— озабоченно спросила Марфа, остановившись под вековой, в три обхвата, ракитой. — Не зря же он говорил мне, мол, знаю я, кто вы такая.
— Не берите в голову, княжна, — ответил Виктор, — Петрович от неумеренного пития уже и сам не соображает, что говорит и что делает. Но я очень рад, что вы сумели поставить его на место.
— A, пустяки, — пренебрежительно махнула рукой Марфа.
— Но вы нажили себе опасного врага, — с опаской продолжал Виктор. — Я говорю даже не о Петровиче, а о князе Длинноруком. Ни для кого не тайна, что он способен на любую пакость.
— Для чего же вы держите их при себе? — удивилась Марфа.
— Это еще вопрос, кто тут при ком, — тяжко вздохнул Виктор. Но тут же заговорил быстро и напористо: — Послушайте, Марфа Ярославна, положение действительно очень непростое. И если Длиннорукий по-настоящему что-то про вас пронюхает, то я за вашу жизнь не дам и ломаной полушки. Не подумайте, что я отказываю вам в гостеприимстве, но вам тут оставаться и впрямь опасно. Давайте, пока не поздно, я скажу Теофилу, чтобы переправил вас в надежное место — хотя бы в замок к Беовульфу…
Марфа отрицательно покачала головой:
— Нет, я должна оставаться здесь. Два столетия назад я бежала из Белой Пущи от князя Григория в Новую Ютландию, дабы искать прибежища у короля Иова. Но дело даже не в этом. Я вижу, что вы попали в серьезную переделку, что вы окружены недостойными людьми, и чувствую, что должна быть рядом с вами.
— Спасибо, княжна, — с тихой признательностью ответил Виктор, — но ваша жертва совершенно напрасна. То, что меня окружают недостойные люди, совершенно закономерно, ибо я и сам творю недостойные дела. Я чувствую, что стою на краю пропасти, и не вправе увлекать вас за собой. Так что подумайте, пока не поздно.
Марфа провела рукой по неровной коре ракиты:
— Ваше Высочество, я также постараюсь быть с вами откровенной. Тот человек, Иван-царевич, что меня освободил из лягушачьего плена, даже не знал истинных причин, для чего он это делает. Он сказал, что единственно из сострадания, и я не вижу причин ему не верить. Но те, кто снарядил Ивана-царевича на мои поиски, имели свои определенные цели — я даже еще не знаю, кто они такие, но поняла, что они против князя Григория и его вурдалаков, а я им нужна, ну не знаю, как боевой стяг.
— Вы уверены? — Виктор пристально глянул на Марфу.
— Размышления наводят меня именно на это, — ответила княжна. Собеседники вновь медленно двинулись по аллее. — Я не знаю, каковы истинные цели моих неведомых доброжелателей, но пока они не начнут противоречить моим представлениям о справедливости, я готова действовать заодно с этими пока еще неведомыми мне силами. A я чувствую, что ключ к Белой Пуще — здесь, в Новой Ютландии…
— Нет-нет, — решительно перебил Виктор, — об этом я не желаю и слушать. Не забывайте, что я — ставленник и заложник вурдалаков из Белой Пущи. Разумеется, я вас не выдам, но и союзником в вашей борьбе не стану.
— Да нет, это ж я так, к слову, — смутилась Марфа. — Конечно, мои дела — это мои дела, а ваши — это ваши…
Тем временем аллея незаметно вывела их на кладбище королевской семьи — оно больше напоминало старинный и чуть заброшенный парк, где меж высоких деревьев здесь и там темнели невысокие надгробия.
— Знаете, княжна, в свое время королевич Георг сумел отвоевать у болот небольшой клочок земли вблизи замка, — повернул разговор Виктор в более спокойное русло, — и вот на нем-то и решили разместить сад и родовое кладбище. Вон под той липой Георг и похоронен, — указал Виктор на небольшой камень. — Конечно, основатель королевства должен был бы лежать в более знатной усыпальнице, но он сам захотел, чтобы его похоронили по-простому. Ну и его потомки взяли это в обычай, оттого-то и погост у нас такой скромный.
— A мне здесь нравится, — задумчиво оглядела Марфа королевский погост. Ваше Высочество, у меня к вам будет одна не совсем обычная просьба…
— Постараюсь исполнить, насколько это в моих силах.
— Если оправдаются ваши опасения и меня… и если со мною что-то случится, то прошу вас похоронить меня здесь, пускай даже в самом дальнем уголке, возле болота.
Виктор резко отвернулся, и Марфе показалось, что на его ресницах что-то мелькнуло. Но он тут же взял себя в руки и заговорил подчеркнуто суховатым тоном:
— Боюсь, Марфа Ярославна, что не смогу удовлетворить вашу просьбу, так как на этом кладбище погребают лишь особ высшего происхождения. Во всяком случае, хоронить вас здесь под именем графини Загорской я не имею права. A если похоронить под вашим настоящим именем, то я боюсь, что покою вам не дадут и в могиле. Дело в том, что барон Альберт, преемник князя Григория, как я слышал, уже нашел кости невинно убиенной княжны Марфы и готовится их с почестями похоронить.
