– Кривобокие будут торжествовать, а нам до конца дней придется развлекаться в одиночку. Прекрасно, а? Вы ведь именно так сказали?
– Да, – соглашаюсь я. – Это чертовски убедительный аргумент, тем более что он ad hominem. Очевидно, что при теперешнем положении мы имеем успех у женщин. Ну и что нам с этого? Мы остаемся девственниками до двадцати лет и больше…
– Получается, что из-за таких мудаков, как мы, общество должно погибнуть, даже если оно состоит из еще больших мудаков.
– Замечательная профессия – сыщик, – говорю я, потягиваясь Должно быть, уже часов шесть утра, и я ощущаю зверский голод. – А что, Шутц действительно сделал то, о чем вы говорили? Эта история с Поттаром и Капланом? Чего же он добивается?
– Он хочет стать президентом Соединенных Штатов, – говорит Майк.
– Но ведь каждый американский гражданин может стать президентом, – удивляюсь я. – В книгах так написано. Так почему бы и не он? По крайней мере, нашими сенаторами будут красивые парни.
– Вы, – возмущается Майк, – занимаете позицию наших врагов. Припомните-ка таблички «Дефект внешности» и веселенькие истории на улицах Лос-Анджелеса, девиц, которых он похитил…
– Ну и черт с ними, – говорю я. – Банда гнусных извращенок. Если все они такие, как Мэри Джексон – собрать их да преподнести ему в подарок.
– А операции… Вы не забыли об операциях, Рок?
– Но ведь он утверждает, что это его секретари воспользовались ситуацией, разве нет? Это ведь братья Петросян, не так ли?
– Это недопустимо, – говорит Майк. – Нельзя позволить кому бы то ни было повелевать человеческой природой таким вот образом.
– А вы предпочитаете, чтобы этим занималась банда развращенных политиканов? – говорю я. – Да, действительно, они хотят уничтожить всех уродов.
Но ведь мы-то с вами все же принадлежим к другой категории. Так в чем же дело?
– Я не согласен с вашим доводом, – продолжаю я. – Во-первых, мы не такие уж мудаки, а всего лишь целомудренные парни, что весьма похвально. А что касается остальных, то я предпочитаю набить им морду.
– Я тоже, – кивает Майк. – Только если я скажу об этом Энди Сигмену, он будет часами орать на меня и доказывать, что я свихнулся Поэтому я останусь верен клятве тайного агента Уберемся отсюда, отчитаемся и предоставим Энди во всем разобраться.
– Согласен, – говорю я. – Сматываемся. Но как?
– Откроем дверь, – предлагает Майк, – и удерем.
– И встретим папашу Шутца, который побежит за нами с автоматом Нет, так не пойдет.
– Почему же нет? – говорит Майк. – Все это ерунда. Он наверняка работает у себя в кабинете.
– Ну тогда пошли.
Мы разом встаем. Мэри остается лежать. Она облегченно вздыхает и засыпает. Ей не мешало бы хорошенько вымыться и причесаться.
Майк идет к двери и выглядывает в коридор.
– Никого, – говорит он. – Можно двигать.
Он выходит, я следом. Мы делаем несколько шагов. Кругом тишина и покой. Где же лестница?
– Это здесь, – уверенно говорит Майк.
Если бы с нами был его пес, все пошло бы как по маслу. Это место нагоняет на меня тоску. Вот и лестница. Очень просто. Но наверху все заперто.
Проще и быть не может.
XXVIII. Шутц отправляется на каникулы
Мы пробуем открыть дверь. С четвертого раза она поддается. Мы стараемся шуметь как можно меньше, но сил у нас остается маловато. К тому же это очень утомительно – не создавать шума.
За первой дверью, естественно, следует вторая…
– Осточертело, – говорю я. Я кричу. Я хочу кричать. Вопить. Орать во все горло. – Уауауауа!..
Я издаю пронзительный вопль, который и самому Тарзану не снился, и от этого чувствую себя намного лучше. Большой зал, в котором мы находимся, зловеще усиливает звук.
– Вы с ума сошли, – говорит Майк. – Воплями дело не поправишь.
– Это успокаивает, Майк, – говорю я. – Попробуйте. Замечательное средство.
Я снова начинаю кричать и на этот раз чувствую, что становлюсь синим. На столе позвякивают стаканы.
– Пустяки, – говорит Майк. – Я могу лучше. Послушайте.
Он расставляет ноги, складывает ладони рупором и издает оглушительный вопль, какой не довелось слышать даже Иерихону. Я не хочу оставаться в долгу и наношу ответный удар. Мы стоим и орем во все горло до тех пор, пока на мой зад не обрушивается ведро ледяной воды. Я совершенно забыл о своей наготе, но тут, разумеется, вспоминаю. Майк оборачивается. С ним обошлись точно так же.
– Какого черта, скотина, – ругаюсь я. – Кто тут не дает людям спокойно развлекаться?
