Пусть, если хочет, идет следом.
Нилс выбрал иной путь – переправился вплавь. И холодная вода лишь слегка успокоила жар его тела.
Тела, но не сердца. Он говорил, что у него нет сердца, что оно вымерзло той холодной зимой, когда он преследовал человека, который должен был убить его идеал. Одного, потом другого. Выследив и убив их, одного за другим, с каждой смертью он убивал что-то и в себе. И в один прекрасный день он понял, что стал Волком.
Он вышел из озера, отряхнулся, как зверь, и встал под луной, залитый серебристым светом. Он стоял и ждал, пока не убедился, что все в Босуике крепко уснули. Только тогда он сам направился в дом на покой, если, конечно, было на земле место, где он мог бы его обрести.
Глава 10
Шедоу ждал Нилса в конюшне во дворе позади лондонского дома. Он чистил коня размашистыми ритмичными движениями человека, для которого эта работа давно стала привычкой и не требовала усилий мысли. Диабо стоял смирно, но при появлении Брутуса тихонько заржал. Жеребцы были братьями и редко разлучались с самого рождения. Они были удивительно близки. Так близки, что чувствовали друг друга. То же можно было сказать об их хозяевах.
– Как Босуик? – спросил Шедоу, не прерывая своего занятия.
– Неплохо, – ответил Нилс, снимая с коня седло.
В конюшне было тихо, но и сюда проникали приглушенные звуки города, через который только что проехал Нилс, расставшись с акоранцами возле их резиденции. Амелия даже не смотрела в его сторону. Ну и отлично, да будет так. Он и не притворялся, что понимает ее, как не притворялся, что понимает природу того, что произошло между ними. Он знал лишь одно, что ни женщина, ни желание – ничто не может отвлечь его от выполнения возложенной на него миссии. Нилс всегда помнил, кто он: американец, уроженец Кентукки, сын диких гор и тяжелых воспоминаний. И это наследие он ни за что не предаст.
– Что случилось? – спросил Шедоу, глядя на брата.
– Ничего. – Нилс повесил седло на крюк и стащил одеяло, темное от конского пота. Брутус ткнулся мордой хозяину в шею.
Прошли благословенные минуты, заполненные привычными делами: напоить коня; проверить копыта.
Шедоу отложил в сторону щетку и обратился к брату.
– Не видел Ангела?
– Я был единственным гостем.
– Тогда ты впустую потратил время.
– Наверное. – Если не считать того, что вчерашний день изменил всю его жизнь, по крайней мере все его представления о жизни и о себе самом.
– Ты не похож на себя, – сказал Шедоу.
Только проявлений братской чуткости ему сейчас не хватало.
– А на кого я похож?
– Бог его знает. Что тебя гложет?
– Я поехал, Ангела там не было. Что еще я должен тебе сказать?
. – Ладно. Ты, случаем, не заболел?
– Боже упаси!
– С тобой такое случилось год назад.
– Подумаешь, полихорадило пару дней. Велика опасность! Это тебя в любой момент могут убить.
– Я знаю, – тихо сказал Шедоу. – И еще я знаю, что мы всегда постоим друг за друга. Я знаю тебя лучше, чем кого бы то ни было, и потому говорю – с тобой что-то не так. – Глаза Шедоу потемнели. – Это из-за женщины?
Нилс сжал кулаки, и костяшки его пальцев побелели. Он вел себя как дурак, но ничего не мог с этим поделать.
– У нее есть имя.
– О, черт, я так и знал!
– Все, что я сказал, это то, что у нее есть имя! Ты мог бы назвать ее по имени.
– Атрейдис, вот ее имя. Это по-акорански, на случай, если ты забыл.
– Видит небо, хотел бы я забыть. – Его слова были полны таким жаром, что Шедоу осекся.
Когда Шедоу заговорил вновь, голос его звучал тихо и сочувственно:
– Мне жаль тебя. Хотел бы я, чтобы все обстояло по-иному.
– Это не важно.
– Важно. Ты от нее без ума.
– Не важно, без ума я от нее или нет. Ничего не меняется.
Ничего и все. Он даже не пытался ложиться в ту ночь. Он сидел на кровати и смотрел на янтарные уголья в камине, пытаясь понять, сможет ли он выпутаться из той жуткой каши, которую сам заварил.
Он явился в дом Шеренски так рано, что горничная не смогла скрыть удивления.
– Мистер Вулфсон? Заходите. Я сейчас доложу мистеру Шеренски, что вы пришли.
Да будут благословенны слуги, которым чужды церемонии. Он поблагодарил ее и прошел в гостиную.
Шеренски присоединился к нему через несколько минут, заправляя рубашку в брюки.
– Что-то случилось, друг мой?
– Ничего такого, что не смогла бы поправить чашка твоего хорошего кофе.
Иванна, должно быть, угадала желание гостя, до того как он его озвучил, поскольку, не успел Нилс высказать его, как она уже появилась с подносом, на котором дымился кофейник. К кофе предусмотрительная служанка подала свежие булочки и печенье.
