— По нашему плану, Иван-царевич не должен знать, кто она такая на самом деле, — пояснил Дубов. — Мы даже проинструктировали нашего знакомого водяного, чтобы он просто провел Ивана по болоту и оставил неподалеку от искомого места, но не говорил, кто такая эта заколдованная лягушка.
— Иначе расколдование Марфы может сорваться, — добавила Чаликова.
— Но ведь болота весьма обширны, — пожал плечами король, — и где уверенность, что Марфа и ваш Иван-царевич непременно встретятся?
— Уверенность есть, — рассмеялся Василий, — и даже более чем уверенность. Известный Вашему Величеству колдун Чумичка так заговорил стрелы, что куда бы господин Покро… то есть куда бы наш Иван-царевич не выстрелил, стрела сама должна найти дорогу к Марфе.
В это время в зале появилась горничная:
— Боярин Василий, к вам гость.
— Ко мне? — удивился Василий. — Но кто же мог узнать, что я тут?
— Кузьма! — догадался Беовульф. — Он-то уж точно знает, что вы у меня. Ну, скажи ему, пускай входит, да побыстрее.
Однако на пороге, ко всеобщему удивлению, возник отнюдь не домовой Кузька, а королевский слуга Теофил.
— Ваше Величество… — почтительно пробормотал он, увидав своего короля.
— A, ну ясно, уже пронюхали, что я здесь, — добродушно сказал Александр.
— Да нет, Ваше Величество, пока что пронюхали только то, что здесь боярин Василий. — И, обращаясь к Дубову, Теофил добавил: — Ваша Светлость, по поручению Его Высочества Виктора я должен вам передать извинения за ночное недоразумение…
— Так что же, это было недоразумение? — переспросил детектив. — Странно, очень странно…
— Ну да, это все князь Длиннорукий, а Виктор ни сном, ни духом. В общем, Его Высочество приглашает вас пожаловать в замок. — И Теофил уже совсем доверительно понизил голос: — Только я бы на вашем месте ехать туда поостерегся.
— A что, разве Виктор…
— Да нет, Его Высочества вам опасаться нечего, но вот князя Длиннорукого… Да еще эта женщина, госпожа Глухарева — мне кажется, она вас несколько недолюбливает.
— Как, и она тут?! — взревел Беовульф. — Подлая, коварная изменщица!
— A я посвящал ей свои лучшие стихи, — тихо вздохнул Грендель. — Не ты темна, темны твои дела…
— Вася, ведь Анна Сергеевна и вас чуть не отправила на тот свет, напомнила Чаликова. — Так что для вас отправляться в замок — чистое безумие.
— Я еду, — решительно заявил Василий. — Нет-нет, Наденька, вы оставайтесь здесь, а я постараюсь там что-нибудь разузнать — и сразу назад. Когда выезжаем?
— Прямо сейчас, — сказал Теофил. — Его Высочество изволил выслать за вами собственную карету.
— Теофил, только не говори им, что и я здесь, — попросил король. — Хотя, впрочем, можешь сказать. Если уж они так быстро прознали про боярина Василия…
Беовульф торжественно поднялся из-за стола и подошел к Дубову:
— Дорогой боярин Василий, если с вами что-нибудь случится, то знайте — мы весь королевский замок по бревнышку раскатаем, по камешку разберем, но вас вызволим.
— Я в этом не сомневаюсь, — улыбнулся боярин Василий.
* * *
Следуя подробным указаниям своего нового знакомого, обитателя уединенного хутора, Иван Покровский быстро шел по узкой тропинке, еле заметной в пожелтевшей траве. Обогнув несколько весьма живописных, но сильно заболоченных полянок и покружив по небольшому перелеску, тропинка вывела путника на край обширной равнины, всем своим видом напоминавшей следы какого-то непонятного природного катаклизма: местность была как бы расчерчена на длинные прямые полоски суши (стрелки или «грядки», как именовал их водяной) и столь же прямые, уходящие в бесконечность канавки. На обрывистых берегах «грядок» тут и там торчали красавцы-мухоморы, хотя Покровский заметил немало и благородных грибов, не то белых, не то подберезовиков — просто они явно проигрывали и как-то терялись в соседстве ядовито-красных щеголей, давших прозвание всей стране.
Неподалеку, на самом краю болота, одиноко возвышался клен, уже почти облетевший, и он-то как раз и служил главным ориентиром: отсчитав слева от него три «грядки», Покровский свернул на четвертую. Путь был не слишком легким — ноги то и дело увязали во мхе, приходилось продираться сквозь густой кустарник, разросшийся кое-где от края до края, несколько раз довелось перепрыгивать через довольно широкие щели, которые, будто трещины, пересекали «грядку».
Когда Иван достиг-таки окончания стрелки, скупое осеннее солнце достигло зенита. Болотная водица тускло поблескивала с трех сторон — слева и справа тянулись параллельные «грядки», имеющие выход ко второму берегу необычного болота, но канавки, отделяющие их от той стрелки, по которой шел Покровский, сходились как раз впереди. Иван представил себе чувства несчастной девушки, выбравшей для бегства ту «грядку», которая вела в тупик, и как бы воочию увидел трагические события, которые разыгрались в этих сумрачных краях два столетия тому назад. Картину дополнял крупный замшелый камень на самом окончании «грядки». На камне Иван разглядел выбитый когда-то знак, напоминающий букву «М».
Покровский поставил рюкзак на землю рядом с памятным камнем, извлек из колчана лук с гербом и золотую стрелу, выданную Чумичкой — всего их было три. По словам колдуна, этого количества должно было хватить с лихвой.
Заправив стрелу в лук, Иван натянул тугую тетиву и, совершенно не целясь, выпустил ее вверх. Несмотря на почти безветренную погоду, какая-то неведомая сила подхватила стрелу, и она, несколько раз перевернувшись в воздухе, медленно полетела через канавку к противоположному берегу. Покровский схватил заранее приготовленный компас и, пока стрела не скрылась за молодым еловым перелеском, определил точное направление полета.
— Ну что же, придется еще разок искупаться, — вздохнул путешественник и принялся шестом исследовать дно канавки. Оно оказалось не очень глубоким и достаточно твердым — правда, только у самого берега. Мысль, что можно было бы вернуться и пройти по соседней «грядке», в голову к Ивану не пришла, да и путь в таком случае оказался бы слишком длинным. Покровский осторожно слез с обрыва прямо в воду и, держа рюкзак над головой, медленно двинулся вперед. Водица была по-осеннему холодной, но путник, видимо, уже успел привыкнуть к подобным неудобствам. И когда до заветного берега оставалось всего несколько шагов, Иван почувствовал, что дно буквально засасывает ноги. Лишь с неимоверным усилием ему удалось вырваться и, зацепившись шестом за какой-то кустик на краю низкого, но крутого бережка, достичь твердой почвы. Правда, рюкзак сильно промок, но его обладатель не горевал: во-первых, он радовался, что вообще выбрался на берег, а во-вторых, наиболее ценные вещи были завернуты в несколько слоев полиэтилена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61