За нами… да это же он… гадина… чудовище… Одним словом – малый, который запихивал мне в задницу электроды. Теперь тебе конец, старик. Я подпрыгиваю и приземляюсь уже на бегу. Он предвидел мое движение и теперь скачет в двух метрах передо мной. Майк следует за нами. Таким образом мы несемся через виллу Шутца, подпрыгивая, словно кенгуру.
Он все больше и больше вырывается вперед, потому что хорошо знает место, и это позволяет ему распахивать одну дверь за другой и мчаться со скоростью Молнии. Но я все-таки нагоняю его.
– Сукин сын! Выродок! Скотина! Стой, трус проклятый!
Это бесполезно, так как я вешу на тридцать килограммов больше, чем он. По большому счету – это низость. Мы в новом коридоре. От чрезмерного старания я задираю колени почти к самому носу. – И выигрываю… метр… два метра… Он в трех шагах от меня. Еще одна дверь. Закрытая. Но это не важно, она тоже открывается. Я бегу за ним следом. На просторе! Боже мой, мы на улице! Я снова теряю метра четыре, и Майк обходит меня… Мы бежим по песчаной тропинке. Мерзкая кляча этот санитар – у него теннисные тапочки, а мы выбиваемся из сил. Но ничего не поделаешь, все равно догоним.
Он бежит по склону, продирается сквозь кусты с красными цветами… Свежий воздух дует нам в лицо, шум океана уже совсем близко. Проклятый санитар знает все трюки. Для меня вопрос чести – догнать Майка, чью спину я уже давно вижу перед собой. У этого поросенка прекрасные мускулы… Тот, другой, скачет впереди, словно кузнечик. На каждом повороте он распахивает полы своего халата наподобие паруса. Спуск чертовски крут, а он несется как стрела. Никогда бы не поверил, что человек низкого роста может развивать такую скорость. Но, с другой стороны, он ведь не развратничал целые сутки напропалую. Да и после всего, что мы увидели у Шутца, можно предполагать что угодно…
Наконец он спотыкается и падает. Но при этом не останавливается, а катится по земле. Мы уже достигли побережья. Маленький утес шестиметровой высоты. Ему удается подняться, и он бросается вниз головой.
Черт! Он провел нас! Теперь я не решусь нырнуть У меня не достанет сил выплыть наружу – в воде, должно быть, чертовски хорошо.
Справа от нас среди красных скал – восхитительная маленькая бухточка. На якоре покачивается судно – небольшая моторная яхта метров тридцать длиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
– Да, – соглашаюсь я. – Это чертовски убедительный аргумент, тем более что он ad hominem. Очевидно, что при теперешнем положении мы имеем успех у женщин. Ну и что нам с этого? Мы остаемся девственниками до двадцати лет и больше…
– Получается, что из-за таких мудаков, как мы, общество должно погибнуть, даже если оно состоит из еще больших мудаков.
– Замечательная профессия – сыщик, – говорю я, потягиваясь Должно быть, уже часов шесть утра, и я ощущаю зверский голод. – А что, Шутц действительно сделал то, о чем вы говорили? Эта история с Поттаром и Капланом? Чего же он добивается?
– Он хочет стать президентом Соединенных Штатов, – говорит Майк.
– Но ведь каждый американский гражданин может стать президентом, – удивляюсь я. – В книгах так написано. Так почему бы и не он? По крайней мере, нашими сенаторами будут красивые парни.
– Вы, – возмущается Майк, – занимаете позицию наших врагов. Припомните-ка таблички «Дефект внешности» и веселенькие истории на улицах Лос-Анджелеса, девиц, которых он похитил…
– Ну и черт с ними, – говорю я. – Банда гнусных извращенок. Если все они такие, как Мэри Джексон – собрать их да преподнести ему в подарок.
– А операции… Вы не забыли об операциях, Рок?
– Но ведь он утверждает, что это его секретари воспользовались ситуацией, разве нет? Это ведь братья Петросян, не так ли?
– Это недопустимо, – говорит Майк. – Нельзя позволить кому бы то ни было повелевать человеческой природой таким вот образом.
– А вы предпочитаете, чтобы этим занималась банда развращенных политиканов? – говорю я. – Да, действительно, они хотят уничтожить всех уродов.
Но ведь мы-то с вами все же принадлежим к другой категории. Так в чем же дело?
– Я не согласен с вашим доводом, – продолжаю я. – Во-первых, мы не такие уж мудаки, а всего лишь целомудренные парни, что весьма похвально. А что касается остальных, то я предпочитаю набить им морду.
– Я тоже, – кивает Майк. – Только если я скажу об этом Энди Сигмену, он будет часами орать на меня и доказывать, что я свихнулся Поэтому я останусь верен клятве тайного агента Уберемся отсюда, отчитаемся и предоставим Энди во всем разобраться.
– Согласен, – говорю я. – Сматываемся. Но как?
