А мне хорошо запомнились они.
Во время отлива вода уходит от берега, обнажаются пески. На них и высятся колоссальные нагромождения. Человек теряется среди них. Он кажется маленьким, пигмеем. Вы видите вокруг не просто горы льда, а как бы развалины величественного города; тут есть и пирамиды, и колонны, гроты, перекидные висячие мосты ажурной работы. Солнце переливается на них разными цветами, В пещерах висят гигантские ледяные сосульки.
Немудрено, что человек, впервые попавший в такой ледяной город, бывает потрясен величием дел природы.
В другой раз, не то в конце марта, не то в начале апреля, снова испортилась погода. Мы отменили разведку. Вечером я пошел на берег посмотреть, как мимо острова сильным ветром несет лед. На берегу стояла группа промышленников. Некоторые смотрели вдаль на лед в бинокль. Я присоединился к ним. Спросил, что они высматривают. Они ответили, что таким ветром, наверно, к берегу прижмет залежку молодняка – ту, которую мы за два дня до этого видели в районе Кедовских кошек.
Меня это очень заинтересовало. Раньше я почти: не видел вблизи живого зверя, в особенности белька. Сверху, во время полетов, можно хорошо разглядеть только взрослого тюленя, но и то лишь в общих очертаниях. Детенышей совсем невидно – они белые и сливаются со льдом.
Я решил провести эту ночь с промышленниками в землянке, поджидая прихода зверя. К ночи разыгрался шторм. Когда дозорные, дежурившие на берегу, сообщили наконец, что к берегу поджало зверя, мы бросились на лед. Староста артели догнал меня у самого берега. Он категорически запретил мне спускаться на лед с промышленниками, так как весной очень опасно ходить по льду, особенно в сильный ветер.
– Оторвет льдину от берега, и тогда ты пропал. Никто тебя не спасет, – уверял он меня.
Такие случаи были частенько даже с опытными зверобоями. Я сделал вид, что послушался, и повернул в сторону. Отошел шагов триста. Вижу, поблизости никого нет. Тогда я быстро повернул, спустился с обрыва и подошел к самому краю припая. И хотя в своей летной жизни я не раз бывал во всяких переделках и не могу причислить себя к робкому десятку, но на этот раз испугался. На меня лезла какая-то гора. Сверху к моим ногам катились с грохотом глыбы льда. Я бросился назад.
В темноте казалось, что произошло землетрясение, берег провалился, море вместе со льдом поднялось выше острова и начинает заливать его. Я пришел в себя, лишь когда подбежал к обрыву берега и увидел, что остров стоит на месте, все в порядке. Правда, сзади продолжал приближаться глухой рокот наступающего ледяного вала. Ветер дул с прежней силой. Темно. Ничего не видно. Только с моря доносились треск ломающегося льда и душераздирающие вопли бельков. Их матери – утельги – ушли в воду, почувствовав приближение людей.
Утром я увидел на берегу то, что так напугало меня в ночной тьме. Оказалось, что за ночь штормом нагнало колоссальный барьер льда высотой метров двадцать пять. Вот тут я и понял, как на такую высоту попадают громадные обломки льда.
Ночной промысел закончился не совсем благополучно. Двух промышленников оторвало на льдине и унесло в море. Это были два брата Клюевы из Койды, самые опытные и смелые промышленники. Мы сильно волновались за их жизнь. Весь следующий день продолжался сильный ветер с туманом и снегопадом. Вылет для поисков пропавших был невозможен. С берега подавали сигналы, стреляли из пушки, зажгли вращающийся маяк; ночью по берегу в нескольких местах горели сигнальные костры. Так в тревоге за две человеческие жизни прошли весь день и следующая ночь. А наутро прилив пригнал льдину, на которой были Клюевы, на другую сторону острова. Они вернулись сильно утомленные, но совершенно здоровые и невредимые.
Так началось мое знакомство со льдами на Севере.
Я понял, что надо быть опытным ходоком по льдам, знать их особенности и направление течений.
Оторванную от берега льдину море дважды поджимает к берегу и каждый раз с другой стороны. Первый раз приливом льдину подает на расстояние трех-четырех километров. Второй раз – дальше, километров на десять и больше. И кажется, что море дразнит человека: то покажет ему берег, то снова унесет в ледяное пространство. Если человек не сумеет выбраться за это время, течением угонит льдину в Северный ледовитый океан. Тогда уж окончательно пропадает человек – не было случая, чтобы оттуда вернулся унесенный на льдах. Море платит дань человеку, как побежденный победителю, но в то же время каждую минуту словно подстерегает, следит, – чуть человек зазевался, оно захватывает его в ледяные тиски.
Среди поморов много смельчаков, людей с крепкими нервами, ловких, сильных. Они удивительно красивы в своей ловкости и силе. Такие люди пользуются своеобразной игрой моря и всегда возвращаются на берег. Море любит таких людей – оно им благоволит. У них и промысел всегда лучше и больше. Я таких людей видел, видел, как они идут по льду, и даже сам ходил с ними. Да, в работе они очень красивы!
Спасение зверобоев
Во время зверобойки в следующем году произошло несчастье. Наш самолет в это время находился в Койде.
На Белом море опять разгулялся жестокий шторм. Огромные свинцовые валы били о берег. Свирепый ветер гнал ледяные поля. Они с грохотом сталкивались и ломались.
Население Койды укрылось по домам, молясь о своих близких – «плавающих и путешествующих».
На третье утро в нескольких километрах от села выбросило на берег лодку. В ней находился полузамерзший, голодный и измученный человек. Это был один из койдинских охотников. Он бессвязно рассказал, что два его товарища зверобоя перебрались на льдину, где была залежка тюленя; внезапно разразился шторм и унес льдину с двумя людьми далеко в море. Ему одному удалось спастись, остальные, вероятно, погибли…
В Койде наступило уныние. Тяжело было глядеть на осиротевших ребят и подавленных несчастьем жен.
– Не горюйте, мы будем искать ваших мужей, – обнадеживали я и бортмеханик неутешных женщин, хотя сами мы мало рассчитывали на успех.
«Если даже охотники не утонули, то за прошедшие штормовые дни, наверно, они погибли от голода и стужи», думал я.
Вскоре, чуть утихла пурга, мы вылетели на поиски. Кружа над районом, где произошло несчастье, я всматривался в обломки ледяных полей, на которых могли оказаться пропавшие охотники. Напрасно. На другой, на третий и на четвертый день мы снова летали, но, как и прежде, безуспешно. С каждым разом все больше тускнела надежда.
Как больно было возвращаться в Койду, где нас нетерпеливо ожидало все население!
«Зачем только понадобилось нам внушать надежду несчастным семьям?» досадовал я.
На восьмой день после начала шторма мы опять отправились в полет.
Помню, выдался чудный день.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53