Он тут же схватил его, и белая молния резнула по лицу Алика.
Тот вскрикнул, прижимая ладонь к глазам. Вторая молния обожгла руку Библу, бросившемуся на помощь Алику. Гедониец заржал, размахивая своей сверкающей плеткой. Третий удар предназначался Малышу, но реакция последнего оказалась быстрее. Он бросился под ноги бородачу в плавках и опрокинул его на пол. В ту же секунду «хлыст» был уже у него.
– Роговица не повреждена, – сказал Библ, осмотрев глаза Алика, – отреагировали только кончики нервов. Чисто болевое оружие, – он помахал рукой, – до сих пор жжет.
– Зачем ты это сделал? – спросил он у гедонийца.
Тот засмеялся:
– Хорошо бить! Жжет. Болит. Весело.
– Хорошо, говоришь? – грозно спросил Малыш. – А когда тебя бьют? Вот так. – И могучая длань его хлестнула по волосатой щеке. – Весело, да? – И вторая пощечина швырнула бородача к стенке.
– Оставь его, – сказал Капитан, – это же несмышленыш.
А несмышленыш уже ревел, как выпоротый мальчишка, размазывая кулаком слезы по взлохмаченной бороде.
– Возни с ним не оберешься, – сказал Библ. – Придется сделать укол. Проспит сутки, а за это время поищем где-нибудь зеленый миражик и подбросим это сокровище его родичам.
– Такой мир не имеет права на существование, – зло проговорил Алик; глаза у него уже не болели. – Даже в волчьей стае живут дружнее, а эти как пауки или скорпионы. Их с колыбели переучивать надо. С той минуты, как им соски с кашицей дают.
– Их не переучишь, – сказал Капитан, – однозначность биологических циклов запрограммирована тысячелетие назад и на тысячелетия вперед.
– Тогда надо сломать программу.
– Как?
Алик молчал.
– Не знаешь? И я не знаю. И я еще не готов для второй встречи с Учителем.
– Сматываться надо отсюда, – сказал Малыш. – Ничему мы их не выучим и ничему не научимся сами… Слишком хитра наука, а концы спрятаны.
Капитан и Библ переглянулись: они-то знали больше, чем другие. «Пожалуй, все-таки раненько делать выводы, Библ», – сказал взгляд Капитана. Библ усмехнулся: «У нас есть еще завтрашний день». А вслух сказал:
– Мне еще не до конца ясна роль Голубого города. А это, пожалуй, самое важное звено – в ожерелье Гедоны.
– Завтра узнаем, – резюмировал Капитан.
– Кто? – встрепенулся Алик.
– И ты в том числе. Все четверо. Потому я и настаиваю на том, чтобы шлемы никто не снимал до завтрашней встречи. У них нет телепатического общения, и шлемы нужны как средство коммуникаций. Они помогают им понимать наш язык. Даже то, что мы думаем сейчас и будем думать до завтрашнего дня, мысли, выраженные в словах, и зрительные образы во время сна – все это сохранят, расшифруют и донесут до них наши шлемы.
– Коллектор языковой информации, – уточнил Библ.
6. В плазменных джунглях. Второй круг цивилизации
Именно лимонно-желтая дорожка должна была привести их к цели.
– Вот эта? – шагнул вперед Алик и тут же отступил, остановленный взглядом Библа.
– Нет, не эта. Подождем.
Они стояли у самой границы неправдоподобного Голубого города, где дорожки-"улицы", сменяя одна другую с быстротой, уплывали в цветную сумятицу поразительных архитектурных форм. Город подымался к небу пирамидой плоскостей, вершина которой, как Эверест, скрывалась в густом голубоватом тумане. Не то снег, подкрашенный синькой, не то вьюга в далеких высотах, отразившая бирюзовое солнце. «Улицы», проползавшие у подножия пирамиды, не имели резко очерченных границ. На переднем плане – цветная эскалаторная дорожка-лента без заборов и утолщений, на заднем – темные пролеты туннелей и мерцающая пляска не разбери чего. Одни ползли долго и медленно, огибая подножие, другие ныряли в ближайший туннель или змеей вползали на повисавшие без опор уровни-плоскости. Так было и в первый раз, когда здесь же, раздумывая, стояли Библ с Капитаном, так повторялось и сегодня, только сейчас они дожидались одной-единственной путеводной дорожки-"улицы".
– Вот она, – сказал Капитан.
Дорожка ядовито-лимонной яркости довольно быстро подползла к их ногам. Капитан шагнул первым, за ним – сгорающий от любопытства Алик, у него даже ноздри вздрагивали от нетерпения, следом – неторопливый Малыш и замыкающий шествие Библ, дважды оглядевшийся, прежде чем вступить на скользившую желтизну.
