так уж уютно?
— Нас бы убрали.
— Я так много наслышан, — задумчиво произнес Псмит, — о широком гостеприимстве американцев.
— Такси, сэр?
По мостовой рядом с ними ползло красное такси. Билли покачал головой.
— Пожалуй, такси было бы не так уж неуместно, — заметил Псмит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
— Это насчет трущоб, — сказал незнакомец. Билли весь подобрался.
— Ну и что? — спросил он воинственно. Незнакомец поднял руку с длинными и изящными до странности пальцами.
— Не кидайтесь на меня, — сказал он. — Это не мои похороны. Мое дело сторона. И я друг.
— А имени своего назвать не хотите!
— Далось вам мое имя! Занимайся вы моим делом, вы бы так за имена не цеплялись. Называйте меня Смитом, если хотите.
— Благороднее псевдонима вы не могли бы выбрать, — сказал Псмит сердечно.
— А? Понял. Ну так Браун. Любое, какое хотите. Не важно. Вот что. Вернемся назад. К трущобным домам. Вы знаете, что кое у кого есть на вас зуб?
— Очаровательный собеседник, некий товарищ Паркер, на что-то подобное намекнул, — сказал Псмит. — В недавней беседе. Однако «Уютные минутки» намордника не потерпят!
— Ну? — сказал Билли.
— Положеньице у вас не из легких.
— Мы сумеем о себе позаботиться.
— Черт! И ведь придется. Человек за всем этим — большая шишка.
— Кто он? — нетерпеливо спросил Билли. Незнакомец пожал плечами.
— Не знаю. Такой человек себя не выдаст.
— Так откуда вы знаете, что он большая шишка?
— Вот именно, — сказал Псмит. — По какой системе вы оцениваете величину шишкности этого джентльмена?
Незнакомец закурил сигару.
— По количеству долларов, которые он готов был уплатить, чтобы вас прикончили.
Билли прищурился.
— И какой шайке он это поручил?
— Знал бы, сказал бы вам. Он… его агент приходил к Бэту Джервису.
— К знатоку кошек? — вставил Псмит. — Обаятельнейшая личность.
— Бэт отказался.
— Это еще почему? — спросил Билли.
— Он сказал, что деньги ему нужны как всякому другому, и когда узнал, кого надо пришибить, сразу отказался. Сказал, что вы ему друг, и никто из его ребят пальцем вас не тронет. Не знаю, что вы такое для Бэта сделали, но он о вас печется, как о любимом братце.
— Мощный довод в пользу призрения животных, — сказал Псмит. — К товарищу Виндзору попала одна из знаменитыx коллекционных кошек товарища Джервиса. И что он сделал? Вместо того чтобы превратить животное в питательный суп, он вернул его безутешному владельцу. И что воспоследовало? Теперь товарищ Виндзор для товарища Джервиса — как призовой ангорский кот.
— Значит, Бэт на это не пошел? — спросил Билли.
— Наотрез отказался. Даже глазом не мигнул. И послал меня к вам предупредить.
— Мы весьма обязаны товарищу Джервису.
— Он сказал, чтобы я вам сказал, чтобы вы побереглись, потому что другая шайка такой работки не упустит. Но он хочет, чтобы вы знали, что он тут не участвует. И еще сказал, что сделает для вас все, что сможет, если вы попадете в беду. Да уж, Бэт за вас горой. Уж не помню, когда он так из себя выходил. Ну вот и все. А я пошел. У меня свидание. Рад был познакомиться с вами. Рад был познакомиться с вами, мистер Смит. Извините, у вас на лацкане жучок.
Он молниеносно обмахнул Псмита. Псмит поблагодарил его.
— Всего хорошего, — сказал незнакомец и удалился. Несколько секунд после его ухода редакторы молча курили. Им было о чем подумать.
— Который час? — спросил наконец Билли.
Псмит сунул руку за часами и печально посмотрел на Билли.
