Конец связи.
По дороге никто не произнес ни слова. Фрэнк все еще сжимал в руке авторучку, как будто ее хотели у него украсть. Только в своем кабинете Билл Ливингстон нарушил молчание.
— Итак, Фрэнк, что вы скрываете?
* * *
Малко, Фрэнк Вудмилл и Билл Ливингстон смотрели на лежавшую на письменном столе разобранную авторучку и вынутый из нее рулон микропленки. Билл Ливингстон, жуя жвачку и глядя на украшавшие стены дипломы, казалось, был погружен в глубокую задумчивость. Он прокашлялся и сказал:
— Фрэнк, вы меня втравили в ужасную историю. Человек, совершивший это, заслуживает того, чтобы его засадили в тюрьму на сотню лет. Независимо от занимаемого им положения...
— Конечно, — согласился заместитель начальника оперативного отдела. — Но вы отдаете себе отчет в важности этого дела... Единственное, о чем я вас прошу, положите это все в ваш сейф до понедельника, когда возвращается директор ЦРУ. В восемь часов утра мы оба будем в вашем кабинете. До тех пор вы ничего не предпринимаете. Только следите за Фельдстейном.
— А если У. Н. выкрутится?
Он даже не решался произнести его имя. Разоблачения Фрэнка ошеломили его.
— Он никуда не денется, — заверил Фрэнк. — Это не так просто. В понедельник увидим.
Он замолчал. Во рту у него пересохло. Билл Ливингстон, казалось, снова где-то витает. Он отсутствовал несколько секунд, показавшихся бесконечными. Наконец он глубоко вздохнул и промолвил:
— О'кей, Фрэнк. В понедельник в восемь часов. Но надо, чтобы я действительно доверял вам.
Малко и Фрэнк оказались на Ф-стрит.
— Я сделал все что мог, — сказал заместитель начальника оперативного отдела. — В понедельник я все расскажу директору ЦРУ. Он возьмет ответственность на себя. Это ужасная история. Хоть бы удалось обвинить Фельдстейна в двойном убийстве. Я попрошу вас задержаться в Вашингтоне. Мне потребуются ваши показания.
— А Милтон Брабек?
— Он свободен. Нет смысла дублировать работу ФБР.
То был горький конец недели. Малко сказал себе, что эти три дня будут тянуться бесконечно.
— Я сам предупрежу Милтона, — предложил он. — Благодаря рации, с ним легко связаться.
* * *
Уильям Нолан пытался вникнуть в то, что ему говорит его собеседник, начальник службы информации Сената, в шуме «Четырех дорог», одного из наиболее фешенебельных ресторанов Вашингтона на 20-й улице в центре Р-стрит. В «Бермудской гостиной» стоял гомон десятков людских голосов. Сенатор с любопытством посмотрел на него.
— Что-то не ладится, Билл?
Уильям Нолан натянуто улыбнулся.
— Кажется, я заболел гриппом.
— Примите «буфферин», — посоветовал сенатор. — И запейте большим стаканом «Джонни Уокер».
— Я никогда не пью спиртного, — объяснил заместитель директора ЦРУ с извиняющейся улыбкой, — но поделюсь вашим рецептом с другими. В любом случае, я думаю, мне лучше пойти отдыхать.
— О'кей, займитесь своим здоровьем, — посоветовал сенатор, наблюдая за очаровательной пресс-атташе Конгресса в мини, провоцирующей изнасилование.
Мужчины расстались, и Уильям Нолан, пожав на ходу несколько рук, направился к туалетам и затем к телефонной кабине. После короткого разговора он вышел и сел в черный «олдсмобиль».
— В контору, — сказал он шоферу.
Сегодня у него был день рождения, и он обещал Фон Мак-Кензи провести с ней вечер: но до этого ему еще многое нужно было сделать.
Этим утром он нанес визит отцу Джессики Хейз. Горе сломило адмирала.
Вся Фирма была переполнена безумными слухами, а полиция Джорджтауна топталась на месте. Было известно, что убийца воспользовался револьвером с глушителем, поскольку не было гильз, и соседи ничего не слышали.
Уильяму Нолану понадобилось все его самообладание, чтобы не рассказать то, что он знал.
* * *
На Висконсин-авеню спустилась ночь, и Милтон Брабек с трудом боролся с сонливостью. Он прокашлялся, глядя на белый «эконолайн», припаркованный напротив лавки Гарри Фельдстейна.
Он отказался покинуть свой пост, как того требовал приказ, который передал ему Малко, объяснив ему, что произошло. Теперь, когда он был практически уверен, что «тайный агент» был убийцей Джессики и ее дочки, он как бульдог вцепился в свою жертву.
Даже если это ничего не даст.
ФБР следило за цветочником, используя гораздо более хитроумные способы, чем он. Он уже обнаружил два фургона, припаркованных чуть дальше, в которых, несомненно, скрывались агенты федеральной полиции...
