Потом в воздухе запахло смолой, путники окунулись в полумрак под ветвями сосен. Идти по заросшим тропинкам было трудно.
Безмерность леса вселяла в мальчика трепет. Дни сливались в недели, а деревьям все не было конца. Кобольдам это, похоже, нравилось: они время от времени похлопывали и гладили друг друга по плечам, хотя от Всадника и его злобных собак держались как можно дальше. Спустя несколько недель Пип стал испытывать к кобольдам некоторое сочувствие, видя, как укоризненно те поглядывают на светловолосого кеолотианца, когда он не видит. Он уже размышлял, не выйдет ли из кобольдов какой-нибудь пользы, когда вдруг всепоглощающую тишь леса прорвал шум быстротекущей воды.
Между деревьями показалась бурая поверхность реки, вздувшейся от половодья. Палец помрачнел.
– Шкурий Ручей! Разлился, зараза. В прошлый раз, как мы тут проходили, куда меньше был. В жизни не переберемся.
– Это от весенних дождей, – сказал Всадник, тоже не ожидавший такого. – Пойдем вверх по течению. Оно и к лучшему, не придется в Хобомань углубляться. Там дальше несколько мостов, первый уже близко.
Ну, мостом бы Пип эти наваленные между торчащими из воды валунами доски и брусья называть не стал. Шкурий Ручей был хоть и куда меньше Лососинки, но тоже бурлил вокруг камней еще как. Кобольды, как ни странно, оказались совершенно бесстрашны и перебежали на ту сторону без малейшего промедления.
Всадник отвязал пленников от пегого пони и помахал у них перед лицами ножом, которым снимал с волков шкуры.
– И не думайте слинять!
Брок так устал, что просто опустился на землю, уткнув голову в колени, а Пип подумал, не броситься ли на охотника. Но нет: без помощи Брока он бы Всадника не одолел, а тот выглядел так, словно и шагу больше ступить не мог, не то, что бежать. И все же впервые за множество долгих и тяжких недель он был свободен от веревки.
Всадник остался их сторожить, пока рыбоглазый овиссиец осторожно переводил трех вьючных пони через мост. Последний из них задержался, было, недоверчиво обнюхивая шаткие доски, однако Всадник подбодрил его своим любимым кнутом. Потом Пипу велели вести пегого пони с притороченным к поклаже мешком, в котором сидели волчата.
– С этим-то грузом ты, Пискля, осторожненько пойдешь, я-то знаю. И не забывай: чуть, что учудишь, старика твоего ждет еще одна трепка.
Пип бросил на кеолотианца взгляд, полный презрения и, крепко взяв пони под уздцы, шагнул на мост. Внизу, совсем рядом, бесновалась темная от грязи вода. Пони, весь, дрожа, с трудом переступал растрескавшимися копытами. Все же он добрался вскоре до первого камня. Пип сделал глубокий вдох, чтобы немного успокоиться. По воде неслись обломки веток и сосновые шишки. Упадешь, затянет в водоворот, подумал он.
– Эй, Пискля, давай пошевеливайся! Перетрусил, что ли? – крикнул с берега Всадник, потом рывком поднял Брока на ноги и толкнул вперед. – Давай, старый дурак, ты следующий. – Разрезав веревку, стягивавшую солдату руки, он сунул ему поводья еще одного пони.
Палец, стоявший на другой стороне реки, нацелил на Пипа его же собственный лук.
– Без глупостей там, – предупредил он, и появившиеся было у мальчика надежды, на побег рухнули.
– Я из Торра-Альты, я ничего не боюсь, – крикнул он Всаднику, потянув пони вперед.
И замер через лес к Пальцу мчалось какое-то крупное черное существо. На миг Пипу показалось, что это небольшой медведь.
Черная фигура скользнула мимо охотника и кинулась к шаткому мосту. Нет, не медведь человек в плаще, бегущий со всех сил. Бегущий прямо на него!.. Пип успел только пошире расставить ноги, чтобы ударом его не сшибло в воду.
Однако удара не последовало. Мальчик заморгал, сердце на миг застыло, будто в него вонзился ледяной клинок. Так не бывает. Человек пробежал прямо сквозь него. Обернувшись, Пип увидел слишком поздно! – что пегий пони пятится задом и вот-вот свалится с моста. Его задние ноги уже соскользнули в воду, передние заскребли по доскам… Пип со всех сил потянул животное за уздечку. Волчата! В мешке – волчата! Он уперся каблуками, заскрежетал от натуги зубами, но пони тащил его за собой.
– Брок, на помощь! – закричал мальчик. Старик – он уже был на мосту – вместо того, чтобы помочь вытаскивать пони, ухватил Пипа за руки.
– Отпусти его, Пип! Отпусти, а то сам пропадешь! Мальчик попытался вырваться, но не смог. Пони упал брюхом на доски, потом сполз в реку… течение завертело его. Животное старалось упереться копытами в дно, чтобы не захлебнуться. Мешки у него на спине то скрывались в темной воде, то опять показывались на поверхности.