На этот раз пластик не ушел вниз под тяжестью четырех человек, а чуть-чуть спружинил, никого не сбив с ног, словно и погружаться ему было некуда – ни подземных туннелей, ни скрытых пещер движущаяся «улица» не обнаруживала. Она проплыла у края черной пустыни метров двенадцать и свернула в пролет между прозрачными стекловидными «стенами». За ними в прозрачных же, не соприкасающихся емкостях струилось что-то пламенеющее и, вероятно, нестерпимо яркое, потому что даже темная стекловидность «стен» едва эту яркость смягчала.
– А мы здесь не были, Кэп, – сказал Библ, – я этой жути не помню.
– Я тоже.
– Плазма, – уверенно предположил Алик, – вероятно, отжатая из плазмотрона в ловушки магнитного поля. В таких ловушках и развиваются нужные химические процессы.
– Силен, – сказал Малыш. – Даже здесь жарко. А там?
– Трудно сказать. Когда имеешь дело с плазмой, температуры порядка миллионов градусов обычны даже у нас. А здесь они, наверное, еще выше.
«Горячую улицу» не прошли, а пробежали, обгоняя резвость дорожки. Гедонийцев не было: должно быть, они управляли плазменными процессами со специальных пультов. А «улица» тем временем вырвалась на простор уже знакомых Капитану и Библу фокусов цветной и световой геометрии, в превращениях которой то и дело проступали очертания знакомых предметов. Жители хотя и появлялись здесь, но не задерживались, пролетая параболическими кривыми неизвестно на" чем и неизвестно куда и оставляя за собой все новые и новые выдумки невидимых синтезаторов. Библ объяснил свою гипотезу о синтезе мысленных заказов из синей и зеленой фаз, и Алик буквально ошалел от восторга. С горящими глазами, высоко задрав голову, он отступал и отступал, стараясь угадать на воздушных экранах что-нибудь знакомое земному глазу.
– Осторожней! – крикнул Капитан, увидев его на свободном краю дорожки.
Но поздно. Алик оступился одновременно с капитанским предупреждением и исчез за взбухшим краем лимонно-желтого эскалатора. Друзья бросились к краю и обнаружили Алика висевшим в пространстве между двумя скользившими с разной скоростью дорожками-лентами: он успел ухватиться за край верхней, а под нижней просматривался туннель-колодец с мерцающими пересечениями других цветных эскалаторов.
– Держись! – воскликнул Капитан, подхватив руки Алика.
Тот ответил совершенно спокойно:
– А я в невесомости. Держусь за край без всяких усилий. Тяжести нет.
Действительно, вытащить Алика было совсем не трудно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
Тот вскрикнул, прижимая ладонь к глазам. Вторая молния обожгла руку Библу, бросившемуся на помощь Алику. Гедониец заржал, размахивая своей сверкающей плеткой. Третий удар предназначался Малышу, но реакция последнего оказалась быстрее. Он бросился под ноги бородачу в плавках и опрокинул его на пол. В ту же секунду «хлыст» был уже у него.
– Роговица не повреждена, – сказал Библ, осмотрев глаза Алика, – отреагировали только кончики нервов. Чисто болевое оружие, – он помахал рукой, – до сих пор жжет.
– Зачем ты это сделал? – спросил он у гедонийца.
Тот засмеялся:
– Хорошо бить! Жжет. Болит. Весело.
– Хорошо, говоришь? – грозно спросил Малыш. – А когда тебя бьют? Вот так. – И могучая длань его хлестнула по волосатой щеке. – Весело, да? – И вторая пощечина швырнула бородача к стенке.
– Оставь его, – сказал Капитан, – это же несмышленыш.
А несмышленыш уже ревел, как выпоротый мальчишка, размазывая кулаком слезы по взлохмаченной бороде.
– Возни с ним не оберешься, – сказал Библ. – Придется сделать укол. Проспит сутки, а за это время поищем где-нибудь зеленый миражик и подбросим это сокровище его родичам.
– Такой мир не имеет права на существование, – зло проговорил Алик; глаза у него уже не болели. – Даже в волчьей стае живут дружнее, а эти как пауки или скорпионы. Их с колыбели переучивать надо. С той минуты, как им соски с кашицей дают.
– Их не переучишь, – сказал Капитан, – однозначность биологических циклов запрограммирована тысячелетие назад и на тысячелетия вперед.
– Тогда надо сломать программу.
– Как?
Алик молчал.
– Не знаешь? И я не знаю. И я еще не готов для второй встречи с Учителем.
– Сматываться надо отсюда, – сказал Малыш. – Ничему мы их не выучим и ничему не научимся сами… Слишком хитра наука, а концы спрятаны.
Капитан и Библ переглянулись: они-то знали больше, чем другие. «Пожалуй, все-таки раненько делать выводы, Библ», – сказал взгляд Капитана. Библ усмехнулся: «У нас есть еще завтрашний день». А вслух сказал:
– Мне еще не до конца ясна роль Голубого города. А это, пожалуй, самое важное звено – в ожерелье Гедоны.
