Лабланш. Вы меня правильно понимаете.
Севинье. И первая мысль – не всегда та, которую стоит приводить в исполнение в первую очередь.
Лабланш. Не всегда.
Севинье. Итак, Лабланш, вы, на моем месте, ее сразу бы не отпустили?
Лабланш. Вы меня очень, очень хорошо понимаете.
Севинье. Неужели!
Лабланш. Ее арест был ошибкой – допускаю!
Севинье. Я совершил ее намеренно.
Лабланш (как бы продолжая урок). И для пользы дела. Исправляя ее, вы ее подчеркиваете. И тогда все грозит скандалом.
Севинье. Тем хуже.
Лабланш. Потерпите минутку! Скандал – это грязь. Дайте ей высохнуть! Она превратится в пыль, а пыль – улетучится.
Севинье. Вы очень хотите защитить Бореверов?
Лабланш (вкрадчиво). Мне кажется, что если оставить все, как оно есть… (Оживленно.) И даже в интересах обвиняемой. Будет время доказать… ее невиновность более безоговорочно.
Севинье (прерывая). Но она же останется в тюрьме!
Лабланш (неопределенно). Ну… несколько дней… недель…
Севинье (возмущенно). Недель?
Лабланш. Не будем преувеличивать. Если дело Остоса останется делом горничной и шофера, через два месяца оно никого не будет волновать.
Севинье. Только горничную.
Лабланш. Послушайте, Севинье…
Севинье. Я знаю, что вы мне скажете. Что с таким именем мне бы лучше заниматься беллетристикой.
Лабланш. Вас перевели в Париж в таком молодом возрасте. Вы вправе надеяться на быструю карьеру.
Севинье. Я и надеюсь, но считаю, что, стреляя по летящей мишени, надо метить выше, чтобы попасть точно в цель!
Лабланш. Или промазать!
Севинье. Если я вас правильно понимаю, следователь может надеяться на продвижение по службе только тогда, когда теряет моральное право судить других.
Лабланш. Я думал, вы честолюбивы.
Севинье. Но не этой ценой. Слишком низко надо согнуться, чтобы разглядеть ступень, ведущую вверх!
Лабланш (с ироническим восхищением). Браво!
Севинье. И, с другой стороны, каждое преступление, которое не постигла заслуженная кара, уносит у нас частичку уверенности в собственной безопасности.
Лабланш. Говорите проще.
Севинье (искренне). Сейчас – не могу. Мне нужно держать высоко голову. Я ведь не лучше других и совсем не радуюсь при мысли, что, может быть, посылаю ко всем чертям свою собственную карьеру.
Лабланш. Возможно.
Севинье (не предполагая, что дело так серьезно). О! Вы думаете?
Лабланш (не отвечая). Да и ваша жена… Вряд ли она это одобрит!
Севинье (повторяет, с нажимом). Вряд ли она это одобрит!
Лабланш. Так что же?
Севинье. Поймите меня, Лабланш, не должна эта девушка расплачиваться за Бореверов.
Лабланш. Некоторое время в тюрьме…
Севинье. Ни дня! Ни часа!
Лабланш. Ну, прошу вас… две недельки.
Севинье (обрывая его). У меня и не просите.
Лабланш. Ну, ваше дело! Все-таки желаю вам успеха! (Выходит.)
Севинье (с озабоченным видом подходит к своему столу. Смотрит на портрет жены, затем набирает номер). Антуанетта?.. Да нет, все хорошо, просто хотел услышать твой голос. Знаешь, мне всегда очень прятно тебя слышать… Конечно, этого мне недостаточно, но я радуюсь, даже если с тобой просто поговорю. Скажи, Антуанетта, ты счастлива со мной?.. Нет, не дурачься, скажи мне, ты счастлива? Только серьезно, скажи это серьезно… Спасибо, родная, это я и хотел услышать. (Вешает трубку.)
Входит Морестан.
(Листает бумаги.) Видели Ардуэна?
