– К Гамильтону?
– Точно.
Я уселся рядом с ним: так гораздо удобнее разговаривать, а все таксеры в этом городе болтливы, как старые негритянки.
Я постарался придумать более или менее правдоподобную историю, так как был уверен, что придется рассказывать все в подробностях.
– Остерегайтесь женщин, – молвил я для начала.
– Отвратительная порода, – согласился он.
– Особенно когда на протяжении двадцати миль позволяют себя тискать, а потом ни за что ни про что выталкивают из машины.
– Она не так уж быстро ехала. – сказал он, глядя на мой костюм.
– К счастью, да. Она притормозила.
– Странно, что девица отказалась вас поцеловать, – сказал он, недоверчиво глядя на меня. – Правда, не мне судить, особенно глядя на вашу шишку, но водить за нос такого парня, как вы. – насколько я понимаю, вы принадлежите к типу мужчин, на который они падки как мухи.
Никакого намека на лесть в его голосе. Должно быть, он действительно так думает.
– Обычно, – говорю я, – так оно и есть, но никто не застрахован от неожиданностей Эта, во всяком случае, провела меня самым отвратительным образом, трудно даже сказать, что произошло с тех пор, как я потерял сознание.
– Должно быть, вы заснули на месте, – сказал он.
– Возможно.
– Какая удача, что я вез того клиента аж до Сан-Пинто.
– Особенно для меня, – ответил я.
– Когда я был в Шанхае, – начал он, – мне очень часто приходилось наталкиваться на людей, лежащих где-нибудь на улице.
– Вы были в Шанхае?
– Я был директором французской трамвайной концессии. Это забавная история.
Я засмеялся.
– Вы, наверное, шутите.
– Вовсе нет. Я действительно руководил всем этим. Чтобы все было ясно, скажу, что в девятнадцать лет я записался на факультет восточных языков, как они это называют, чтобы изучать турецкий. И в первый же день ошибся классом. – И он рассмеялся в свою очередь. – Вы, должно быть, правы, это скорее походит на шутку, но так или иначе это правда. Там было всего два ученика, я оказался третьим. Первый раз за одиннадцать лет преподаватель увидел перед собой троих… и у меня не хватило мужества разочаровать его.
– И что же?
– Так вот, когда я выучил китайский, естественно, нужно было поехать в Китай. Я прожил там двадцать лет и за это время выучил английский.
– И теперь вы здесь…
– Теперь я здесь. Шикарное место – Калифорния.
– Да, действительно.
Шикарное, ничего не скажешь, место, где вам подсовывают сигарету с наркотиком, чтобы затем в незнакомом месте подвергнуть самым постыдным операциям. Если бы я рассказал ему всю правду, у него бы мурашки забегали. Это еще хуже, чем если бы все трамваи Шанхая загудели разом перед его окном в четыре часа дня… – так как он, должно быть, спит днем.
Итак, они оставили меня в районе Сан-Пинто. Это ровным счетом ничего не значит. Они могли отвезти меня в любое место в радиусе сорока миль.
Энди Сигмен свернул за угол. Мой бьюик стоял на прежнем месте рядом с драндулетом Дугласа.
– Порядок, – сказал я Энди. – Остановите здесь, и еще раз спасибо.
– Если когда-нибудь вам понадобится моя помощь. – сказал он, странно на меня поглядев.
Он записал свой номер телефона в мою книжку.
– У вас есть телефон? – удивился я.
– Да, – ответил он, – я неплохо устроился. Честно говоря, меня забавляет профессия шофера такси, но я вполне могу без нее обойтись.
В результате я не осмелился предложить ему чаевые.
– Я позвоню вам на днях, выпьем по стаканчику, – сказал я, пожимая его худую, но твердую руку.
– Хорошо, – ответил он. – До свидания. Я проводил взглядом отъезжающее такси. Было ровно шесть часов тридцать минут.
И когда я снова вошел в кабачок Лема, я увидел Санди Лав; я увидел ее со спины, она кричала, закрыв лицо руками и отступая назад.
– Там, в телефонной кабине – мертвый мужчина!
IV. Гари берется за дело
На этот раз мое возвращение происходит совершенно незамеченным, и я чувствую, как во мне развивается огромный комплекс неполноценности.
Старина Лем сидит с понурым видом – если это все правда, его заведению несдобровать Гари и Дуглас направились в глубину зала к телефонной кабине, и я вижу, как они там склонились над чем-то. Надо вам сказать, что в «Зути Сламмер» почти никого не осталось Даже Мона и Берил ушли, а от Кларка Лэйси и следа не осталось.
Гари и Дуг возвращаются, ничего не обнаружив.
– Звоните в полицию, Лем, – говорит Гари. – Он мертв. Лучше будет известить их заранее. Вы ничем не рискуете. Попросите к телефону лейтенанта Пика Дефато. Это мой приятель.
И тут он замечает меня.
– Где ты пропадал, изменник? Вернулся как раз вовремя. Выбрал момент, нечего сказать.
