пел вовсю свои одесские песни Утесов; зубоскалил Хенкин, лепетала Рина Зеленая; но за этим внешним благополучием шел активный процесс очищения основных государственных учреждений, основных рычагов власти от евреев, и они это прекрасно знали. Именно про этот год и сказала Надежда Яковлевна Мандельштам в своих воспоминаниях в том смысле, что, мол, "могли ли мы знать, отменяя всякую законность в 1917 году, что мы отменяем ее и для себя". Да, им начинало отмеряться той же мерой. Начали отливаться кошке мышкины слезки . Логично, что Сталин начал заигрывать с религией, открывать церкви, снова учредил патриарха Всея Руси, открыл Троице-Сергиеву лавру, поднимал тосты за великий русский народ, возродил погоны, звания офицеров, генералов, министров, солдат, генералиссимуса, реабилитировал слова "Россия" и "Родина". Я думаю, проживи он еще лет десять-пятнадцать, не исключена возможность, что он провозгласил бы себя императором. Я сам видел еще во время войны, как откуда-то привезли в Кремль огромных двуглавых орлов, которые находились раньше на шпилях кремлевских башен. К 1953 году власть у Интернационала была отобрана по всем линиям и во всех инстанциях. Но ниже власти - в газетах, журналах, телевидении, кино, музыке, театрах, живописи, здравоохранении, (филармониях, Союзе писателей, торговле, педагогике - вся их укоренившаяся и разветвленная масса оставалась, по сути, на местах. Мы видели, как в свое время периферийные массы заполнили вакуум, образовавшийся на месте уничтоженной коренной российской интеллигенции. Произошла подмена. Затем эта новоявленная интеллигенция стала порождать интеллигенцию, ибо, конечно, в консерваторию, в разные театральные, полиграфические, художественные институты легче поступить юноше-москвичу, нежели юноше из какого-нибудь райцентра, из села, из маленькой деревеньки. Провинциальные техникумы и ремесленные училища сделались уделом широких масс русской молодежи Костромы и Саратова, Ярославля и Рязани, Пскова и Новгорода, Чернигова, Полтавы, Барановичей, Чебоксар, Казани, а привилегированные высшие учебные заведения, ВГИК и ГИТИС, консерватория и филологические факультеты продолжали долгое время оставаться верными вотчинами московской, ленинградской, новой советской интеллигенции. Конечно, второе и третье поколение этой интеллигенции были уже не сынки и дочки ювелиров, скорняков, фотографов и портных. Это были уже дети Светловых, Литвиновых, Катаевых, Горбатовых, Дунаевских, Покрассов, то есть дети поэтов и композиторов, художников и дирижеров, скрипачей и хирургов, командиров Красной Армии и разных руководящих работников. Отобрав у Интернационала власть и очистив от него основные государственные органы, Сталин понимал, что надо ему приниматься и за следующий слой, находящийся ниже власти, но являющийся фактически ее опорой. Эта акция у него была запланирована на лето 1953 года, когда предполагалось массовое, поголовное выселение евреев из всех основных городов страны на восток, в Биробиджан, а там в лагеря, для постепенного и полного их уничтожения. Но эту акцию, как известно, он осуществить не успел. С тех пор стабилизировалось и сохраняется в стране ложное, я бы сказал, положение. Оккупация сохранилась, а власти нет . Обычно это внешне выражается так: глава учреждения, как правило, русский, сотрудники же в большинстве своем евреи. Это касается особенно учреждений, связанных с печатью, массовой информацией, разными видами искусства, идеологии, научно-исследовательских институтов, академгородков, клиник. Скажем так. Московское отделение Союза писателей СССР. Всего членов московской организации примерно 1800 человек. Евреев до 85 процентов . Но первый секретарь, председатель организации, обязательно русский: Щипачев, Михалков, Наровчатов, Смирнов С. С., Луконин... Мосфильм. Генеральный директор Сурин, или Сизов, русак дальше некуда, весь же остальной состав Мосфильма на те же 80 процентов... Главный редактор газеты, журнала, директор консерватории, директор Большого театра, министр культуры - обязательно русские (в соблюдение сталинской традиции), а все то, что лежит ниже формальной власти, увы, захвачено. Нетрудно догадаться, кто кем руководит. Наровчатов полутора тысячами человек или полторы тысячи человек одним Наровчатовым. Сизов Мосфильмом или Мосфильм Николаем Трофимовичем Сизовым. На вид подчиняются, но делают, что хотят. Фурцева насмерть стояла, чтобы не дать роль Анны Карениной Самойловой. И не давала долгое время. Но шла подспудная обработка, создавалось общественное мнение, а тут приехали еще из Парижа Арагон и Эльза Троиоле (родная сестра Лили Брик), и дернуло Фурцеву спросить у Арагона (французского еврея), нет ли у него каких-нибудь пожеланий и просьб. И что же пожелал Арагон? Вот мы слышали, что Самойлова хотела бы сыграть... Нельзя ли... Французские коммунисты не поймут вашего строгого отношения к ней... Сколько угодно может первый секретарь Союза писателей Георгий Мокеевич Марков желать, чтобы в международных связях писателей участвовали истинные венгры, поляки, немцы, чехи, словаки, югославы, румыны, с одной стороны, и русские - с другой стороны. Но конкретные списки делегаций составляются рядовыми сотрудниками как в Москве, так и в Будапеште (Варшаве, Бухаресте, Праге), списки рекомендуемых к переводу книг по обе стороны составляются опять же рядовыми сотрудниками. И все знать нельзя. И за всем не уследишь. И получается, что начальство сидит само по себе, а жизнь за их спинами течет сама по себе. Но начальник может дать указание. Все приготовлено к той или иной маленькой акции, будь то съемка фильма или телепередача, вечер в Колонном зале, заграничная поездка, издание книги, назначение желаемого человека на пост, скажем, редактора журнала (в сферах юриспруденции, здравоохранения, дипломатии - свои акции), но вдруг поступает указание, и акции пресекаются. Просто с общественным мнением бороться, создавая свое общественное мнение, в стадии уговора и воздействия. Но когда поступило твердое указание - ничего уже сделать нельзя. Поэтому главная критика, главный сатирический огонь (а он весь, целиком в их руках) ведется по начальникам и их указаниям. Это главное бельмо на глазу, которое досадно мешает. Прислушайтесь к болтовне Аркадия Райкина, и тотчас вы услышите, что начальники дураки и что указания они дают дурацкие. Два слова - дурак и указание - самые популярные слова у сатириков. Может быть, и правда начальники дураки. Более того, они очевидные дураки. И все же они образуют тот барьер, который мешает определенным массам, рассыпанным кишащим слоем ниже власти, эту власть опять захватить. То, что было одним махом захвачено в 1917 году и что потом отобрал Сталин, оттеснив их на запасные позиции, надо теперь завоевывать медленно, путем постепенного проникновения, занимая местечко за местечком, должность за должностью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116