Морестан. Да. Вот везет! Убийство – лучшего нельзя желать! Второго такого в жизни не подвернется. И его Мортимер во всем признается! И улики приводит, и свидетелей называет. Когда я вошел, он диктовал им адреса скупщиков краденого. Вот это.работа! А у нас… На один выстрел – два убийцы.
Севинье (спокойно). Разумеется, это перебор. Какие могут быть сомнения – перебираем. (Поднимая глаза от бумаг.) Жозефа Лантене ждет в коридоре?
Морестан. Да.
Севинье. Места себе не находит, наверное.
Морестан. Не сказал бы, она спит.
Севинье. Скажите, пусть введут. (Хлопает рукой по досье.) Мне кое-что пришло на ум.
Морестан (агрессивно). Не против нее?
Севинье. Да введите же.
Морестан выходит и сразу же приводит Жозефу в сопровождении адвоката и полицейского. Этот последний поразительно похож на Боревера. Единственная разница – он кажется чуть крупнее и у него «американские» усики. Мундир поношен, но фуражка новая. Он настолько похож на Боревера, что эту роль должен играть один и тот же актер. Жозефе это сходство тоже бросается в глаза.
Жозефа (полицейскому). Это странно, но вы мне кого-то очень напоминаете.
Полицейский (с корсиканским акцентом). Убийцу, конечно!
Жозефа (очень серьезно). Я не шучу, в коридоре я не заметила. Наверно, потому, что дремала. Но вы мне так кого-то напоминаете, даже забавно.
Полицейский (холодно). Забавно.
Севинье. Свой разговор вы продолжите позднее.
Жозефа. Нет, ну чтобы так быть на кого-то похожим! Вы не из Дрома?
Полицейский. Нет. (К Севинье.) Простите меня, господин следователь, но она меня спрашивает.
Севинье (полицейскому). Сядьте. Вы тоже, мэтр. Я – всего на минутку. Я хотел бы только уточнить с мадемуазель одну деталь. Деталь, которая имеет определенное значение. Господин Боревер…
Жозефа (прерывает). Уже не нужно. Я беру вину на себя.
Севинье. Что?
Кардиналь" и Морестан (вместе). Да вы что? С ума сошли?
Жозефа. Он не убивал Мигеля. Убила я.
Полицейский отодвигается вместе со стулом от Жозефы.
Морестан (к Севинье). Теперь их у нас целых три!
Севинье. Но до сих пор вы отрицали!
Жозефа. Вот именно, я больше не могу. Не могу больше лгать. И не могу, чтобы за меня осудили другого.
Севинье. Однако…
Жозефа. Убила его я, одним словом – я. Что бы вы там ни говорили, ничто не изменится.
Кардиналь. Вы лжете. Господин следователь, она лжет!
Жозефа. Конечно, я никогда не думала, что смогу такое сделать. Но люди вообще-то хуже, чем о себе думают.
Севинье. Посмотрите мне в глаза. Вы убили Мигеля Остоса, вы?
Жозефа (смотря ему в глаза). Смотрю вам в глаза. И говорю вам: «Я убила Мигеля Остоса».
Севинье. Вы отвели глаза!
Жозефа. От смущения. Вы так близко… Мне показалось, что вы хотите меня поцеловать.
Морестан и полицейский смеются. Севинье бросает на них испепеляющий взгляд.
Кардиналь. Она кого-то хочет покрыть.
Жозефа (устало). О нет! Есть испанская пословица: «кто покрывает, тот раскрывает!»
Севинье. Великолепная пословица.
Жозефа. Мигель меня сотням научил! Бедный Мигель! Он-то меня в самом деле любил! Вот она жизнь! Убивают того, кто любит, чтобы защитить того, кому на вас плевать!
Севинье. И вы все еще стараетесь его защитить!
Жозефа. О нет! Нет, нет и нет. Он того не стоит. Только не платить же ему за меня!
Севинье. Вы, значит, убили Остоса. И сейчас спали в коридоре, могли заснуть?
Жозефа. Я решила во всем признаться и поэтому стала спокойной. (Указывая на полицейского и Кардиналя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23