– Я выходил проветриться, – отвечаю я. – Я же тебя предупреждал.
– И с тобой произошла маленькая неприятность. – Дуглас, как обычно, веселится: одного трупа явно недостаточно, чтобы поколебать его настроение. Он намекает на мою шишку, и я быстро меняю тему.
– Вместо того чтобы зубоскалить, успокой-ка лучше бедняжку Санди.
Все это время Гари в телефонной кабине настаивает, чтобы позвали Ника Дефато.
– Кроме шуток, – не отстает Дуглас, – что ты натворил?
– Меня похитила тайно влюбленная в меня женщина. И я слегка повздорил с типом, который курит ужасную гадость – похуже твоих сигар.
– Может быть, – говорит Дуглас, – ты нам все-таки скажешь, где ты был?
– Какой кошмар, – говорит Санди Лав. – Вы думаете, он действительно мертв?
Она до сих пор не может прийти в себя.
Гари и Лем возвращаются. Несколько оставшихся клиентов направляются посмотреть на труп, затем все мы оккупируем стойку, ожидая, пока Лем приготовит какой-нибудь чрезвычайно бодрящий напиток, поскольку бармен ушел спать.
Я спрашиваю Килиана:
– Что это за тип? Он был здесь сегодня?
– Да, – кивает Килиан. – Мне кажется, я заметил его часа два назад. Вскоре после твоего ухода, сдается мне. Я вышел посмотреть, куда ты запропастился, и увидел его на улице – он разговаривал с каким-то фраером. Я это хорошо помню, поскольку рассчитывал увидеть не их, а тебя.
Вот оно что! Я быстро направляюсь к телефонной кабине. Если это тот самый. Да, он действительно мертв – должно быть, выпил что-то не очень приятное, так как его физиономия весьма своеобразного цвета. Но это не тот, что предлагал мне сигарету. Может быть, его приятель? Я возвращаюсь, чтобы выяснить у Гари кое-какие детали, но тут замечаю красные отблески полицейской мигалки. Раздается вой сирены. Совсем тихо – они берегут нас. Входят двое полицейских в форме, за ними еще один в штатском, причем вид у него такой, будто он спит на ходу. Он пожимает руку Килиану – должно быть, это тот самый Дефато. Тут же заходят еще двое. Один – с физиономией удивленной лошади – держит в руках черную аптечку; другой, должно быть, фотограф. Они проходят мимо стойки вслед за двумя полицейскими в форме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
– Точно.
Я уселся рядом с ним: так гораздо удобнее разговаривать, а все таксеры в этом городе болтливы, как старые негритянки.
Я постарался придумать более или менее правдоподобную историю, так как был уверен, что придется рассказывать все в подробностях.
– Остерегайтесь женщин, – молвил я для начала.
– Отвратительная порода, – согласился он.
– Особенно когда на протяжении двадцати миль позволяют себя тискать, а потом ни за что ни про что выталкивают из машины.
– Она не так уж быстро ехала. – сказал он, глядя на мой костюм.
– К счастью, да. Она притормозила.
– Странно, что девица отказалась вас поцеловать, – сказал он, недоверчиво глядя на меня. – Правда, не мне судить, особенно глядя на вашу шишку, но водить за нос такого парня, как вы. – насколько я понимаю, вы принадлежите к типу мужчин, на который они падки как мухи.
Никакого намека на лесть в его голосе. Должно быть, он действительно так думает.
– Обычно, – говорю я, – так оно и есть, но никто не застрахован от неожиданностей Эта, во всяком случае, провела меня самым отвратительным образом, трудно даже сказать, что произошло с тех пор, как я потерял сознание.
– Должно быть, вы заснули на месте, – сказал он.
– Возможно.
– Какая удача, что я вез того клиента аж до Сан-Пинто.
– Особенно для меня, – ответил я.
– Когда я был в Шанхае, – начал он, – мне очень часто приходилось наталкиваться на людей, лежащих где-нибудь на улице.
– Вы были в Шанхае?
– Я был директором французской трамвайной концессии. Это забавная история.
Я засмеялся.
– Вы, наверное, шутите.
– Вовсе нет. Я действительно руководил всем этим. Чтобы все было ясно, скажу, что в девятнадцать лет я записался на факультет восточных языков, как они это называют, чтобы изучать турецкий. И в первый же день ошибся классом. – И он рассмеялся в свою очередь. – Вы, должно быть, правы, это скорее походит на шутку, но так или иначе это правда. Там было всего два ученика, я оказался третьим. Первый раз за одиннадцать лет преподаватель увидел перед собой троих… и у меня не хватило мужества разочаровать его.
– И что же?
– Так вот, когда я выучил китайский, естественно, нужно было поехать в Китай. Я прожил там двадцать лет и за это время выучил английский.
– И теперь вы здесь…
– Теперь я здесь. Шикарное место – Калифорния.
– Да, действительно.