Он зевнул и решил пойти выпить кофе в бар, расположенный примерно в ста метрах. Это немного развлечет его. Проходя мимо лавки цветочника, он заметил вдоль здания дорожку, ведущую во двор, по обе стороны которого стояли деревянные гаражи. Кто-то как раз пересекал ее, видимо, направляясь от служебного входа в цветочный магазин.
Гарри Фельдстейн! Цветочник был уже не в спецовке, а в куртке на меху и в шапке. Он открыл дверь одного из гаражей, и Милтон заметил маленькую белую машину. Он ожидал, что цветочник сядет за руль и уедет. Но тот вошел в гараж и закрыл дверь. Заинтригованный Милтон Брабек остановился. Из гаража не проникал ни один луч света. Пользуясь сумерками, он проник во двор и прижал ухо к деревянной створке.
Рычание двигателя заставило его подскочить. Он слушал, недоумевая все больше и больше. Почему Гарри Фельдстейн заводил машину в закрытом гараже? Может, он задумал покончить жизнь самоубийством?
В тот момент, когда он собирался открыть дверь гаража, шум стих и стал удаляться. Милтон Брабек подождал несколько секунд, затем, не слыша больше ничего, решился отодвинуть створку. Гараж был пуст.
Глава 21
Обескураженный Милтон Брабек бегом пересек гараж, сообразив наконец, что в нем было две двери! Он толкнул вторую дверь, выходившую на задворки, и заметил немного ниже красные огоньки машины, удалявшиеся по дороге, идущей через холмы, поросшие лесом, позади Висконсин-авеню. Гарри Фельдстейн удрал из-под носа у агентов ФБР, ничего не почуявших...
Телохранитель вновь быстрым шагом пересек двор и вышел на Висконсин-авеню. Едва добравшись до своей машины, стоявшей поодаль, он сел за руль и сразу же повернул налево по дороге, пересекающей лесистую зону; дорога шла параллельно той, которую выбрал тайный агент КГБ, и была продолжением С-стрит. Он помнил, что С-стрит делала поворот, соединяясь с Р-стрит в Дамбертон Окс. Проехав триста метров, он остановился прямо у перекрестка, погасил огни и с бьющимся сердцем стал ждать.
Гарри Фельдстейн мог также углубиться в парк Монроз, чтобы выехать на Потомакскую аллею, вьющуюся по этой лесистой зоне... Неожиданно слева от него показался свет фар. Он успел увидеть, что белая «ланцета» проехала перекресток, спускаясь по 32-й улице, пересекающей Р-и С-стрит.
Он сел ему на хвост!
Спустя несколько секунд Милтон тронулся следом, сохраняя определенную дистанцию:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
По дороге никто не произнес ни слова. Фрэнк все еще сжимал в руке авторучку, как будто ее хотели у него украсть. Только в своем кабинете Билл Ливингстон нарушил молчание.
— Итак, Фрэнк, что вы скрываете?
* * *
Малко, Фрэнк Вудмилл и Билл Ливингстон смотрели на лежавшую на письменном столе разобранную авторучку и вынутый из нее рулон микропленки. Билл Ливингстон, жуя жвачку и глядя на украшавшие стены дипломы, казалось, был погружен в глубокую задумчивость. Он прокашлялся и сказал:
— Фрэнк, вы меня втравили в ужасную историю. Человек, совершивший это, заслуживает того, чтобы его засадили в тюрьму на сотню лет. Независимо от занимаемого им положения...
— Конечно, — согласился заместитель начальника оперативного отдела. — Но вы отдаете себе отчет в важности этого дела... Единственное, о чем я вас прошу, положите это все в ваш сейф до понедельника, когда возвращается директор ЦРУ. В восемь часов утра мы оба будем в вашем кабинете. До тех пор вы ничего не предпринимаете. Только следите за Фельдстейном.
— А если У. Н. выкрутится?
Он даже не решался произнести его имя. Разоблачения Фрэнка ошеломили его.
— Он никуда не денется, — заверил Фрэнк. — Это не так просто. В понедельник увидим.
Он замолчал. Во рту у него пересохло. Билл Ливингстон, казалось, снова где-то витает. Он отсутствовал несколько секунд, показавшихся бесконечными. Наконец он глубоко вздохнул и промолвил:
— О'кей, Фрэнк. В понедельник в восемь часов. Но надо, чтобы я действительно доверял вам.
Малко и Фрэнк оказались на Ф-стрит.
— Я сделал все что мог, — сказал заместитель начальника оперативного отдела. — В понедельник я все расскажу директору ЦРУ. Он возьмет ответственность на себя. Это ужасная история. Хоть бы удалось обвинить Фельдстейна в двойном убийстве. Я попрошу вас задержаться в Вашингтоне. Мне потребуются ваши показания.
— А Милтон Брабек?
— Он свободен. Нет смысла дублировать работу ФБР.
То был горький конец недели. Малко сказал себе, что эти три дня будут тянуться бесконечно.
— Я сам предупрежу Милтона, — предложил он. — Благодаря рации, с ним легко связаться.