– Мои волчата! Нет! – кричал реке Пип. Он столько времени заботился о детенышах, они от него зависели, как допустить, чтобы щенята утонули?
Трог бросился вслед за пони и плюхнулся в воду, подняв тучу брызг! Лапами он до дна достать не мог и тут же едва не утонул, однако, в конце концов, выплыл и, барахтаясь, потянулся мордой к мешку с волчатами.
Одного взгляда на пса Пипу хватило, чтобы выдраться, наконец, из прочной хватки Брока. Ладно, волчата, но потерять еще и собаку Брид – любимую собаку самого барона! – он не мог. Что скажет тогда мастер Спар?
Трог держался за пони, вцепившись зубами в мешок, как крокодил. Вот он случайно мотнул головой, и мокрая ткань треснула.
При виде комочка белого меха дыхание у Пипа пере хватило. Волчонок-девочка выпала из мешка, и ее потащило течение. Раскинув лапки – природное умение плавать еще не пробудилось в малышке – она лишь булькала ротиком. Трог бросился за ней, и оба скрылись за поворотом реки. Последнее, что видел Пип, это как терьер ухватил волчонка зубами за шкирку. А серый, застрявший в мешке, так и не сумел выбраться.
Пип собирался уже сам прыгать в воду, но тут Палец ухватил его за ремень и, резко развернув к себе, хлестнул изуродованной рукой по губам.
– Ах ты мразь! Ублюдок! Думал, столкнешь пони в реку и сбежишь? Валяй живо туда! – Он встряхнул мальчика за плечи так, что у того щелкнули зубы. – Не вы ловишь волчьи шкуры – самого тебя освежую и продам вместо них.
– Не толкал я! – крикнул Пип.
– Ну да, его небось ветром с камня сдуло.
– Не толкал я! – повторил мальчик уже слабее. – Зачем мне его толкать? На нем же мешок с волчатами был… Это все из-за того человека!
– Какого еще человека? – Палец потащил мальчика к затопленному броду – там могло выбросить пегого пони. Пип не мог понять: неужели охотник не видел человека в плаще?
– Не было там никого, – задыхаясь, прохрипел на бегу Брок. – Чего на тебя нашло?
Пип совсем запутался. Зачем тому человеку, было, сталкивать пони в реку, и как случилось, что никто больше его не видел? Почудилось, что ли? Что он, совсем с ума сошел от того, что все время разговаривал с собакой и волчатами?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
Безмерность леса вселяла в мальчика трепет. Дни сливались в недели, а деревьям все не было конца. Кобольдам это, похоже, нравилось: они время от времени похлопывали и гладили друг друга по плечам, хотя от Всадника и его злобных собак держались как можно дальше. Спустя несколько недель Пип стал испытывать к кобольдам некоторое сочувствие, видя, как укоризненно те поглядывают на светловолосого кеолотианца, когда он не видит. Он уже размышлял, не выйдет ли из кобольдов какой-нибудь пользы, когда вдруг всепоглощающую тишь леса прорвал шум быстротекущей воды.
Между деревьями показалась бурая поверхность реки, вздувшейся от половодья. Палец помрачнел.
– Шкурий Ручей! Разлился, зараза. В прошлый раз, как мы тут проходили, куда меньше был. В жизни не переберемся.
– Это от весенних дождей, – сказал Всадник, тоже не ожидавший такого. – Пойдем вверх по течению. Оно и к лучшему, не придется в Хобомань углубляться. Там дальше несколько мостов, первый уже близко.
Ну, мостом бы Пип эти наваленные между торчащими из воды валунами доски и брусья называть не стал. Шкурий Ручей был хоть и куда меньше Лососинки, но тоже бурлил вокруг камней еще как. Кобольды, как ни странно, оказались совершенно бесстрашны и перебежали на ту сторону без малейшего промедления.
Всадник отвязал пленников от пегого пони и помахал у них перед лицами ножом, которым снимал с волков шкуры.
– И не думайте слинять!
Брок так устал, что просто опустился на землю, уткнув голову в колени, а Пип подумал, не броситься ли на охотника. Но нет: без помощи Брока он бы Всадника не одолел, а тот выглядел так, словно и шагу больше ступить не мог, не то, что бежать. И все же впервые за множество долгих и тяжких недель он был свободен от веревки.
Всадник остался их сторожить, пока рыбоглазый овиссиец осторожно переводил трех вьючных пони через мост. Последний из них задержался, было, недоверчиво обнюхивая шаткие доски, однако Всадник подбодрил его своим любимым кнутом. Потом Пипу велели вести пегого пони с притороченным к поклаже мешком, в котором сидели волчата.
– С этим-то грузом ты, Пискля, осторожненько пойдешь, я-то знаю. И не забывай: чуть, что учудишь, старика твоего ждет еще одна трепка.
