вечернюю, западную — Веспер, и утреннюю, восточную — Фосфор. Правда, Пифагор еще тогда утверждал, что это одна планета.
— Вечно ты со своими комментариями! — недовольно протянула Валя. — Не можешь просто сидеть и смотреть на природу…
Вдруг она оглянулась и высунула из-за стакселя любопытный нос.
— Интересно, о чем они разговаривают? — прошептала она. — Как ты думаешь, какие у них отношения?
— Не знаю.
— Юрик, умоляю!
— Говорю — не знаю. — Юра счел нужным добавить: — У вас есть женская классификация: ходят, встречаются, хорошо относятся, еще что-то. Все это не подходит. Лучше всего — не вмешивайся.
— Ну и глупо!
Валя отодвинулась. Рекс, лежавший рядом, вильнул обрубком хвоста. Она машинально погладила пса по теплой голове.
Юра торопливо спустился в каюту и вынес фотоаппарат.
— Редкий документальный кадр, — пробормотал он, нацеливаясь объективом на Валю и Рекса. — Всегда была против пса, и вдруг… Вот что делает лунный свет…
Он щелкнул затвором и сказал:
— Если что-нибудь выйдет, я увеличу этот снимок и сделаю на нем надпись:
Ночь светла; в небесном поле
Ходит Веспер золотой.
Старый дог плывет в гондолу
С догарессой молодой.
— У Пушкина не дог, а дож, — поправила Валя. — Венецианский дож.
— А у нас — дог. Правда, не старый, но все же дог. В переводе с английского — пес.
Валя махнула рукой и пошла спать.
Опаленный солнцем архипелаг…
Миновали остров Дуванный, где некогда вольница Степана Разина «дуванила» — делила трофеи персидского похода. Побывали на богатом птичьими гнездовьями острове Булла. Высаживались на острове Лось, усеянном грифонами. Здесь в кратерах — иные были до двадцати метров в диаметре — постоянно бурлила горячая жидкая грязь. Кое-где она переливалась через края, бурыми ручьями стекала в море.
— Как странно, — говорила Рита, — я представления не имела, что у нас под боком такая дикая и грозная природа…
Теперь «Меконг», обогнув остров Обливной, шел к Погорелой Плите — каменистому острову, издали похожему на парусник. Когда-то Погорелая Плита была подводной банкой; в 1811 году (это Юра вычитал из лоции) корвет «Казань», наскочив на нее, потерял руль. После Погорелой Плиты намеревались взять курс прямо к куринскому устью.
— Юрик, здесь опасно плавать? — спросила Валя.
— Не очень. — Юра углубился в лоцию. — Слева от нас остров Свиной, это местечко невеселое: девяносто штормовых дней в году.
— А вулканы есть?
— В лоции написано, что на Свином крупное извержение с землетрясением произошло в 1932 году. Был поврежден маяк. Контуры острова изменились. Огненный столб горящих газов был виден издалека. Вот и все.
— Приятное местечко, — сказала Валя.
Юра посмотрел на паруса, затем лизнул языком палец и поднял его вверх.
— Ветер стихает, — сказал он озабоченно.
Был полдень, и солнце палило вовсю, когда ветер стих. Паруса слабо заполоскали и обвисли. Юра бросил в воду спичку, Она спокойно лежала на гладкой зеленой поверхности, не удаляясь от яхты.
— Валерик! — позвал Юра. — Посмотрим, как ты усвоил парусные традиции. Что надо делать, чтобы вызвать ветер?
Валерка поскреб ногтями гик и хрипловато затянул:
Не надейся, моряк, на погоду,
А надейся на парус тугой!
Не надейся на ясную воду:
Острый камень лежит под водой.
— Скреби, скреби, — сказал Юра. — Без этого заклинание не действует.
Мать родная тебя не обманет,
А обманет простор голубой…
Николай дремал в каюте после ночной вахты. Услышав знакомое заклинание, он вышел на палубу, опытным взглядом сразу оценил обстановку.
В недвижном горячем воздухе струилось марево. Горизонт расплылся в легкой дымке, нигде не видно было земли.
— Почему не слышно на палубе песен? — сказал коммодор. — В чем дело? Нет ветра — постоим. Команде купаться!
После купанья Юра и Николай улеглись на корме и развернули свежий номер «Petroleum engineer».
Валерка углубился в «Приключения Жерара» — адаптированное издание Конан-Дойля на английском языке. Заглядывая в словарь в конце книжки, он упорно одолевал фразу за фразой, бормоча себе под нос. Рита и Валя тоже улеглись с книжками.
Рексу было скучно и жарко. Он постоял немного возле Юры, потом залез в каюту и пару раз брехнул оттуда, словно жалуясь: «Устроили, тоже, на яхте читальню, а про меня забыли! До чего дожили — вам даже лень потрепать меня по голове…»
Валя подсела к инженерам:
— Что вы тут бормочете? Дайте-ка я вам переведу, дилетанты несчастные.