* * *
Уильям Нолан пытался вникнуть в то, что ему говорит его собеседник, начальник службы информации Сената, в шуме «Четырех дорог», одного из наиболее фешенебельных ресторанов Вашингтона на 20-й улице в центре Р-стрит. В «Бермудской гостиной» стоял гомон десятков людских голосов. Сенатор с любопытством посмотрел на него.
— Что-то не ладится, Билл?
Уильям Нолан натянуто улыбнулся.
— Кажется, я заболел гриппом.
— Примите «буфферин», — посоветовал сенатор. — И запейте большим стаканом «Джонни Уокер».
— Я никогда не пью спиртного, — объяснил заместитель директора ЦРУ с извиняющейся улыбкой, — но поделюсь вашим рецептом с другими. В любом случае, я думаю, мне лучше пойти отдыхать.
— О'кей, займитесь своим здоровьем, — посоветовал сенатор, наблюдая за очаровательной пресс-атташе Конгресса в мини, провоцирующей изнасилование.
Мужчины расстались, и Уильям Нолан, пожав на ходу несколько рук, направился к туалетам и затем к телефонной кабине. После короткого разговора он вышел и сел в черный «олдсмобиль».
— В контору, — сказал он шоферу.
Сегодня у него был день рождения, и он обещал Фон Мак-Кензи провести с ней вечер: но до этого ему еще многое нужно было сделать.
Этим утром он нанес визит отцу Джессики Хейз. Горе сломило адмирала.
Вся Фирма была переполнена безумными слухами, а полиция Джорджтауна топталась на месте. Было известно, что убийца воспользовался револьвером с глушителем, поскольку не было гильз, и соседи ничего не слышали.
Уильяму Нолану понадобилось все его самообладание, чтобы не рассказать то, что он знал.
* * *
На Висконсин-авеню спустилась ночь, и Милтон Брабек с трудом боролся с сонливостью. Он прокашлялся, глядя на белый «эконолайн», припаркованный напротив лавки Гарри Фельдстейна.
Он отказался покинуть свой пост, как того требовал приказ, который передал ему Малко, объяснив ему, что произошло. Теперь, когда он был практически уверен, что «тайный агент» был убийцей Джессики и ее дочки, он как бульдог вцепился в свою жертву.
Даже если это ничего не даст.
ФБР следило за цветочником, используя гораздо более хитроумные способы, чем он. Он уже обнаружил два фургона, припаркованных чуть дальше, в которых, несомненно, скрывались агенты федеральной полиции...
Он зевнул и решил пойти выпить кофе в бар, расположенный примерно в ста метрах. Это немного развлечет его. Проходя мимо лавки цветочника, он заметил вдоль здания дорожку, ведущую во двор, по обе стороны которого стояли деревянные гаражи. Кто-то как раз пересекал ее, видимо, направляясь от служебного входа в цветочный магазин.
Гарри Фельдстейн! Цветочник был уже не в спецовке, а в куртке на меху и в шапке. Он открыл дверь одного из гаражей, и Милтон заметил маленькую белую машину. Он ожидал, что цветочник сядет за руль и уедет. Но тот вошел в гараж и закрыл дверь. Заинтригованный Милтон Брабек остановился. Из гаража не проникал ни один луч света. Пользуясь сумерками, он проник во двор и прижал ухо к деревянной створке.
Рычание двигателя заставило его подскочить. Он слушал, недоумевая все больше и больше. Почему Гарри Фельдстейн заводил машину в закрытом гараже? Может, он задумал покончить жизнь самоубийством?
В тот момент, когда он собирался открыть дверь гаража, шум стих и стал удаляться. Милтон Брабек подождал несколько секунд, затем, не слыша больше ничего, решился отодвинуть створку. Гараж был пуст.
Глава 21
Обескураженный Милтон Брабек бегом пересек гараж, сообразив наконец, что в нем было две двери! Он толкнул вторую дверь, выходившую на задворки, и заметил немного ниже красные огоньки машины, удалявшиеся по дороге, идущей через холмы, поросшие лесом, позади Висконсин-авеню. Гарри Фельдстейн удрал из-под носа у агентов ФБР, ничего не почуявших...
Телохранитель вновь быстрым шагом пересек двор и вышел на Висконсин-авеню. Едва добравшись до своей машины, стоявшей поодаль, он сел за руль и сразу же повернул налево по дороге, пересекающей лесистую зону; дорога шла параллельно той, которую выбрал тайный агент КГБ, и была продолжением С-стрит. Он помнил, что С-стрит делала поворот, соединяясь с Р-стрит в Дамбертон Окс. Проехав триста метров, он остановился прямо у перекрестка, погасил огни и с бьющимся сердцем стал ждать.
Гарри Фельдстейн мог также углубиться в парк Монроз, чтобы выехать на Потомакскую аллею, вьющуюся по этой лесистой зоне... Неожиданно слева от него показался свет фар. Он успел увидеть, что белая «ланцета» проехала перекресток, спускаясь по 32-й улице, пересекающей Р-и С-стрит.
Он сел ему на хвост!
Спустя несколько секунд Милтон тронулся следом, сохраняя определенную дистанцию:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54