Испуганные этим неожиданным предложением, варяги, поглядев робко вокруг себя, устремили удивленные взоры на незнакомого, который, облокотясь на свой лук, смотрел на них спокойно и как будто бы не замечал их удивления.
– Смотри-ка, Дулебушка, – сказал один седой старик молодому детине, с которым он уже несколько времени стоял в двух шагах от толпы воинов, – никак, это тот самый разбойник, что третьего дня, помнишь, у пристани подъезжал к нам в челноке? И речи те же самые! Тогда он хотел помутить нас, а теперь смущает ратных людей против великого князя. Уж в самом деле, не ятвяги ли его подослали? Да что ж он это, проклятый, средь бела дня, на площади?.. Иль на него управы нет?.. Эй, молодцы! – продолжал старик, подойдя к большой толпе граждан, посреди которой блистали стальные шеломы киевских воинов. – Потерпите ли вы, чтоб кто ни есть смущал народ и говорил непригожие речи о нашем государе? Вон видите этого высокого мужчину? Он поносит великого князя Владимира.
– Кто?.. Где?.. – раздались голоса из толпы.
– Ну вот, что стоит с варягами.
Несколько русских воинов и множество граждан кинулись толпою к варягам. Услышав шумные крики, незнакомый обернулся и устремил свой мрачный, но спокойный взор на приближающуюся толпу.
– Вот он! – вскричал старик, указывая на него пальцем. – Хватайте его, ребята!
Незнакомый нахмурил брови и взялся за рукоятку своего ножа.
– Убирайся, покуда цел! – шепнул Якун, выходя вперед и заслоняя его собою.
Незнакомый опустил руку и, подобрав свое верхнее платье, пошел скорыми шагами вниз по улице, ведущей к Подолу.
– Держите его, держите!.. Это разбойник!.. Печенег! – загремели сотни голосов. Вся площадь взволновалась, тысячи любопытных и зевак бросились к тому месту, где раздавались крики бегущих за незнакомым; в одну минуту они были смяты, разлучены друг от друга, смешались с общею толпою и потеряли из виду того, за кем гнались.
– Да что такое?.. Куда бегут?.. Кого ловят? – шумел народ, давя друг друга.
– Держите его, держите! – кричал, запыхавшись, толстый купец.
– Кого держать? – спросил плечистый посадский, стараясь опередить его на бегу.
– Не знаю! – отвечал первый, падая и продолжая кричать. – Держите его, держите!
И вся толпа повторяла с ужасным криком:
– Держите, ловите!.. Он пленный печенег!.. Разбойник!.. Вор!.. Он ограбил храм!.. Зарезал боярина!.. Держите его, держите!
Пользуясь этим общим смятением, незнакомый пробирался спокойно к реке. Он шел по самому краю оврага, или, лучше сказать, глубокой рытвины; промытая весеннею водою, она с половины горы тянулась до самого Днепра и местами была не шире двух сажен, но почти везде вдвое глубже. В ту самую минуту, как незнакомый начинал уже надеяться, что он вне всякой опасности, человек пять киевлян показались вверху улицы; увидев его, они закричали:
– Держите, ловите его!
Он удвоил шаги, но в то же самое время навстречу к нему вышли из переулка старинные наши знакомцы Стемид и Фрелаф. Последний, услыша крик бегущих граждан, заслонил дорогу незнакомому, но, лишь только взоры их встретились, варяг побледнел, отскочил назад, и вскричал с ужасом:
– Это он!
– Что ж ты, Фрелаф? закричал Стемид. – Держи его!
– Держи его! – повторили граждане, подбегая к незнакомому.
– Ага, разбойник, – сказал Фрелаф, отступя еще шага два, – попался! Хватайте его, братцы, хватайте! Да скрутите хорошенько!
Но незнакомый, кинув быстрый взгляд на глубокое дно рытвины, которая отделяла его от другой стороны улицы, подался несколько назад и с одного скачка перелетел на противоположную сторону.
– Береги свой булатный меч, храбрый витязь Фрелаф! – закричал он, скрываясь за углом узкого переулка, который, изгибаясь по скату горы, примыкал к густому кустарнику, растущему в этом месте по берегу Днепра.
– Ах он пострел! – вскричал один из граждан. – Ушел как ушел, проклятый!
– Эх, Фрелаф, – сказал Стемид, – и придержать-то его не умел! Что, руки, чай, отнялись?
– Да, да, ты бы его остановил! – прервал варяг. – Нет, Стемид, с ним на силу не много возьмешь. Ведь это тот самый…
– Ага, так вот что!
– Видел ли ты, как он перемахнул через овраг? Посмотри-ка, саженей до трех будет, а он словно через лужу перешагнул. Ну-ка, ты, молодец, попытайся перепрыгнуть!
– В самом деле, – сказал Стемид, поглядев с удивлением на глубокую рытвину, – ай да скачок!
– То-то же! Я тебе говорю, что он кудесник.
– Не знаю, брат, кудесник ли он, а, чай кулак у него тяжел! Как ты думаешь?
– Почему я знаю, я с ним на кулаках не дрался.
– Эй, Фрелаф, полно, так ли?.. Да что вы за ним гнались, зачем? – спросил Стемид, обращаясь к горожанам, которые, посматривая друг на друга, стояли в недоумении на краю рытвины.
– Зачем? – повторил один из них. – Вестимо зачем, господин честной, чтоб задержать.
– Да что он сделал?
– А кто его знает?
– Так что ж вы за ним бежали?
– Как что? Аль не слышишь? Вон и теперь еще кричат на площади: «Держи его!».
– Он разбойник! – сказал один молодой детина.
– Нет, парень, – прервал другой, – беглый печенег
– Неправда, – подхватил третий, – ятвяг!
– Да что у вас там на площади делается? – спросил Фрелаф.
– Слышь ты, какой-то праздник: народу видимо-невидимо!
– Да что там празднуют?
– А кто их ведает! Веселье, знать, какое: бочек-то с медом выкачено, бочек!..
– В самом деле? – вскричал Фрелаф. – Пойдем, Стемид, на площадь: там лучше все узнаем. От этих серокафтанников толку не добьешься.
– Да, да! – заговорили меж собой вполголоса горожане, смотря вслед за уходящими Стемидом и Фрелафом. – Слышь ты, серокафтанники!.. А ты-то что – боярин, что ль, какой?.. Эк чуфарится! Велико дело: надел железную шапку, да лба не уставит! Не путем вы завеличались, господа ратные люди!.. Много вас этаких таскаются по Киеву-то!.. Видишь – серокафтанники!.. Ох вы, белоручки!..
V
Не шумели и не волновались уже толпы народные, когда Стемид и Фрелаф вышли на площадь. Все наблюдали глубокое молчание и, теснясь вокруг капища Перунова, ожидали с нетерпением появления верховного жреца Богомила. Главные двери капища были отворены, и по обеим сторонам их стояли храмовые прислужники в праздничных одеждах. Вот показались наверху расписного крыльца владимирских чертогов бояре, витязи и приближенные слуги великокняжеские; они шли чинно, друг за другом и, сойдя на площадь, стали рядом, у самого входа в божницу.
– Ого, – сказал Стемид, – да праздник-то не на шутку!.. Посмотри, Фрелаф, все вышли: воевода Добрыня, боярин Ставр, Тугарин Змеевич… Ян Ушмович… любимый баян княжеский Соловей Будимирович… Что это: и Рохдай идет вместе с вашим воеводою Светорадом? Ну, видно, большое будет торжество! Молодец Рохдай попить любит, а не часто храм заглядывает, да и с Богомилом-то он не больно ладит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85