– Завтра узнаем, – резюмировал Капитан.
– Кто? – встрепенулся Алик.
– И ты в том числе. Все четверо. Потому я и настаиваю на том, чтобы шлемы никто не снимал до завтрашней встречи. У них нет телепатического общения, и шлемы нужны как средство коммуникаций. Они помогают им понимать наш язык. Даже то, что мы думаем сейчас и будем думать до завтрашнего дня, мысли, выраженные в словах, и зрительные образы во время сна – все это сохранят, расшифруют и донесут до них наши шлемы.
– Коллектор языковой информации, – уточнил Библ.
6. В плазменных джунглях. Второй круг цивилизации
Именно лимонно-желтая дорожка должна была привести их к цели.
– Вот эта? – шагнул вперед Алик и тут же отступил, остановленный взглядом Библа.
– Нет, не эта. Подождем.
Они стояли у самой границы неправдоподобного Голубого города, где дорожки-"улицы", сменяя одна другую с быстротой, уплывали в цветную сумятицу поразительных архитектурных форм. Город подымался к небу пирамидой плоскостей, вершина которой, как Эверест, скрывалась в густом голубоватом тумане. Не то снег, подкрашенный синькой, не то вьюга в далеких высотах, отразившая бирюзовое солнце. «Улицы», проползавшие у подножия пирамиды, не имели резко очерченных границ. На переднем плане – цветная эскалаторная дорожка-лента без заборов и утолщений, на заднем – темные пролеты туннелей и мерцающая пляска не разбери чего. Одни ползли долго и медленно, огибая подножие, другие ныряли в ближайший туннель или змеей вползали на повисавшие без опор уровни-плоскости. Так было и в первый раз, когда здесь же, раздумывая, стояли Библ с Капитаном, так повторялось и сегодня, только сейчас они дожидались одной-единственной путеводной дорожки-"улицы".
– Вот она, – сказал Капитан.
Дорожка ядовито-лимонной яркости довольно быстро подползла к их ногам. Капитан шагнул первым, за ним – сгорающий от любопытства Алик, у него даже ноздри вздрагивали от нетерпения, следом – неторопливый Малыш и замыкающий шествие Библ, дважды оглядевшийся, прежде чем вступить на скользившую желтизну.
На этот раз пластик не ушел вниз под тяжестью четырех человек, а чуть-чуть спружинил, никого не сбив с ног, словно и погружаться ему было некуда – ни подземных туннелей, ни скрытых пещер движущаяся «улица» не обнаруживала. Она проплыла у края черной пустыни метров двенадцать и свернула в пролет между прозрачными стекловидными «стенами». За ними в прозрачных же, не соприкасающихся емкостях струилось что-то пламенеющее и, вероятно, нестерпимо яркое, потому что даже темная стекловидность «стен» едва эту яркость смягчала.
– А мы здесь не были, Кэп, – сказал Библ, – я этой жути не помню.
– Я тоже.
– Плазма, – уверенно предположил Алик, – вероятно, отжатая из плазмотрона в ловушки магнитного поля. В таких ловушках и развиваются нужные химические процессы.
– Силен, – сказал Малыш. – Даже здесь жарко. А там?
– Трудно сказать. Когда имеешь дело с плазмой, температуры порядка миллионов градусов обычны даже у нас. А здесь они, наверное, еще выше.
«Горячую улицу» не прошли, а пробежали, обгоняя резвость дорожки. Гедонийцев не было: должно быть, они управляли плазменными процессами со специальных пультов. А «улица» тем временем вырвалась на простор уже знакомых Капитану и Библу фокусов цветной и световой геометрии, в превращениях которой то и дело проступали очертания знакомых предметов. Жители хотя и появлялись здесь, но не задерживались, пролетая параболическими кривыми неизвестно на" чем и неизвестно куда и оставляя за собой все новые и новые выдумки невидимых синтезаторов. Библ объяснил свою гипотезу о синтезе мысленных заказов из синей и зеленой фаз, и Алик буквально ошалел от восторга. С горящими глазами, высоко задрав голову, он отступал и отступал, стараясь угадать на воздушных экранах что-нибудь знакомое земному глазу.
– Осторожней! – крикнул Капитан, увидев его на свободном краю дорожки.
Но поздно. Алик оступился одновременно с капитанским предупреждением и исчез за взбухшим краем лимонно-желтого эскалатора. Друзья бросились к краю и обнаружили Алика висевшим в пространстве между двумя скользившими с разной скоростью дорожками-лентами: он успел ухватиться за край верхней, а под нижней просматривался туннель-колодец с мерцающими пересечениями других цветных эскалаторов.
– Держись! – воскликнул Капитан, подхватив руки Алика.
Тот ответил совершенно спокойно:
– А я в невесомости. Держусь за край без всяких усилий. Тяжести нет.
Действительно, вытащить Алика было совсем не трудно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70