— Приношу свои извинения, что нарушил твой покой, но у меня затруднения, и я в ярости. Боюсь, я убью кого-нибудь, если не найду решение.
— Но, надеюсь, ты еще не убил моего стража? — холодно спросил Штефан, и Василий повернулся на звук его голоса.
— Что? Нет, конечно, нет. Я только сбил его с ног. Проклятый дурак не давал мне войти.
— Возможно, потому, что я приказал, чтобы мне не мешали, и у меня были к тому основания.
Штефан уселся на шезлонге, и к нему присоединилась Таня. Обняв жену за талию, Штефан притянул ее к себе. По их виду любой бы догадался, что это были за основания.
Но, осознав увиденное, Василий лишь снова извинился:
— Прошу прощения, но мое дело не терпит отлагательств, Штефан. Это хуже всякого кошмара, такое безумие, что ты и не поверишь. Мне самому до сих пор не верится.
— Как ты думаешь, он пьян? — шепнула Таня на ухо Штефану.
— Шш, — ответил он и повернулся к Василию. — Я полагаю, ты только что от матери?
— О, да! Она вне себя от радости, но если бы мне только намекнули, в чем тут дело, я бы давно уже был на полпути к границе и сделал бы все, чтобы меня никогда никто больше не нашел. Разве она тебе не говорила? Черт возьми, Штефан, если ты знал и ничего мне не сказал…
— Успокойся же, кузен…
Василий взял себя в руки и сказал в третий раз:
— Прошу меня простить. У меня голова идет кругом, а скоро, глядишь, и жизнь пойдет ко всем чертям, если мы не придумаем что-нибудь радикальное…
— Было бы неплохо, если бы ты сначала рассказал мне, в чем дело. Василий оторопел:
— А разве я не говорил? — И не успел Штефан ответить, пояснил:
— Я только что узнал, что пятнадцать лет назад мой отец подписал бумагу о моей помолвке. На ней стоит мое имя. Это документ! Моя мать об этом даже не подозревала, и все эти годы о существовании его знали только девушка и ее отец и только теперь, когда она, по-видимому, рвется замуж, побеспокоились сообщить и нам.
— А кто она?
— И это все, что ты можешь сказать? — Василий уже почти кричал:
— Да какое, черт возьми, дело, кто она, если я не имею ни малейшего желания на ней жениться.
— Но ты же знал, что когда-нибудь тебе так или иначе придется жениться, — рассудительно заметил Штефан.
— Но уж по крайней мере не в ближайшие десять лет! Впрочем, дело не в этом. Теперь вдруг оказывается, что я обручен с девицей, которую и в глаза не видел, и не говори мне, что в свое время ты оказался в таких же ужасных обстоятельствах, потому что ты с детства знал о своей помолвке, а я рос в уверенности, что право решать принадлежит мне.
— Видя замечательный результат моей помолвки, ты вряд ли дождешься от меня сочувствия, кузен.
— Черта с два, не дождусь! — огрызнулся Василий. — Будь любезен, вспомни, что ты чувствовал до того, как встретил свою распрекрасную супругу.
Крепко сжав в объятиях вышеупомянутую жену в знак того, что «тогда» и «теперь» — вещи разные, Штефан заметил:
— Твоя точка зрения принята.
— Наследники короны вообще редко имеют выбор в вопросах брака, — продолжал Василий горячо. — Но я-то всего лишь твой кузен, и никто, кроме меня самого, не может указывать мне, на ком жениться, а я чертовски хорошо знаю, что никогда бы не взял в жены русскую.
— Так она русская? — удивленно воскликнул Штефан.
— И к тому же баронесса, а ты прекрасно знаешь, какие нравы у этих дам. У нее, вероятно, перебывала уже дюжина любовников, и я нисколько не удивлюсь, если такая поспешность вызвана исключительно тем, что бедняжка ждет ребенка!
— Будем надеяться, что так оно и есть, а ты не торопись жениться, пока не привезешь ее сюда, — предложил Штефан. — К тому времени ты все выяснишь, а если окажется, что она беременна, у тебя будет законное основание расторгнуть помолвку.
Улыбка на губах Василия, возникшая при этих словах, увяла столь же стремительно, как и распустилась.
— А если эта надежда не оправдается и я окажусь связанным? Я предпочел бы вообще не ехать в Россию, поэтому-то я к тебе и пришел. Ты уже сталкивался с такими затруднениями, Штефан. Какие варианты приходили тебе в голову, когда ты хотел отделаться от помолвки.
— И ты рассчитываешь, что я тебе отвечу? Впервые за весь разговор Василий бросил взгляд на Таню.
— Для тебя это важно? Ты возражаешь?
— Да ради Бога!
Поймав его кислый взгляд, она притворилась, будто ничего не заметила. «Интересно, — подумала Таня, — что он предпримет, если я вдруг рассмеюсь?» И ей захотелось провести небольшой эксперимент: затруднения Василия не вызывали у нее ни малейшего сочувствия. Но Штефан не позволил бы ей потешаться над кузеном, и поэтому Таня всего лишь слушала, как мужчины обсуждают различные возможности, и убедилась, что в конце концов они приходят к мысли, что выбора нет. Василий все больше и больше грустнел.
Таня считала, что ее муж исключительно красив, но совсем иной красотой, чем Василий. В смысле привлекательности Василию не было равных: его внешность гипнотизировала. Но Таня никогда еще не видела его таким опустошенным и разгневанным, и никогда еще глаза его не сверкали так, как сейчас.
Василий мерил комнату шагами, а точнее, метался по ней, как разъяренный золотистый лев, пойманный в ловушку.
Это было завораживающее зрелище — три аршина мужественной грации вдруг обнаружили свою изменчивую и почти дикую природу. Из всех четверых Василий больше других был наделен способностью без промаха разить словом, а не действовать грубой силой. Но, похоже, и он так же склонен к насилию, как и его друзья.
Однажды Тане рассказали, что она должна была выйти замуж именно за Василия, потому что Штефан хотел без лишней суеты увезти ее в Кардинию, а там уж Таня, как и любая другая женщина, конечно же, предпочла бы Василия.
Но тогда она презирала Василия, потому что, встретив Таню в таверне, он оскорбил ее, приняв за обычную шлюху, и отнесся к ней с полным пренебрежением. Кроме того, несмотря на его шрамы и «дьявольские» глаза, с самого начала Таню привлек Штефан, с самой первой ночи очаровал именно он, а не этот прекрасный золотистый Адонис.
— Что же ты собираешься делать? — спросил наконец Штефан.
— Не знаю.
— Нет, знаешь, — спокойно отозвался Штефан.
— Да, знаю, — вздохнул Василий. — Но если это только будет зависеть от меня, свадьба не состоится. Кто-то из них — девушка или ее отец — пойдет на попятный и откажется от этой нелепой и смехотворной помолвки, даже если мне придется показать им, какой я на самом деле.
— А какой ты на самом деле? — подала голос Таня, содрогнувшись от этих слов. — Лучше скажи, что покажешь им, каким ты можешь быть, когда захочешь не понравиться?
Она говорила, опираясь на собственный опыт, и ему пришлось согласиться.
— Как скажете. Ваше Величество. Теперь наступила очередь Тани бросить на него кислый взгляд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76