— Ладно, — с готовностью согласился Юра. — Только сперва немножко проверим тебя. — Он перелистал несколько страниц и ткнул пальцем в одну из фраз: — Переведи вот это, например.
— «Naked conductor runs under the carriage», — прочла Валя и тут же перевела: — «Голый кондуктор бежит под вагоном…» Неприлично и глупо!
Инженеры так и покатились со смеху.
— Послушай, как нужно правильно, — сказал Юра, отсмеявшись: — «Неизолированный провод проходит под тележкой крана». Американский технический язык — это тебе, Валечка, не английский литературный. Здесь навык нужен…
Инженеры долго трудились, разбирая статью о прохождении жидкости через непористую перегородку. «Пермеация» — проницание — так назывался этот процесс.
— Значит, они делают тонкую перегородку из пластмассы, — сказал Николай. — Этот полимер растворяет жидкость, а сам в ней не растворяется. И растворенная жидкость проходит сквозь структуру перегородки — молекулы жидкости между молекулами перегородки… Любопытно.
— Молекулярное сито, — сказал Юра. — Эта штука близко подходит к нашей проблеме, верно?
Николай перевернулся на спину, прикрыл рукой глаза.
— Хотел бы я знать, — сказал он негромко, — что делает сейчас Борис Иванович в Москве?
— И что за ящик отправили в Институт поверхности…
Они снова — в который уже раз! — принялись обсуждать недавний опыт и спорить о возможных причинах взрыва в лаборатории.
— Ребята! — позвала вдруг Рита с носа яхты. — Смотрите, земля!
Все повскакали с места. Впереди в дрожащем мареве виднелась полоска земли, покрытая кудрявой зеленью.
— Ближайшая от нас зелень — в устье Куры, — сказал Николай.
— Значит, мы недалеко оттуда? — спросила Рита.
— Нет, далеко. Это рефракция.
— Мираж, — подтвердил Юра. — В лоции написано, что на Каспии бывают такие штуки. В двадцать каком-то году с одного гидрологического судна видели Куринский камень за сто десять миль.
Минуты через три зеленая коса исчезла.
— Мираж, — задумчиво сказала Валя. — Прямо как в пустыне… А что делают, когда долго нет ветра? — спросила она, помолчав.
— Разве ты не читала морских романов? — откликнулся Юра. — Доедают съестные припасы, а потом бросают жребий — кого резать на обед.
Пошли разговоры о том, сколько может прожить человек без пищи и воды, о четверке Зиганшина, об Алене Бомбаре и Вильяме Виллисе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139
— Вечно ты со своими комментариями! — недовольно протянула Валя. — Не можешь просто сидеть и смотреть на природу…
Вдруг она оглянулась и высунула из-за стакселя любопытный нос.
— Интересно, о чем они разговаривают? — прошептала она. — Как ты думаешь, какие у них отношения?
— Не знаю.
— Юрик, умоляю!
— Говорю — не знаю. — Юра счел нужным добавить: — У вас есть женская классификация: ходят, встречаются, хорошо относятся, еще что-то. Все это не подходит. Лучше всего — не вмешивайся.
— Ну и глупо!
Валя отодвинулась. Рекс, лежавший рядом, вильнул обрубком хвоста. Она машинально погладила пса по теплой голове.
Юра торопливо спустился в каюту и вынес фотоаппарат.
— Редкий документальный кадр, — пробормотал он, нацеливаясь объективом на Валю и Рекса. — Всегда была против пса, и вдруг… Вот что делает лунный свет…
Он щелкнул затвором и сказал:
— Если что-нибудь выйдет, я увеличу этот снимок и сделаю на нем надпись:
Ночь светла; в небесном поле
Ходит Веспер золотой.
Старый дог плывет в гондолу
С догарессой молодой.
— У Пушкина не дог, а дож, — поправила Валя. — Венецианский дож.
— А у нас — дог. Правда, не старый, но все же дог. В переводе с английского — пес.
Валя махнула рукой и пошла спать.
Опаленный солнцем архипелаг…
Миновали остров Дуванный, где некогда вольница Степана Разина «дуванила» — делила трофеи персидского похода. Побывали на богатом птичьими гнездовьями острове Булла. Высаживались на острове Лось, усеянном грифонами. Здесь в кратерах — иные были до двадцати метров в диаметре — постоянно бурлила горячая жидкая грязь. Кое-где она переливалась через края, бурыми ручьями стекала в море.
— Как странно, — говорила Рита, — я представления не имела, что у нас под боком такая дикая и грозная природа…
Теперь «Меконг», обогнув остров Обливной, шел к Погорелой Плите — каменистому острову, издали похожему на парусник. Когда-то Погорелая Плита была подводной банкой; в 1811 году (это Юра вычитал из лоции) корвет «Казань», наскочив на нее, потерял руль. После Погорелой Плиты намеревались взять курс прямо к куринскому устью.
— Юрик, здесь опасно плавать? — спросила Валя.
