— Постой, старина, — сказал я, усаживаясь на стол. — Я не хочу слушать про всю эту дребедень. Не трать время.
Он уставился на меня так, будто я признался, что умертвил собственную мать.
— Но ты должен это знать! — голос его сорвался на визг. — Здесь все сведения о счете мисс Шелли. Ты сам не понимаешь, что говоришь. Ты должен знать, с чего начать, — продолжал Ледбитер внезапно дрогнувшим голосом. — Ты еще не осознал, какая колоссальная ответственность выпадает тому, кто занимается счетом Шелли. Мисс Шелли исключительно требовательна. Этот счет — один из самых крупных в нашей стране. Ни в коем случае нельзя терять его.
Я зажег сигарету.
— Между нами, мне глубоко наплевать, если наш банк потеряет его, — сказал я. — Если ты или Стернвуд думаете, что я стану корпеть здесь бессонными ночами, то вы глубоко заблуждаетесь.
Он не ответил. Он молча стоял спиной ко мне, склонив голову и вцепившись пальцами в картотечный ящик.
Я заметил, что он дрожит.
— В чем дело. Том? — резко спросил я. — Тебе нехорошо?
И тут случилось такое, чего я не забуду до гробовой доски; такое, от чего моя спина похолодела до основания.
Он уронил голову на руки и начал всхлипывать, словно женщина в истерике.
Что-то в его рыданиях было настолько трогательное и волнующее, что я вместо презрения преисполнился сочувствием к этому вконец сломленному человеку. Нет, он не от малодушия плакал — передо мной был человек, дошедший до совершенного предела сил и возможностей.
— Ну, не надо, — я потрепал его по плечу. — Успокойся же, старый дружище. Не стоит так, право.
Ледбитер вынул носовой платок и утер лицо.
— Извини, — пробормотал он. — Сам не знаю, что на меня нашло. Нервы, должно быть, ни к черту… Прости, Уинтерс.
— Ладно, — улыбнулся я. — Но вид у тебя тот еще… Это она тебя так загоняла? Да?
— Если бы ты знал, что это за женщина! — вдруг вырвалось у него. — Господи, как я лез из кожи вон, чтобы угодить ей! Я ночей не спал! Я так хотел продержаться. Стернвуд обещал повысить мне жалованье к концу года. Для меня это очень важно, ведь мой старший сын пойдет в школу. Мисс Шелли каким-то образом пронюхала про повышение. Она всегда что-то вынюхивает. Ох, и взялась же она за меня! Ты не представляешь, что я вынес за последний месяц. И теперь все кончено, хотя Стернвуд мне и слова не сказал.
— А почему она противилась повышению жалованья? — спросил я, думая про себя, не свихнулся ли бедняга от непосильного труда.
— Погоди, — выдавил он. — Сейчас ты в себе уверен, но посмотрим, что будет позже. Она терпеть не может, когда кому-то хорошо. Она ненавидит, если у кого-то хорошо идут дела, если кто-то счастлив или преуспевает. Тебе может показаться, что ты с ней справляешься, но немного погодя ты вдруг убедишься, что она опять заправляет всем, как хочет. Она никогда не оставит тебя в покое. Может позвонить среди ночи, чтобы ты не расслаблялся и не забывал, что служишь ей. За эту неделю она трижды поднимала меня из постели в три часа утра. Дважды вызывала меня днем, и мне приходилось бросать работу, ехать к ней и часами дожидаться, пока секретарша не говорила, что мисс Шелли занята и не сможет меня принять. И я сидел ночами, чтобы наверстать упущенное. Через несколько месяцев с тобой будет то же самое, что происходит сейчас со мной.
— Ты думаешь? — спросил я, задрав голову. — Нет, старина, ты ошибаешься! Вот, что я скажу: я знаю, как обуздать любую женщину. Этой твари со мной не справиться. Потерпи, сам увидишь.
Глава 2
Я записал в ежедневнике, что должен нанести визит Вестал Шелли пятнадцатого мая в одиннадцать утра.
За прошедшую неделю я не слишком утруждался работой и не особенно ломал голову над тем, как подготовиться к встрече. Я уже немного ориентировался в каталогах, но даже не пытался вникать в детали.
От Ледбитера толку было мало. Его хватило лишь на то, чтобы ввести меня в курс основных затруднений, сложившихся в отношениях между «Пасифик» и мисс Шелли, но зато это было и в самом деле весьма важно.
За последнее время Вестал выдвинула три требования, и, поскольку Ледбитер никак не соглашался удовлетворить их, она стала давить на Стернвуда, чтобы тот уволил беднягу, Во-первых, она просила, чтобы недавно приобретенное ею норковое манто стоимостью в двадцать пять тысяч долларов было отнесено к накладным расходам, что позволило бы не платить с этой суммы налог, Ледбитер резонно заметил, что такая просьба нелепа и в налоговом управлении посчитают, что в банке все с ума посходили.
Во-вторых, Вестал потребовала увеличить на пятнадцать процентов арендные выплаты со всех обитателей «кварталов Шелли» — многоквартирных домов, протянувшихся на добрых пару миль в южной части Истсайда.
Ледбитер напомнил, что лишь в прошлом году она уже добилась повышения ежемесячных выплат и дальнейшее повышение попросту неразумно. В этом его полностью поддерживала «Харрисон и Форд», фирма, занимавшаяся управлением недвижимостью, которая вела дела «кварталов Шелли». Фирма настаивала, что квартплата и так совершенно несоизмерима с плачевным состоянием домов, и никакие сборщики не сумеют выбить из жильцов лишние деньги.
В-третьих, мисс Шелли потребовала, чтобы банк устроил продажу многоквартирного жилого дома № 334 по Вестерн-авеню, который ее отец приобрел еще в 1914 году. Казалось бы, в этой просьбе ничего предосудительного не было, поскольку недвижимость резко возросла в цене. Однако среди постоянных жильцов этого дома были пятеро, которые проживали в нем с тех самых пор, как дом купил старый Шелли. В банке считали, что интересы таких жильцов должны быть соблюдены, А Вестал получила предложение продать этот дом от некоего Моу Берджеса. Предложение было весьма щедрым, поскольку Моу рассчитывал открыть там первоклассный публичный дом.
Так что помимо любых каверзных вопросов, которые мисс Шелли могла передо мной поставить, мне предстояло каким-то образом справиться с этими тремя требованиями, если я, конечно, рассчитывал продержаться хоть какое-то время.
Утром пятнадцатого мая в самом начале одиннадцатого я на такси отправился из банка в свою однокомнатную квартиру и переоделся. Когда Ледбитер ездил в Клифсайд, резиденцию Шелли, он неизменно облачался в строгий темно-серый костюм. Я решил, что Вестал заслужила большего разнообразия.
Я нацепил белую спортивную рубашку с желтым шейным платком в горошек, канареечный полотняный пиджак спортивного покроя с накладными карманами, габардиновые брюки военного образца и мокасины из оленьей кожи.
Я выглядел скорее как преуспевающий киноактер, нежели как занюханный банковский клерк. Впрочем, именно на такое впечатление я и рассчитывал.
Частная дорога к резиденции Шелли была прорублена среди скал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49