ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


— Да сколько же тогда весит Земля? — спросил Бен-Зуф, совершенно сбитый с толку этими астрономическими цифрами.
— А ты представляешь себе, что такое миллиард? — усмехнулся капитан Сервадак.
— Смутно, господин капитан.
— Так знай же, что с рождества Христова не прошло еще и миллиарда минут, и если бы ты в то время задолжал миллиард, то, отдавая по франку в минуту, ты до сих пор бы еще не расплатился.
— По франку в минуту! — воскликнул Бен-Зуф. — Да я бы за четверть часа разорился дотла. Ну, а все-таки, сколько же весит Земля?
— Пять тысяч восемьсот семьдесят пять секстильонов килограммов, — ответил лейтенант Прокофьев, — то есть двадцатипятизначное число.
— А Луна?
— Семьдесят два секстильона килограммов.
— Только-то? — удивился Бен-Зуф. — Ну, а Солнце?
— Два нонильона, — отвечал профессор, — число, выражаемое тридцатью одной цифрой.
— Два нонильона! — воскликнул Бен-Зуф. — Не может быть! Уж нескольких-то граммов, наверно, не хватает?
Пальмирен Розет метнул на Бен-Зуфа сердитый взгляд.
— Значит, — заключил капитан Сервадак, — всякий предмет весит на поверхности Галлии в семь раз меньше, чем на поверхности Земли.
— Да, — подтвердил профессор, — и вследствие этого наша мускульная сила возросла в семь раз. Грузчик, способный поднять на Земле сто килограммов, здесь, на Галлии, поднял бы семьсот.
— Так вот почему мы прыгаем в семь раз выше! — догадался Бен-Зуф.
— Без сомнения, — ответил лейтенант Прокофьев, — а если бы масса Галлии была меньше, вы бы прыгали еще выше, Бен-Зуф.
— Перескочили бы даже через Монмартрский холмик, — прибавил профессор, подмигнув, чтобы вывести Бен-Зуфа из себя.
— А какова сила тяжести на других планетах? — спросил Гектор Сервадак.
— Неужели вы забыли? — возмутился профессор. — Недаром вы всегда были плохим учеником.
— Признаюсь, к стыду своему, что забыл! — сказал капитан Сервадак.
— Так вот! Если принять силу тяжести на Земле за единицу, то на Луне она равняется шестнадцати сотым, на Юпитере — двум целым сорока пяти сотым, на Марсе — пяти десятым, на Меркурии — одной, целой пятнадцати сотым, на Венере — девяноста двум сотым, почти столько же, сколько на Земле, на Солнце — двум целым сорока пяти сотым. Там один земной килограмм весит двадцать восемь килограммов!
— Поэтому, — добавил лейтенант Прокофьев, — если человек упадет на Солнце, то подняться он может лишь с огромным трудом, а пушечное ядро пролетит там не больше нескольких десятков метров.
— На таком поле битвы трусам раздолье! — заметил Бен-Зуф.
— Вовсе нет, — возразил капитан Сервадак, — ведь они будут так тяжелы, что не смогут удрать!
— Экая досада, что Галлия не оказалась еще меньше, — заявил Бен-Зуф. — Тогда мы были бы куда сильнее и прыгали бы много выше. Правда, комету меньше Галлии трудно и сыскать!
Такая насмешка не могла не задеть самолюбие Пальмирена Розета, владельца упомянутой кометы.
— Видали вы нахала? — огрызнулся он сердито. — Голова этого невежды и так слишком легковесна. Берегитесь, как бы от порыва ветра она не отлетела совсем!
— Ерунда, — отвечал Бен-Зуф, — я придержу ее обеими руками.
Видя, что последнее слово остается за неугомонным Бен-Зуфом, Пальмирен Розет собирался было уйти, когда капитан Сервадак остановил его.
— Простите, дорогой профессор, — сказал он, — только один вопрос. Не знаете ли вы, из какого вещества состоит Галлия?
— Может быть, и знаю! — ответил Пальмирен Розет. — Свойства этого вещества… плотность, равняющаяся десяти… я бы осмелился утверждать… О, если это так, я посрамлю вашего Бен-Зуфа! Пусть только посмеет сравнить свой пригорок с моей кометой!
— А что вы осмелились бы утверждать? — спросил капитан Сервадак.
— Что это вещество, — продолжал профессор, торжественно скандируя каждый слог, — это вещество не что иное, как теллурид…
— Эка невидаль — теллурид! — фыркнул Бен-Зуф.
— Теллурид, содержащий золото, минерал, встречающийся и на Земле; здесь же в нем содержится, я полагаю, семьдесят процентов теллура и тридцать процентов золота.
— Тридцать процентов! — воскликнул Гектор Сервадак.
— Что при сложении удельного веса обоих металлов составляет в целом десять, то есть именно ту цифру, которой выражается плотность Галлии!
— Золотая комета! — удивился капитан Сервадак.
— Прославленный Мопертюи считал это вполне возможным, и существование Галлии доказывает его правоту!
— Но если в таком случае Галлия упадет на земной шар, — заметил граф Тимашев, — она спутает там все денежные отношения, ибо на Земле в обращении находится всего двадцать девять миллиардов четыреста миллионов золота!
— Вы правы, — согласился Пальмирен Розет, — глыба из золотого теллурида, на которой мы находимся, весит, по земным мерам веса, двести одиннадцать квинтиллионов четыреста тридцать три квадрильона четыреста шестьдесят триллионов килограммов, следовательно, она принесет с собой на Землю около семидесяти одного квинтиллиона золота. Из расчета трех тысяч пятисот франков на килограмм, это составит круглым числом двести сорок шесть секстильонов франков — число двадцатичетырехзначное.
— И с этого дня, — заключил Гектор Сервадак, — золото на Земле совершенно обесценится и более чем когда-либо будет заслуживать название «презренного металла».
Профессор не слышал этого замечания. Закончив свою речь, он величественно вышел из зала и направился к себе в обсерваторию.
— А сказать по правде, — спросил тогда Бен-Зуф, — какая польза от всех этих головоломок, с которыми наш сварливый ученый управляется как фокусник в балагане?
— Никакой! — отвечал капитан Сервадак. — Именно поэтому это так и увлекательно!
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ,

в которой будет идти речь только о Юпитере, называемом великим ловцом комет
В самом деле, Пальмирен Розет трудился исключительно из любви к искусству. Он определил эфемериды кометы, ее траекторию в межпланетном пространстве, период ее обращения вокруг Солнца. Все остальное — масса, плотность, сила притяжения и даже ценные металлы Галлии — интересовало только его одного и было безразлично для его спутников; им прежде всего хотелось встретиться с Землей в назначенной точке ее орбиты и в назначенный срок.
Профессору предоставили заниматься чистой наукой сколько ему угодно.
На другой день было 1 августа, или, пользуясь терминологией Пальмирена Розета, 63 апреля по галлийскому календарю. В течение этого месяца комета, пролетев шестнадцать миллионов пятьсот тысяч лье, должна была-удалиться от Солнца на сто девяносто семь миллионов лье. Ей предстояло пройти еще восемьдесят один миллион лье, чтобы к 15 января достигнуть афелия. Миновав эту точку, она начнет приближаться к Солнцу.
Теперь Галлия неслась навстречу неведомому чудесному миру, который до сих пор был недоступен человеческому взору на таком близком расстоянии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100