— Не очень. — Юра углубился в лоцию. — Слева от нас остров Свиной, это местечко невеселое: девяносто штормовых дней в году.
— А вулканы есть?
— В лоции написано, что на Свином крупное извержение с землетрясением произошло в 1932 году. Был поврежден маяк. Контуры острова изменились. Огненный столб горящих газов был виден издалека. Вот и все.
— Приятное местечко, — сказала Валя.
Юра посмотрел на паруса, затем лизнул языком палец и поднял его вверх.
— Ветер стихает, — сказал он озабоченно.
Был полдень, и солнце палило вовсю, когда ветер стих. Паруса слабо заполоскали и обвисли. Юра бросил в воду спичку, Она спокойно лежала на гладкой зеленой поверхности, не удаляясь от яхты.
— Валерик! — позвал Юра. — Посмотрим, как ты усвоил парусные традиции. Что надо делать, чтобы вызвать ветер?
Валерка поскреб ногтями гик и хрипловато затянул:
Не надейся, моряк, на погоду,
А надейся на парус тугой!
Не надейся на ясную воду:
Острый камень лежит под водой.
— Скреби, скреби, — сказал Юра. — Без этого заклинание не действует.
Мать родная тебя не обманет,
А обманет простор голубой…
Николай дремал в каюте после ночной вахты. Услышав знакомое заклинание, он вышел на палубу, опытным взглядом сразу оценил обстановку.
В недвижном горячем воздухе струилось марево. Горизонт расплылся в легкой дымке, нигде не видно было земли.
— Почему не слышно на палубе песен? — сказал коммодор. — В чем дело? Нет ветра — постоим. Команде купаться!
После купанья Юра и Николай улеглись на корме и развернули свежий номер «Petroleum engineer».
Валерка углубился в «Приключения Жерара» — адаптированное издание Конан-Дойля на английском языке. Заглядывая в словарь в конце книжки, он упорно одолевал фразу за фразой, бормоча себе под нос. Рита и Валя тоже улеглись с книжками.
Рексу было скучно и жарко. Он постоял немного возле Юры, потом залез в каюту и пару раз брехнул оттуда, словно жалуясь: «Устроили, тоже, на яхте читальню, а про меня забыли! До чего дожили — вам даже лень потрепать меня по голове…»
Валя подсела к инженерам:
— Что вы тут бормочете? Дайте-ка я вам переведу, дилетанты несчастные.
— Ладно, — с готовностью согласился Юра. — Только сперва немножко проверим тебя. — Он перелистал несколько страниц и ткнул пальцем в одну из фраз: — Переведи вот это, например.
— «Naked conductor runs under the carriage», — прочла Валя и тут же перевела: — «Голый кондуктор бежит под вагоном…» Неприлично и глупо!
Инженеры так и покатились со смеху.
— Послушай, как нужно правильно, — сказал Юра, отсмеявшись: — «Неизолированный провод проходит под тележкой крана». Американский технический язык — это тебе, Валечка, не английский литературный. Здесь навык нужен…
Инженеры долго трудились, разбирая статью о прохождении жидкости через непористую перегородку. «Пермеация» — проницание — так назывался этот процесс.
— Значит, они делают тонкую перегородку из пластмассы, — сказал Николай. — Этот полимер растворяет жидкость, а сам в ней не растворяется. И растворенная жидкость проходит сквозь структуру перегородки — молекулы жидкости между молекулами перегородки… Любопытно.
— Молекулярное сито, — сказал Юра. — Эта штука близко подходит к нашей проблеме, верно?
Николай перевернулся на спину, прикрыл рукой глаза.
— Хотел бы я знать, — сказал он негромко, — что делает сейчас Борис Иванович в Москве?
— И что за ящик отправили в Институт поверхности…
Они снова — в который уже раз! — принялись обсуждать недавний опыт и спорить о возможных причинах взрыва в лаборатории.
— Ребята! — позвала вдруг Рита с носа яхты. — Смотрите, земля!
Все повскакали с места. Впереди в дрожащем мареве виднелась полоска земли, покрытая кудрявой зеленью.
— Ближайшая от нас зелень — в устье Куры, — сказал Николай.
— Значит, мы недалеко оттуда? — спросила Рита.
— Нет, далеко. Это рефракция.
— Мираж, — подтвердил Юра. — В лоции написано, что на Каспии бывают такие штуки. В двадцать каком-то году с одного гидрологического судна видели Куринский камень за сто десять миль.
Минуты через три зеленая коса исчезла.
— Мираж, — задумчиво сказала Валя. — Прямо как в пустыне… А что делают, когда долго нет ветра? — спросила она, помолчав.
— Разве ты не читала морских романов? — откликнулся Юра. — Доедают съестные припасы, а потом бросают жребий — кого резать на обед.
Пошли разговоры о том, сколько может прожить человек без пищи и воды, о четверке Зиганшина, об Алене Бомбаре и Вильяме Виллисе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139