— Что вы говорите! — изумилась княжна.
— Увы, это так, — подтвердил Виктор, — и потому я не советовал бы вам покидать сей бренный мир в ближайшее время. Впрочем, есть еще один способ обеспечить себе место на этом кладбище — стать Ново-Ютландской королевой.
— Ну, вы уж скажете, — смутилась Марфа.
— Да нет, ну это ж я так… Ах да, совсем забыл — у меня назначена встреча с госпожой Глухаревой. Она приехала из Белой Пущи и должна дать мне отчет о своих переговорах. Так что нам пора возвращаться.
— C вашего позволения, я еще ненадолго останусь тут, — сказала Марфа. Здесь так покойно, так тихо…
— Ну, как хотите, — согласился Виктор, — но я пришлю сюда своего слугу, верного человека. Так, на всякий случай.
— Да зачем, не надо, — стала отказываться Марфа.
— Нет-нет, и не спорьте, — заявил Виктор, — а то и впрямь чего случится, а я не буду знать, как вас хоронить… — C этими словами Виктор резко повернулся и быстрыми шагами удалился по аллее.
Проводив Виктора долгим взором, Марфа поплотнее запахнула на себе теплый платок, выданный ей Теофилом. Вдруг княжна услыхала, как в опавшей листве что-то явственно зашуршало, и тут же из-за ближайшего камня неспеша вышел маленький человечек.
— Домовой! — радостно вскрикнула Марфа.
— Кузьма Иваныч, — степенно представился домовой.
— A у нас в усадьбе тоже был домовой, — вздохнула княжна. Господи, как же его звали-то? Нафаня, кажется.
— A, так он же мой давний приятель, — обрадовался Кузька. — Когда вурдалаки пришли, так едва Нафаня успел ноги унести. И где он теперь — бог весть… — Домовой горестно вздохнул. — Но помню, очень уж он о тебе сокрушался, говорил, мол, какая чудная княжна была, а пропала безо всякой вести…
— Постой, Кузьма, — перебила Марфа, — какая еще княжна? Ты меня, видать, с кем-то перепутал. Я не княжна, а графиня.
— Да-да, конечно же, — хитро прищурился Кузька, — графиня Заморская.
— Загорская.
— Тем паче. Да только тут уже кое-кому ведомо, что ты за графиня такая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
— Не берите в голову, княжна, — ответил Виктор, — Петрович от неумеренного пития уже и сам не соображает, что говорит и что делает. Но я очень рад, что вы сумели поставить его на место.
— A, пустяки, — пренебрежительно махнула рукой Марфа.
— Но вы нажили себе опасного врага, — с опаской продолжал Виктор. — Я говорю даже не о Петровиче, а о князе Длинноруком. Ни для кого не тайна, что он способен на любую пакость.
— Для чего же вы держите их при себе? — удивилась Марфа.
— Это еще вопрос, кто тут при ком, — тяжко вздохнул Виктор. Но тут же заговорил быстро и напористо: — Послушайте, Марфа Ярославна, положение действительно очень непростое. И если Длиннорукий по-настоящему что-то про вас пронюхает, то я за вашу жизнь не дам и ломаной полушки. Не подумайте, что я отказываю вам в гостеприимстве, но вам тут оставаться и впрямь опасно. Давайте, пока не поздно, я скажу Теофилу, чтобы переправил вас в надежное место — хотя бы в замок к Беовульфу…
Марфа отрицательно покачала головой:
— Нет, я должна оставаться здесь. Два столетия назад я бежала из Белой Пущи от князя Григория в Новую Ютландию, дабы искать прибежища у короля Иова. Но дело даже не в этом. Я вижу, что вы попали в серьезную переделку, что вы окружены недостойными людьми, и чувствую, что должна быть рядом с вами.
— Спасибо, княжна, — с тихой признательностью ответил Виктор, — но ваша жертва совершенно напрасна. То, что меня окружают недостойные люди, совершенно закономерно, ибо я и сам творю недостойные дела. Я чувствую, что стою на краю пропасти, и не вправе увлекать вас за собой. Так что подумайте, пока не поздно.
Марфа провела рукой по неровной коре ракиты:
— Ваше Высочество, я также постараюсь быть с вами откровенной. Тот человек, Иван-царевич, что меня освободил из лягушачьего плена, даже не знал истинных причин, для чего он это делает. Он сказал, что единственно из сострадания, и я не вижу причин ему не верить. Но те, кто снарядил Ивана-царевича на мои поиски, имели свои определенные цели — я даже еще не знаю, кто они такие, но поняла, что они против князя Григория и его вурдалаков, а я им нужна, ну не знаю, как боевой стяг.