Пип бросил на кеолотианца взгляд, полный презрения и, крепко взяв пони под уздцы, шагнул на мост. Внизу, совсем рядом, бесновалась темная от грязи вода. Пони, весь, дрожа, с трудом переступал растрескавшимися копытами. Все же он добрался вскоре до первого камня. Пип сделал глубокий вдох, чтобы немного успокоиться. По воде неслись обломки веток и сосновые шишки. Упадешь, затянет в водоворот, подумал он.
– Эй, Пискля, давай пошевеливайся! Перетрусил, что ли? – крикнул с берега Всадник, потом рывком поднял Брока на ноги и толкнул вперед. – Давай, старый дурак, ты следующий. – Разрезав веревку, стягивавшую солдату руки, он сунул ему поводья еще одного пони.
Палец, стоявший на другой стороне реки, нацелил на Пипа его же собственный лук.
– Без глупостей там, – предупредил он, и появившиеся было у мальчика надежды, на побег рухнули.
– Я из Торра-Альты, я ничего не боюсь, – крикнул он Всаднику, потянув пони вперед.
И замер через лес к Пальцу мчалось какое-то крупное черное существо. На миг Пипу показалось, что это небольшой медведь.
Черная фигура скользнула мимо охотника и кинулась к шаткому мосту. Нет, не медведь человек в плаще, бегущий со всех сил. Бегущий прямо на него!.. Пип успел только пошире расставить ноги, чтобы ударом его не сшибло в воду.
Однако удара не последовало. Мальчик заморгал, сердце на миг застыло, будто в него вонзился ледяной клинок. Так не бывает. Человек пробежал прямо сквозь него. Обернувшись, Пип увидел слишком поздно! – что пегий пони пятится задом и вот-вот свалится с моста. Его задние ноги уже соскользнули в воду, передние заскребли по доскам… Пип со всех сил потянул животное за уздечку. Волчата! В мешке – волчата! Он уперся каблуками, заскрежетал от натуги зубами, но пони тащил его за собой.
– Брок, на помощь! – закричал мальчик. Старик – он уже был на мосту – вместо того, чтобы помочь вытаскивать пони, ухватил Пипа за руки.
– Отпусти его, Пип! Отпусти, а то сам пропадешь! Мальчик попытался вырваться, но не смог. Пони упал брюхом на доски, потом сполз в реку… течение завертело его. Животное старалось упереться копытами в дно, чтобы не захлебнуться. Мешки у него на спине то скрывались в темной воде, то опять показывались на поверхности.
– Мои волчата! Нет! – кричал реке Пип. Он столько времени заботился о детенышах, они от него зависели, как допустить, чтобы щенята утонули?
Трог бросился вслед за пони и плюхнулся в воду, подняв тучу брызг! Лапами он до дна достать не мог и тут же едва не утонул, однако, в конце концов, выплыл и, барахтаясь, потянулся мордой к мешку с волчатами.
Одного взгляда на пса Пипу хватило, чтобы выдраться, наконец, из прочной хватки Брока. Ладно, волчата, но потерять еще и собаку Брид – любимую собаку самого барона! – он не мог. Что скажет тогда мастер Спар?
Трог держался за пони, вцепившись зубами в мешок, как крокодил. Вот он случайно мотнул головой, и мокрая ткань треснула.
При виде комочка белого меха дыхание у Пипа пере хватило. Волчонок-девочка выпала из мешка, и ее потащило течение. Раскинув лапки – природное умение плавать еще не пробудилось в малышке – она лишь булькала ротиком. Трог бросился за ней, и оба скрылись за поворотом реки. Последнее, что видел Пип, это как терьер ухватил волчонка зубами за шкирку. А серый, застрявший в мешке, так и не сумел выбраться.
Пип собирался уже сам прыгать в воду, но тут Палец ухватил его за ремень и, резко развернув к себе, хлестнул изуродованной рукой по губам.
– Ах ты мразь! Ублюдок! Думал, столкнешь пони в реку и сбежишь? Валяй живо туда! – Он встряхнул мальчика за плечи так, что у того щелкнули зубы. – Не вы ловишь волчьи шкуры – самого тебя освежую и продам вместо них.
– Не толкал я! – крикнул Пип.
– Ну да, его небось ветром с камня сдуло.
– Не толкал я! – повторил мальчик уже слабее. – Зачем мне его толкать? На нем же мешок с волчатами был… Это все из-за того человека!
– Какого еще человека? – Палец потащил мальчика к затопленному броду – там могло выбросить пегого пони. Пип не мог понять: неужели охотник не видел человека в плаще?
– Не было там никого, – задыхаясь, прохрипел на бегу Брок. – Чего на тебя нашло?
Пип совсем запутался. Зачем тому человеку, было, сталкивать пони в реку, и как случилось, что никто больше его не видел? Почудилось, что ли? Что он, совсем с ума сошел от того, что все время разговаривал с собакой и волчатами?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107