Все это можно исправить. Но ситуация складывается не в вашу пользу по другой причине. Послушайте моего совета — отступитесь.
— Никогда!
— Тогда вас ждет разочарование, потому что проблема теперь не в ваших поступках, а в вас самом. И я не представляю, как вы с этим справитесь, воин.
Сказав эти загадочные слова, она отошла, оставив его в замешательстве. Но ненадолго. Фалон отправился прямо к Далдену.
— В чем я изменился, что твоя мать стала ко мне так враждебно относиться?
На такой странный вопрос Далден сначала не мог ничего ответить. Но тут он вспомнил слова матери, сказанные на балконе.
— Звезды, я, кажется, знаю, почему она так себя ведет. Прости, Фалон, но это моя вина. Я упомянул, что у вас есть рабы.
— Ну и что?
— Моя мать ненавидит рабство.
— А сестра?
— Тоже.
Фалон тяжело вздохнул. Почему все складывается не в его пользу? Трудности возрастали и начинали казаться непреодолимыми.
Фалон тихо проскользнул в комнату и закрыл за собой дверь. Одна из стен слабо сияла в темноте — там была оставлена открытой полка с гаэльскими камнями. Минимум света, который она излучала, был достаточен лишь для того, чтобы смутно различать очертания мебели. Но Фалону этого было достаточно. Собственно говоря, его интересовала только кровать, тем более что он не забыл, где она находится. Фалон двигался бесшумно и был уже на полпути к цели, когда обнаружил, что в постели находятся два тела, причем одно из них — нечеловеческое. В темноте на него сверкнули кошачьи глаза и послышалось громкое мурлыканье, слышное, наверное, в коридоре. Однако Шанель это не разбудило — видимо, она привыкла к таким звукам.
Для Фалона же они были явно непривычны. Он стоял посреди комнаты, раздумывая, стоит ли ему связываться с ее игрушкой — ручным фембаем. При этом он не мог убить зверя, так же, как не мог уничтожить другую ее игрушку — Дродой проклятого андроида. Но зверь сейчас мурлычет и ведет себя вполне дружелюбно. Фалон снова стал продвигаться к кровати.
На этот раз его остановил голос, звучавший громко, как сирена, и явно отдававший металлом.
— Когда же ты наконец заговоришь, Корт? Когда он окажется у нее в постели?
— Я дожидаюсь тебя, Марта. — Второй голос шел с другого направления. — Воины совсем меня не боятся, даже если видят, на что я способен. С другой стороны, ты…
— Думаю, ты прав, — со вздохом сказала Марта. — Ты помнишь меня, большой парень? — самодовольным тоном спросила она.
— Тебя невозможно забыть, — сдавленно произнес Фалон. Он, правда, видел только андроида, сидящего на стуле у входа на балкон. — На этот раз твое вмешательство не нужно, компьютер. Я только хочу поговорить с Шанель.
— Неплохо, — рассмеялась Марта. — У вас это теперь так называется!
— Ради Звезд, Марта, — сонным голосом проговорила Шанель. — Я хочу хоть немного поспать.
— Извини, но тебе придется проснуться. У тебя посетитель, который на самом деле не посетитель. — Смех сопровождал эту игру слов.
Фалон перевел взгляд с Корта на постель и увидел Шанель, сидящую позади фембая.
— Фалон, это ты?
Она произнесла его имя раньше, чем смогла разглядеть в темноте. Это ослабило то раздражение, которое в нем вызвали ее машины. Но кое-что осталось.
— Неужели так необходимо окружать себя телохранителями?
— Моя мать считает, что надо, и я с ней согласна. Ты не имеешь права входить сюда, Фалон, тем более среди ночи.
— Я не мог уснуть, — сказал он. — Я хочу только поговорить, Шанель.
— Если ты веришь этому, Шани…
— Марта, я и сама способна думать, — запальчиво сказала Шанель, перебираясь через фембая и садясь на краю постели. — Корт, прибавь немного света.
Коробка с гаальскими камнями со щелчком приоткрылась, озарив комнату светом. Фалон был разочарован, увидев, что Шанель полностью одета в нечто вроде пижамы, включая свободно облегающие браки. Однако при виде золотистых волос, свободно рассыпавшихся по плечам, он почувствовал, что может думать только о том, как соединиться с ней. Шанель была для него желанна, как никогда.
— Мне совершенно нечего тебе сказать, Фалон Ван Иер, — холодно проговорила Шанель, нахмурившись. Теперь она уже полностью проснулась. — Все, что ты скажешь, не изменит того факта, что ты воин, а я не хочу воина, никакого. Ты обманул меня и не сказал, кто ты.
— Разве ты не сделала то же самое?
От этого напоминания ее щеки вспыхнули.
— Я сказала бы тебе, кто я, перед тем, как уйти, если бы все кончилось благополучно. Но случилось иначе.