– Откроем дверь, – предлагает Майк, – и удерем.
– И встретим папашу Шутца, который побежит за нами с автоматом Нет, так не пойдет.
– Почему же нет? – говорит Майк. – Все это ерунда. Он наверняка работает у себя в кабинете.
– Ну тогда пошли.
Мы разом встаем. Мэри остается лежать. Она облегченно вздыхает и засыпает. Ей не мешало бы хорошенько вымыться и причесаться.
Майк идет к двери и выглядывает в коридор.
– Никого, – говорит он. – Можно двигать.
Он выходит, я следом. Мы делаем несколько шагов. Кругом тишина и покой. Где же лестница?
– Это здесь, – уверенно говорит Майк.
Если бы с нами был его пес, все пошло бы как по маслу. Это место нагоняет на меня тоску. Вот и лестница. Очень просто. Но наверху все заперто.
Проще и быть не может.
XXVIII. Шутц отправляется на каникулы
Мы пробуем открыть дверь. С четвертого раза она поддается. Мы стараемся шуметь как можно меньше, но сил у нас остается маловато. К тому же это очень утомительно – не создавать шума.
За первой дверью, естественно, следует вторая…
– Осточертело, – говорю я. Я кричу. Я хочу кричать. Вопить. Орать во все горло. – Уауауауа!..
Я издаю пронзительный вопль, который и самому Тарзану не снился, и от этого чувствую себя намного лучше. Большой зал, в котором мы находимся, зловеще усиливает звук.
– Вы с ума сошли, – говорит Майк. – Воплями дело не поправишь.
– Это успокаивает, Майк, – говорю я. – Попробуйте. Замечательное средство.
Я снова начинаю кричать и на этот раз чувствую, что становлюсь синим. На столе позвякивают стаканы.
– Пустяки, – говорит Майк. – Я могу лучше. Послушайте.
Он расставляет ноги, складывает ладони рупором и издает оглушительный вопль, какой не довелось слышать даже Иерихону. Я не хочу оставаться в долгу и наношу ответный удар. Мы стоим и орем во все горло до тех пор, пока на мой зад не обрушивается ведро ледяной воды. Я совершенно забыл о своей наготе, но тут, разумеется, вспоминаю. Майк оборачивается. С ним обошлись точно так же.
– Какого черта, скотина, – ругаюсь я. – Кто тут не дает людям спокойно развлекаться?
За нами… да это же он… гадина… чудовище… Одним словом – малый, который запихивал мне в задницу электроды. Теперь тебе конец, старик. Я подпрыгиваю и приземляюсь уже на бегу. Он предвидел мое движение и теперь скачет в двух метрах передо мной. Майк следует за нами. Таким образом мы несемся через виллу Шутца, подпрыгивая, словно кенгуру.
Он все больше и больше вырывается вперед, потому что хорошо знает место, и это позволяет ему распахивать одну дверь за другой и мчаться со скоростью Молнии. Но я все-таки нагоняю его.
– Сукин сын! Выродок! Скотина! Стой, трус проклятый!
Это бесполезно, так как я вешу на тридцать килограммов больше, чем он. По большому счету – это низость. Мы в новом коридоре. От чрезмерного старания я задираю колени почти к самому носу. – И выигрываю… метр… два метра… Он в трех шагах от меня. Еще одна дверь. Закрытая. Но это не важно, она тоже открывается. Я бегу за ним следом. На просторе! Боже мой, мы на улице! Я снова теряю метра четыре, и Майк обходит меня… Мы бежим по песчаной тропинке. Мерзкая кляча этот санитар – у него теннисные тапочки, а мы выбиваемся из сил. Но ничего не поделаешь, все равно догоним.
Он бежит по склону, продирается сквозь кусты с красными цветами… Свежий воздух дует нам в лицо, шум океана уже совсем близко. Проклятый санитар знает все трюки. Для меня вопрос чести – догнать Майка, чью спину я уже давно вижу перед собой. У этого поросенка прекрасные мускулы… Тот, другой, скачет впереди, словно кузнечик. На каждом повороте он распахивает полы своего халата наподобие паруса. Спуск чертовски крут, а он несется как стрела. Никогда бы не поверил, что человек низкого роста может развивать такую скорость. Но, с другой стороны, он ведь не развратничал целые сутки напропалую. Да и после всего, что мы увидели у Шутца, можно предполагать что угодно…
Наконец он спотыкается и падает. Но при этом не останавливается, а катится по земле. Мы уже достигли побережья. Маленький утес шестиметровой высоты. Ему удается подняться, и он бросается вниз головой.
Черт! Он провел нас! Теперь я не решусь нырнуть У меня не достанет сил выплыть наружу – в воде, должно быть, чертовски хорошо.
Справа от нас среди красных скал – восхитительная маленькая бухточка. На якоре покачивается судно – небольшая моторная яхта метров тридцать длиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37