— Вы уверены? — Виктор пристально глянул на Марфу.
— Размышления наводят меня именно на это, — ответила княжна. Собеседники вновь медленно двинулись по аллее. — Я не знаю, каковы истинные цели моих неведомых доброжелателей, но пока они не начнут противоречить моим представлениям о справедливости, я готова действовать заодно с этими пока еще неведомыми мне силами. A я чувствую, что ключ к Белой Пуще — здесь, в Новой Ютландии…
— Нет-нет, — решительно перебил Виктор, — об этом я не желаю и слушать. Не забывайте, что я — ставленник и заложник вурдалаков из Белой Пущи. Разумеется, я вас не выдам, но и союзником в вашей борьбе не стану.
— Да нет, это ж я так, к слову, — смутилась Марфа. — Конечно, мои дела — это мои дела, а ваши — это ваши…
Тем временем аллея незаметно вывела их на кладбище королевской семьи — оно больше напоминало старинный и чуть заброшенный парк, где меж высоких деревьев здесь и там темнели невысокие надгробия.
— Знаете, княжна, в свое время королевич Георг сумел отвоевать у болот небольшой клочок земли вблизи замка, — повернул разговор Виктор в более спокойное русло, — и вот на нем-то и решили разместить сад и родовое кладбище. Вон под той липой Георг и похоронен, — указал Виктор на небольшой камень. — Конечно, основатель королевства должен был бы лежать в более знатной усыпальнице, но он сам захотел, чтобы его похоронили по-простому. Ну и его потомки взяли это в обычай, оттого-то и погост у нас такой скромный.
— A мне здесь нравится, — задумчиво оглядела Марфа королевский погост. Ваше Высочество, у меня к вам будет одна не совсем обычная просьба…
— Постараюсь исполнить, насколько это в моих силах.
— Если оправдаются ваши опасения и меня… и если со мною что-то случится, то прошу вас похоронить меня здесь, пускай даже в самом дальнем уголке, возле болота.
Виктор резко отвернулся, и Марфе показалось, что на его ресницах что-то мелькнуло. Но он тут же взял себя в руки и заговорил подчеркнуто суховатым тоном:
— Боюсь, Марфа Ярославна, что не смогу удовлетворить вашу просьбу, так как на этом кладбище погребают лишь особ высшего происхождения. Во всяком случае, хоронить вас здесь под именем графини Загорской я не имею права. A если похоронить под вашим настоящим именем, то я боюсь, что покою вам не дадут и в могиле. Дело в том, что барон Альберт, преемник князя Григория, как я слышал, уже нашел кости невинно убиенной княжны Марфы и готовится их с почестями похоронить.
— Что вы говорите! — изумилась княжна.
— Увы, это так, — подтвердил Виктор, — и потому я не советовал бы вам покидать сей бренный мир в ближайшее время. Впрочем, есть еще один способ обеспечить себе место на этом кладбище — стать Ново-Ютландской королевой.
— Ну, вы уж скажете, — смутилась Марфа.
— Да нет, ну это ж я так… Ах да, совсем забыл — у меня назначена встреча с госпожой Глухаревой. Она приехала из Белой Пущи и должна дать мне отчет о своих переговорах. Так что нам пора возвращаться.
— C вашего позволения, я еще ненадолго останусь тут, — сказала Марфа. Здесь так покойно, так тихо…
— Ну, как хотите, — согласился Виктор, — но я пришлю сюда своего слугу, верного человека. Так, на всякий случай.
— Да зачем, не надо, — стала отказываться Марфа.
— Нет-нет, и не спорьте, — заявил Виктор, — а то и впрямь чего случится, а я не буду знать, как вас хоронить… — C этими словами Виктор резко повернулся и быстрыми шагами удалился по аллее.
Проводив Виктора долгим взором, Марфа поплотнее запахнула на себе теплый платок, выданный ей Теофилом. Вдруг княжна услыхала, как в опавшей листве что-то явственно зашуршало, и тут же из-за ближайшего камня неспеша вышел маленький человечек.
— Домовой! — радостно вскрикнула Марфа.
— Кузьма Иваныч, — степенно представился домовой.
— A у нас в усадьбе тоже был домовой, — вздохнула княжна. Господи, как же его звали-то? Нафаня, кажется.
— A, так он же мой давний приятель, — обрадовался Кузька. — Когда вурдалаки пришли, так едва Нафаня успел ноги унести. И где он теперь — бог весть… — Домовой горестно вздохнул. — Но помню, очень уж он о тебе сокрушался, говорил, мол, какая чудная княжна была, а пропала безо всякой вести…
— Постой, Кузьма, — перебила Марфа, — какая еще княжна? Ты меня, видать, с кем-то перепутал. Я не княжна, а графиня.
— Да-да, конечно же, — хитро прищурился Кузька, — графиня Заморская.
— Загорская.
— Тем паче. Да только тут уже кое-кому ведомо, что ты за графиня такая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61