– Я очень уважаю британцев, но их увлеченность чаем меня слегка раздражает. Притом, что они даже не умеют сервировать его как следует.
– Это их недостаток, должен согласиться. Насчет меча...
Они поторговались, но недолго. Оба знали, что Нилс купит меч. Он заплатил хорошую цену и ясно дал понять Шеренски, что последнему не удастся получить большую сумму. Торговец дорожил своим постоянным клиентом и цену не заламывал. Он был человеком солидным, не из тех, кто срывает куш и бежит куда подальше, чтобы одураченный покупатель, опомнившись, не нашел продавца. После того как сделка была совершена и принесен еще один кофейник с отличным кофе, Шеренски спросил:
– Надолго в Англию?
– Пока не знаю. – Нилс не был расположен к пустым разговорам. – Я пришел к тебе с просьбой.
– Всегда к услугам.
– Но я должен предупредить. То, о чем я тебя попрошу, должно остаться между нами. И не на несколько дней или недель, а навеки.
У Шеренски округлились глаза, но он принял предостережение всерьез.
– Это имеет какое-то отношение к тому, что на самом деле привело тебя в Англию?
– Что на самом деле меня привело в Англию? Разве я не похож на джентльмена, прожигающего жизнь? Разве человеку, недавно ушедшему в отставку, нельзя заняться своим маленьким хобби?
Русский засмеялся.
– Отчего же, друг мой, можно. Но тем, кто знает тебя, уж очень трудно представить Нилса Вулфсона в этом качестве. Чего ты от меня хочешь?
Нилс если и колебался, то не больше секунды. Чему быть, того не миновать.
– Я бы хотел, чтобы ты посмотрел на портрет и сказал, знаешь ли ты этого человека.
– Это нетрудно.
Из куртки Нилс достал рисунок с портретом Ангела и положил на стол напротив Шеренски.
– Нос немного не тот, – вскоре сказал продавец оружия. – А в остальном – похож. Это лорд Саймон Хоули.
Нилса охватила бурная радость. Он едва не задохнулся от восторга и облегчения.
– Англичанин? Английский лорд? «Слава Богу, не акоранец», – подумал он.
– Да-да, именно так. Насколько мне известно, егосемья имеет недвижимость в восточной Англии, хотя он едва ли проводит там много времени.
– Чем он занимается?
Нилс Вулфсон был сам на себя не похож.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
Нилс выбрал иной путь – переправился вплавь. И холодная вода лишь слегка успокоила жар его тела.
Тела, но не сердца. Он говорил, что у него нет сердца, что оно вымерзло той холодной зимой, когда он преследовал человека, который должен был убить его идеал. Одного, потом другого. Выследив и убив их, одного за другим, с каждой смертью он убивал что-то и в себе. И в один прекрасный день он понял, что стал Волком.
Он вышел из озера, отряхнулся, как зверь, и встал под луной, залитый серебристым светом. Он стоял и ждал, пока не убедился, что все в Босуике крепко уснули. Только тогда он сам направился в дом на покой, если, конечно, было на земле место, где он мог бы его обрести.
Глава 10
Шедоу ждал Нилса в конюшне во дворе позади лондонского дома. Он чистил коня размашистыми ритмичными движениями человека, для которого эта работа давно стала привычкой и не требовала усилий мысли. Диабо стоял смирно, но при появлении Брутуса тихонько заржал. Жеребцы были братьями и редко разлучались с самого рождения. Они были удивительно близки. Так близки, что чувствовали друг друга. То же можно было сказать об их хозяевах.
– Как Босуик? – спросил Шедоу, не прерывая своего занятия.
– Неплохо, – ответил Нилс, снимая с коня седло.
В конюшне было тихо, но и сюда проникали приглушенные звуки города, через который только что проехал Нилс, расставшись с акоранцами возле их резиденции. Амелия даже не смотрела в его сторону. Ну и отлично, да будет так. Он и не притворялся, что понимает ее, как не притворялся, что понимает природу того, что произошло между ними. Он знал лишь одно, что ни женщина, ни желание – ничто не может отвлечь его от выполнения возложенной на него миссии. Нилс всегда помнил, кто он: американец, уроженец Кентукки, сын диких гор и тяжелых воспоминаний. И это наследие он ни за что не предаст.
– Что случилось? – спросил Шедоу, глядя на брата.
– Ничего. – Нилс повесил седло на крюк и стащил одеяло, темное от конского пота. Брутус ткнулся мордой хозяину в шею.
Прошли благословенные минуты, заполненные привычными делами: напоить коня; проверить копыта.
Шедоу отложил в сторону щетку и обратился к брату.
– Не видел Ангела?
– Я был единственным гостем.
– Тогда ты впустую потратил время.
– Наверное. – Если не считать того, что вчерашний день изменил всю его жизнь, по крайней мере все его представления о жизни и о себе самом.