— Должен с большим сожалением констатировать, товарищ Виндзор…
— А он возвращается, — сказал Билли. Незнакомец, уже накинувший на фрак легкий плащ,
подошел к их столику и извлек из кармана плаща золотые часы.
— Сила привычки, — виновато сказал он, протягивая их Псмиту. — Прошу извинения. Всего хорошего, джентльмены, всего хорошего!
12. Красное такси
Фасад отеля «Астор» выходит на Таймс-сквер. В нескольких десятках шагов справа от парадного подъезда в небо вонзается башня Таймс-Билдинг. Справа от башни начинается Седьмая авеню, тихая, темная, унылая. Налево уходит Бродвей — Великий Белый Путь — самая прямая, самая яркая и самая грешная улица в мире.
Выйдя из «Астора», Псмит с Билли пошли по Бродвею в сторону квартиры Билли на Четырнадцатой улице. В белом сиянии фонарей в обе стороны двигались обычные толпы прохожих.
Они дошли до Геральд-сквер, и тут позади них раздался голос:
— Да это же мистер Виндзор!
Редакторы «Уютных минуток» резко обернулись. Крикливо одетый мужчина дружески протягивал руку.
— Увидел, как вы выходили из «Астора», — объявил он бодро. — И говорю себе: «Я ж его знаю!» А фамилию, ну, никак не вспомню. Вот и пошел за вами. И вдруг вспомнил.
— Ах, вспомнили? — вежливо сказал Билли.
— Вспомнил, сэр. Вижу-то я вас в первый раз, но на ваши фото вдоволь насмотрелся, так что мы вроде старые друзья. Я хорошо знал вашего отца, мистер Виндзор. Он-то мне фото и показывал. Может, он про меня упоминал? Джек Лейк. Как старый конь поживает? Вы его давно видели?
— Порядочно. Когда он писал в последний раз, то был здоров.
— Отлично. Оно и понятно. Крепок, как дуб, старина Джо Виндзор. Мы его всегда Джо называли.
— Вы ведь в Миссури с ним встречались? — сказал Билли.
— Верно, верно. В Миссури. Мы там много лет были почти компаньонами. Вот что, мистер Виндзор, час еще ранний. Может, вы с вашим другом заглянете ко мне? Покурим, поболтаем. Я живу тут совсем рядом на Тридцать третьей улице. Очень буду рад.
— Не сомневаюсь, — сказал Билли, — но, боюсь, вам придется извинить нас.
— Торопитесь, а?
— Нисколько.
— Ну так пошли!
— Спасибо, нет.
— Да почему? Тут рукой подать!
— Потому что не хотим. Спокойной ночи.
Он повернулся и решительно зашагал дальше. Миссуриец постоял, поглядел вслед и перешел улицу. Молчание нарушил Псмит.
— Поправьте меня, товарищ Виндзор, если я ошибаюсь, — запустил он пробный шар, — но не были ли вы, скажем, слишком резковаты со старым другом семьи?
Билли Виндзор засмеялся.
— Будь имя моего отца Джозеф, — сказал он, — а не Уильям, как мое, и побывай он в Миссури— хоть раз в жизни, а он там никогда не бывал, и сфотографируйся я хоть раз с теx пор, как вышел из пеленок, чего не случалось, может, я и пошел бы с ним. Но при таком положении вещей предпочел воздержаться.
— Весьма таинственно, товарищ Виндзор. Уж не хотите ли вы сказать?…
— Если они только на такое и способны, нам можно не тревожиться. Интересно, кем они нас считают? Фермерами? Устраивают такой эстрадный номер!
В голосе Билли слышалось искреннее возмущение.
— Значит, вы полагаете, что, прими мы приглашение товарища Лейка и отправься к нему покурить и поболтать, мы бы провели время не так уж уютно?
— Нас бы убрали.
— Я так много наслышан, — задумчиво произнес Псмит, — о широком гостеприимстве американцев.
— Такси, сэр?
По мостовой рядом с ними ползло красное такси. Билли покачал головой.
— Пожалуй, такси было бы не так уж неуместно, — заметил Псмит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46