— Если ты собиралась это сказать, значит, хотела, чтобы я просил тебя у твоего отца, так?
— Фалон, теперь это не имеет значения.
— Для меня имеет, женщина, — сказал он с внезапной горячностью. — Это значит, что ты не просто выбрала меня для первого раза, а выбрала как друга жизни.
Он был прав, и ее вновь охватило то разочарование, которое Шанель впервые ощутила, поняв, что ее мечты не сбудутся. А она так надеялась на счастье, когда впервые увидела его! О Звезды, почему же он сначала разрушил эти мечты, сделав ей больно, а затем и вовсе похоронил, когда выяснилось, что он воин и хуже того — воин-рабовладелец.
Вспомнив об этом, она почувствовала, как сожаление уступает место гневу. Это чувство завладело ею с поразительной быстротой, заставив вскочить на ноги и подойти к тому, кто был его причиной. Теперь Шанель не пыталась избежать конфронтации, а наоборот, бросилась в водоворот схватки, даже не заметив этого в гневе.
Она остановилась перед Фалоном, переполненная яростью.
— Какое это имеет значение, что я наивно надеялась на что-то постоянное, если ты хотел всего лишь сделать меня рабыней? Рабыней! Бесправной собственностью! — Желание сделать ему больно было так велико, что она, не раздумывая, ударила кулаками по его груди. — Как ты мог, Фалон?
У него не дрогнул ни один мускул, и Шанель в отчаянии поняла, что не сумела ему ничего сделать, в то время как ее ладони горели от боли. Внезапно поняв, что натворила, она в страхе отступила.
Фалон обратил внимание только на ее реакцию.
— В чем дело?
— Ни в чем!
Он схватил ее руки и начал массировать их.
— Если ты попробуешь сделать это снова, женщина, мне придется назначить тебе должное наказание.
Она с возмущением посмотрела на него и вырвала руки.
— Я слышала, что у тебя означает «должное наказание». По крайней мере, со мной ты этого не сделаешь. Да и зачем? Если ты хочешь сказать, что я причинила тебе боль, то я не поверю.
— Ты сделала больно себе, — просто сказал Фалон. — Я этого не разрешаю.
Шанель недоуменно посмотрела на него.
— Но ты же собираешься меня шлепать? Ты думаешь, что это не больно?
— Всего лишь маленькое неудобство, чтобы предотвратить большое зло. Это и мне причинит боль, но тебя нужно научить…
— Заткнись!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
— Никогда!
— Тогда вас ждет разочарование, потому что проблема теперь не в ваших поступках, а в вас самом. И я не представляю, как вы с этим справитесь, воин.
Сказав эти загадочные слова, она отошла, оставив его в замешательстве. Но ненадолго. Фалон отправился прямо к Далдену.
— В чем я изменился, что твоя мать стала ко мне так враждебно относиться?
На такой странный вопрос Далден сначала не мог ничего ответить. Но тут он вспомнил слова матери, сказанные на балконе.
— Звезды, я, кажется, знаю, почему она так себя ведет. Прости, Фалон, но это моя вина. Я упомянул, что у вас есть рабы.
— Ну и что?
— Моя мать ненавидит рабство.
— А сестра?
— Тоже.
Фалон тяжело вздохнул. Почему все складывается не в его пользу? Трудности возрастали и начинали казаться непреодолимыми.
Фалон тихо проскользнул в комнату и закрыл за собой дверь. Одна из стен слабо сияла в темноте — там была оставлена открытой полка с гаэльскими камнями. Минимум света, который она излучала, был достаточен лишь для того, чтобы смутно различать очертания мебели. Но Фалону этого было достаточно. Собственно говоря, его интересовала только кровать, тем более что он не забыл, где она находится. Фалон двигался бесшумно и был уже на полпути к цели, когда обнаружил, что в постели находятся два тела, причем одно из них — нечеловеческое. В темноте на него сверкнули кошачьи глаза и послышалось громкое мурлыканье, слышное, наверное, в коридоре. Однако Шанель это не разбудило — видимо, она привыкла к таким звукам.
Для Фалона же они были явно непривычны. Он стоял посреди комнаты, раздумывая, стоит ли ему связываться с ее игрушкой — ручным фембаем. При этом он не мог убить зверя, так же, как не мог уничтожить другую ее игрушку — Дродой проклятого андроида. Но зверь сейчас мурлычет и ведет себя вполне дружелюбно. Фалон снова стал продвигаться к кровати.
На этот раз его остановил голос, звучавший громко, как сирена, и явно отдававший металлом.
— Когда же ты наконец заговоришь, Корт? Когда он окажется у нее в постели?
— Я дожидаюсь тебя, Марта. — Второй голос шел с другого направления. — Воины совсем меня не боятся, даже если видят, на что я способен. С другой стороны, ты…
— Думаю, ты прав, — со вздохом сказала Марта. — Ты помнишь меня, большой парень? — самодовольным тоном спросила она.