– Ты не похож на себя, – сказал Шедоу.
Только проявлений братской чуткости ему сейчас не хватало.
– А на кого я похож?
– Бог его знает. Что тебя гложет?
– Я поехал, Ангела там не было. Что еще я должен тебе сказать?
. – Ладно. Ты, случаем, не заболел?
– Боже упаси!
– С тобой такое случилось год назад.
– Подумаешь, полихорадило пару дней. Велика опасность! Это тебя в любой момент могут убить.
– Я знаю, – тихо сказал Шедоу. – И еще я знаю, что мы всегда постоим друг за друга. Я знаю тебя лучше, чем кого бы то ни было, и потому говорю – с тобой что-то не так. – Глаза Шедоу потемнели. – Это из-за женщины?
Нилс сжал кулаки, и костяшки его пальцев побелели. Он вел себя как дурак, но ничего не мог с этим поделать.
– У нее есть имя.
– О, черт, я так и знал!
– Все, что я сказал, это то, что у нее есть имя! Ты мог бы назвать ее по имени.
– Атрейдис, вот ее имя. Это по-акорански, на случай, если ты забыл.
– Видит небо, хотел бы я забыть. – Его слова были полны таким жаром, что Шедоу осекся.
Когда Шедоу заговорил вновь, голос его звучал тихо и сочувственно:
– Мне жаль тебя. Хотел бы я, чтобы все обстояло по-иному.
– Это не важно.
– Важно. Ты от нее без ума.
– Не важно, без ума я от нее или нет. Ничего не меняется.
Ничего и все. Он даже не пытался ложиться в ту ночь. Он сидел на кровати и смотрел на янтарные уголья в камине, пытаясь понять, сможет ли он выпутаться из той жуткой каши, которую сам заварил.
Он явился в дом Шеренски так рано, что горничная не смогла скрыть удивления.
– Мистер Вулфсон? Заходите. Я сейчас доложу мистеру Шеренски, что вы пришли.
Да будут благословенны слуги, которым чужды церемонии. Он поблагодарил ее и прошел в гостиную.
Шеренски присоединился к нему через несколько минут, заправляя рубашку в брюки.
– Что-то случилось, друг мой?
– Ничего такого, что не смогла бы поправить чашка твоего хорошего кофе.
Иванна, должно быть, угадала желание гостя, до того как он его озвучил, поскольку, не успел Нилс высказать его, как она уже появилась с подносом, на котором дымился кофейник. К кофе предусмотрительная служанка подала свежие булочки и печенье.
– Я очень уважаю британцев, но их увлеченность чаем меня слегка раздражает. Притом, что они даже не умеют сервировать его как следует.
– Это их недостаток, должен согласиться. Насчет меча...
Они поторговались, но недолго. Оба знали, что Нилс купит меч. Он заплатил хорошую цену и ясно дал понять Шеренски, что последнему не удастся получить большую сумму. Торговец дорожил своим постоянным клиентом и цену не заламывал. Он был человеком солидным, не из тех, кто срывает куш и бежит куда подальше, чтобы одураченный покупатель, опомнившись, не нашел продавца. После того как сделка была совершена и принесен еще один кофейник с отличным кофе, Шеренски спросил:
– Надолго в Англию?
– Пока не знаю. – Нилс не был расположен к пустым разговорам. – Я пришел к тебе с просьбой.
– Всегда к услугам.
– Но я должен предупредить. То, о чем я тебя попрошу, должно остаться между нами. И не на несколько дней или недель, а навеки.
У Шеренски округлились глаза, но он принял предостережение всерьез.
– Это имеет какое-то отношение к тому, что на самом деле привело тебя в Англию?
– Что на самом деле меня привело в Англию? Разве я не похож на джентльмена, прожигающего жизнь? Разве человеку, недавно ушедшему в отставку, нельзя заняться своим маленьким хобби?
Русский засмеялся.
– Отчего же, друг мой, можно. Но тем, кто знает тебя, уж очень трудно представить Нилса Вулфсона в этом качестве. Чего ты от меня хочешь?
Нилс если и колебался, то не больше секунды. Чему быть, того не миновать.
– Я бы хотел, чтобы ты посмотрел на портрет и сказал, знаешь ли ты этого человека.
– Это нетрудно.
Из куртки Нилс достал рисунок с портретом Ангела и положил на стол напротив Шеренски.
– Нос немного не тот, – вскоре сказал продавец оружия. – А в остальном – похож. Это лорд Саймон Хоули.
Нилса охватила бурная радость. Он едва не задохнулся от восторга и облегчения.
– Англичанин? Английский лорд? «Слава Богу, не акоранец», – подумал он.
– Да-да, именно так. Насколько мне известно, егосемья имеет недвижимость в восточной Англии, хотя он едва ли проводит там много времени.
– Чем он занимается?
Нилс Вулфсон был сам на себя не похож.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70