Шикарное, ничего не скажешь, место, где вам подсовывают сигарету с наркотиком, чтобы затем в незнакомом месте подвергнуть самым постыдным операциям. Если бы я рассказал ему всю правду, у него бы мурашки забегали. Это еще хуже, чем если бы все трамваи Шанхая загудели разом перед его окном в четыре часа дня… – так как он, должно быть, спит днем.
Итак, они оставили меня в районе Сан-Пинто. Это ровным счетом ничего не значит. Они могли отвезти меня в любое место в радиусе сорока миль.
Энди Сигмен свернул за угол. Мой бьюик стоял на прежнем месте рядом с драндулетом Дугласа.
– Порядок, – сказал я Энди. – Остановите здесь, и еще раз спасибо.
– Если когда-нибудь вам понадобится моя помощь. – сказал он, странно на меня поглядев.
Он записал свой номер телефона в мою книжку.
– У вас есть телефон? – удивился я.
– Да, – ответил он, – я неплохо устроился. Честно говоря, меня забавляет профессия шофера такси, но я вполне могу без нее обойтись.
В результате я не осмелился предложить ему чаевые.
– Я позвоню вам на днях, выпьем по стаканчику, – сказал я, пожимая его худую, но твердую руку.
– Хорошо, – ответил он. – До свидания. Я проводил взглядом отъезжающее такси. Было ровно шесть часов тридцать минут.
И когда я снова вошел в кабачок Лема, я увидел Санди Лав; я увидел ее со спины, она кричала, закрыв лицо руками и отступая назад.
– Там, в телефонной кабине – мертвый мужчина!
IV. Гари берется за дело
На этот раз мое возвращение происходит совершенно незамеченным, и я чувствую, как во мне развивается огромный комплекс неполноценности.
Старина Лем сидит с понурым видом – если это все правда, его заведению несдобровать Гари и Дуглас направились в глубину зала к телефонной кабине, и я вижу, как они там склонились над чем-то. Надо вам сказать, что в «Зути Сламмер» почти никого не осталось Даже Мона и Берил ушли, а от Кларка Лэйси и следа не осталось.
Гари и Дуг возвращаются, ничего не обнаружив.
– Звоните в полицию, Лем, – говорит Гари. – Он мертв. Лучше будет известить их заранее. Вы ничем не рискуете. Попросите к телефону лейтенанта Пика Дефато. Это мой приятель.
И тут он замечает меня.
– Где ты пропадал, изменник? Вернулся как раз вовремя. Выбрал момент, нечего сказать.
– Я выходил проветриться, – отвечаю я. – Я же тебя предупреждал.
– И с тобой произошла маленькая неприятность. – Дуглас, как обычно, веселится: одного трупа явно недостаточно, чтобы поколебать его настроение. Он намекает на мою шишку, и я быстро меняю тему.
– Вместо того чтобы зубоскалить, успокой-ка лучше бедняжку Санди.
Все это время Гари в телефонной кабине настаивает, чтобы позвали Ника Дефато.
– Кроме шуток, – не отстает Дуглас, – что ты натворил?
– Меня похитила тайно влюбленная в меня женщина. И я слегка повздорил с типом, который курит ужасную гадость – похуже твоих сигар.
– Может быть, – говорит Дуглас, – ты нам все-таки скажешь, где ты был?
– Какой кошмар, – говорит Санди Лав. – Вы думаете, он действительно мертв?
Она до сих пор не может прийти в себя.
Гари и Лем возвращаются. Несколько оставшихся клиентов направляются посмотреть на труп, затем все мы оккупируем стойку, ожидая, пока Лем приготовит какой-нибудь чрезвычайно бодрящий напиток, поскольку бармен ушел спать.
Я спрашиваю Килиана:
– Что это за тип? Он был здесь сегодня?
– Да, – кивает Килиан. – Мне кажется, я заметил его часа два назад. Вскоре после твоего ухода, сдается мне. Я вышел посмотреть, куда ты запропастился, и увидел его на улице – он разговаривал с каким-то фраером. Я это хорошо помню, поскольку рассчитывал увидеть не их, а тебя.
Вот оно что! Я быстро направляюсь к телефонной кабине. Если это тот самый. Да, он действительно мертв – должно быть, выпил что-то не очень приятное, так как его физиономия весьма своеобразного цвета. Но это не тот, что предлагал мне сигарету. Может быть, его приятель? Я возвращаюсь, чтобы выяснить у Гари кое-какие детали, но тут замечаю красные отблески полицейской мигалки. Раздается вой сирены. Совсем тихо – они берегут нас. Входят двое полицейских в форме, за ними еще один в штатском, причем вид у него такой, будто он спит на ходу. Он пожимает руку Килиану – должно быть, это тот самый Дефато. Тут же заходят еще двое. Один – с физиономией удивленной лошади – держит в руках черную аптечку; другой, должно быть, фотограф. Они проходят мимо стойки вслед за двумя полицейскими в форме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37