— Тебя невозможно забыть, — сдавленно произнес Фалон. Он, правда, видел только андроида, сидящего на стуле у входа на балкон. — На этот раз твое вмешательство не нужно, компьютер. Я только хочу поговорить с Шанель.
— Неплохо, — рассмеялась Марта. — У вас это теперь так называется!
— Ради Звезд, Марта, — сонным голосом проговорила Шанель. — Я хочу хоть немного поспать.
— Извини, но тебе придется проснуться. У тебя посетитель, который на самом деле не посетитель. — Смех сопровождал эту игру слов.
Фалон перевел взгляд с Корта на постель и увидел Шанель, сидящую позади фембая.
— Фалон, это ты?
Она произнесла его имя раньше, чем смогла разглядеть в темноте. Это ослабило то раздражение, которое в нем вызвали ее машины. Но кое-что осталось.
— Неужели так необходимо окружать себя телохранителями?
— Моя мать считает, что надо, и я с ней согласна. Ты не имеешь права входить сюда, Фалон, тем более среди ночи.
— Я не мог уснуть, — сказал он. — Я хочу только поговорить, Шанель.
— Если ты веришь этому, Шани…
— Марта, я и сама способна думать, — запальчиво сказала Шанель, перебираясь через фембая и садясь на краю постели. — Корт, прибавь немного света.
Коробка с гаальскими камнями со щелчком приоткрылась, озарив комнату светом. Фалон был разочарован, увидев, что Шанель полностью одета в нечто вроде пижамы, включая свободно облегающие браки. Однако при виде золотистых волос, свободно рассыпавшихся по плечам, он почувствовал, что может думать только о том, как соединиться с ней. Шанель была для него желанна, как никогда.
— Мне совершенно нечего тебе сказать, Фалон Ван Иер, — холодно проговорила Шанель, нахмурившись. Теперь она уже полностью проснулась. — Все, что ты скажешь, не изменит того факта, что ты воин, а я не хочу воина, никакого. Ты обманул меня и не сказал, кто ты.
— Разве ты не сделала то же самое?
От этого напоминания ее щеки вспыхнули.
— Я сказала бы тебе, кто я, перед тем, как уйти, если бы все кончилось благополучно. Но случилось иначе.
— Если ты собиралась это сказать, значит, хотела, чтобы я просил тебя у твоего отца, так?
— Фалон, теперь это не имеет значения.
— Для меня имеет, женщина, — сказал он с внезапной горячностью. — Это значит, что ты не просто выбрала меня для первого раза, а выбрала как друга жизни.
Он был прав, и ее вновь охватило то разочарование, которое Шанель впервые ощутила, поняв, что ее мечты не сбудутся. А она так надеялась на счастье, когда впервые увидела его! О Звезды, почему же он сначала разрушил эти мечты, сделав ей больно, а затем и вовсе похоронил, когда выяснилось, что он воин и хуже того — воин-рабовладелец.
Вспомнив об этом, она почувствовала, как сожаление уступает место гневу. Это чувство завладело ею с поразительной быстротой, заставив вскочить на ноги и подойти к тому, кто был его причиной. Теперь Шанель не пыталась избежать конфронтации, а наоборот, бросилась в водоворот схватки, даже не заметив этого в гневе.
Она остановилась перед Фалоном, переполненная яростью.
— Какое это имеет значение, что я наивно надеялась на что-то постоянное, если ты хотел всего лишь сделать меня рабыней? Рабыней! Бесправной собственностью! — Желание сделать ему больно было так велико, что она, не раздумывая, ударила кулаками по его груди. — Как ты мог, Фалон?
У него не дрогнул ни один мускул, и Шанель в отчаянии поняла, что не сумела ему ничего сделать, в то время как ее ладони горели от боли. Внезапно поняв, что натворила, она в страхе отступила.
Фалон обратил внимание только на ее реакцию.
— В чем дело?
— Ни в чем!
Он схватил ее руки и начал массировать их.
— Если ты попробуешь сделать это снова, женщина, мне придется назначить тебе должное наказание.
Она с возмущением посмотрела на него и вырвала руки.
— Я слышала, что у тебя означает «должное наказание». По крайней мере, со мной ты этого не сделаешь. Да и зачем? Если ты хочешь сказать, что я причинила тебе боль, то я не поверю.
— Ты сделала больно себе, — просто сказал Фалон. — Я этого не разрешаю.
Шанель недоуменно посмотрела на него.
— Но ты же собираешься меня шлепать? Ты думаешь, что это не больно?
— Всего лишь маленькое неудобство, чтобы предотвратить большое зло. Это и мне причинит боль, но тебя нужно научить…
— Заткнись!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76