— Э-эй! Кто там есть! Не трожь кролика! Там кролик должен быть! Это мой! Он ботву ел! По-о овешу! — Фурценбокена стошнило вниз.
Подбежал запыхавшийся Зигмунд Философ. В руке он держал картофельный куст.
— Молодец, Генрих! Так им! Сейчас я их картофелем обстреляю. — Зигмунд покидал вниз картошкой. — Смотри, Генрих! Вон из кареты какая-то баба вылезла. Давай её припечатаем! — Зигмунд кинул вниз последнюю картофелину. — Промазал! Смотри — как забегала! Эй! Эй! Мы тут! Ха-ха-ха!..
Ладно, поднимайся, кузен, на лужайку пойдём.
Генрих поднялся и, шатаясь, пошёл за Зигмундом Философом.
— А вот как раз под нами, между прочим, — сообщил Зигмунд,окна спальни моей жены. Давай её напугаем. Я недавно у Шокенмогена гостил. Такой, я тебе скажу, выдумщик. Мы с ним выпили и за портьерой в коридоре спрятались. Как кто мимо проходит, мы оттуда всех пугаем. Неплохо время провели… Ты, Генрих, держи меня за ноги, а я вниз свешусь и ей в окошко постучу. То-то она обалдеет!
Генрих Фурценбокен ухватил короля Зигмунда за ноги. Зигмунд свесился вниз головой и заглянул в окно.
— На месте. — Сообщил он. — Сидит, дура, на пяльцах вышивает. — Он вытащил шпагу и постучал ею по стеклу. — У-у! Я Муслим Рррыжий! У-у-у!
Окно открылось, из него показалась королева.
— Знаешь что, Зигмунд, — раздражённо сказала она, — ты мне со своим Муслимом уже — вот где! — Окно захлопнулось.
— Тяни назад, Генрих! Нас с тобой тут не понимают. Фурценбокен с трудом втянул короля обратно на крышу.
— Вот дура баба! — Сказал Зигмунд Философ, отряхивая со штанов землю.
— Пошли в беседку, выпьем. — Предложил Фурценбокен.
— Пошли. — Согласился Зигмунд. — И кроликом закусим!
Не дойдя до беседки, Генрих Фурценбокен упал в кусты жимолости и уснул. Зигмунд Четвёртый безуспешно пытался его растолкать. Он дёргал принца за нос, растирал ему уши, но тот не просыпался.
«Вот везунчик, — подумал Зигмунд, — упал и уснул. А я лежу вечно — ворочаюсь по полночи. — Он пошёл в беседку и допил вино. — Пойду на олеандровую лужайку, мне там чего-то надо было.»
Не дойдя до лужайки, Зигмунд Философ позабыл куда он шёл и что у него в Висячем Саду
Семирамиды лежит пьяный кузен высокородный принц Генрих Фурценбокен Большой. Зигмунд спустился во дворец и принялся вершить государственные дела.
Ночью пошёл дождь. Проведя много часов на голой земле,
Генрих Фурценбокен заработал воспаление лёгких, и, когда на утро его обнаружил королевский егерь, принц был еле живой. Его перенесли в лучшие покои. Сам король Зигмунд Четвёртый лично ухаживал за ним.
ЭПИЛОГ
Спустя месяц, принц начал поправляться. Как-то утром, когда он доедал королевский завтрак, в замок прискакал гонец с радостной вестью. Как оказалось, пока Генрих болел, умер его престарелый папа Вильгельм Фурценбокен Милосердный. Таким образом Генрих Фурценбокен становился полновластным монархом своего государства.
И выходит не зря ему три монеты в кушаньях доставались. Во-первых, выздоровел. Во-вторых, королём стал. И на третью монету ему наверняка ещё как-нибудь повезе.
Ну и везёт же этому Генриху Фурценбокену!
ГЛАВА 12. ИСТОРИЯ ЛЮБВИ АЛЬПУХАРА СЕДЬМОГО ДЛИННОБОРОДОГО
Горюнову Олегу влюблённому в Галю
В понедельник после завтрака король Альпухар Седьмой Длиннобородый выкурил, как обычно, трубку и отправился к себе в кабинет разбирать почту. Он уселся за стол и взял с подноса конверт.
«Эка. Опять от дяди Анабабса». Альпухар распечатал письмо:
"Здравствуй, дорогой племянник Альпухар Седьмой Длиннобородый! Пишет тебе твой дядя Анабабс. Вот уже третье письмо тебе пишу, а ты мне до сих пор не ответил. Что же ты, охламон такой, не отвечаешь дяде Анабабсу?! Я тебя помню ещё карапузом, когда ты ходил под стол, а ты мне теперь не отвечаешь. Ты вырос, и думаешь, что слишком умный — можешь не слушать старших.
Был бы жив мой брат, а твой отец Альпухар Шестой, я бы с тобой вообще не разговаривал, я бы с ним, с моим братом разговаривал. Я бы сказал ему, чтобы он тебя ремнём выдрал. Ты уж не обижайся, но папа-то твой поумнее тебя был и меня всегда слушал, как старшего своего брата. Но он скончался, и вот теперь, значит, ты стал королём, хоть у тебя молоко на губах не обсохло. И дядю своего не слушаешь, чего он советует. А дядя плохого не посоветует никому. Твоего дядю Анабабса Длинного все знают и боятся. А то вот дядя-то приедет и уши-то тебе, молокососу, оборвёт. Ты дождёшься!
Ну, да Бог тебе судья. А пишу я вот зачем. Задумал я, сынок, собрать все, что ни на есть, силы и напасть, как следует на моего западного соседа Иогафона Сильного. Во-первых, он меня окончательно зае…, а, во-вторых, я имею намерение расширить свои владения и укрепить западные границы. Дело, я думаю, верное — потому что, во-первых, этот Иогафон всех соседей тоже, вероятно, зае…, а, во вторых, мне нужны новые территории. Поэтому ты, племяш, снаряжай скорее войско и подтягивай сюда. Как подъедешь, мы Иогафону въе… неожиданно по первое число.
Если и на это письмо не ответишь, то я тебе, паршивцу…"
Альпухар скомкал бумагу и выбросил в корзину. Второй пакет был от принца Фурьяна Корнакеса. В конверте лежала красочная открытка. На открытке изображался величественный замок на фоне бирюзового океана. Альпухар перевернул открытку и прочитал:
"Привет тебе, Альпухар, с солнечного берега Замбрии! Вот уже вторую неделю я здесь наслаждаюсь. Пью красное молодое вино, ем баранину и не избегаю общества прекрасных дам. Здесь отдыхают такие симпатичные курочки, ты себе представить не можешь! С некоторыми из них я купаюсь по ночам в голом виде! Зря ты со мной отказался ехать, многое потерял. Ну и ладно, мне, как говорится, больше достанется. А теперь я вынужден попрощаться, так как под дверью уже поджидает одна пухленькая красотка. Догадайся, чем мы будем заниматься? С приветом! Твой друг
Высокородный Принц Фурьян Корнакес."
Альпухар Седьмой вздохнул и поставил открытку перед собой на стол, прислонив её к чернильнице.
Прежде чем взять следующее письмо, он некоторое время посидел, задумчиво глядя на открытку и барабаня пальцами по столу. Открыв наконец письмо, Альпухар прочитал:
«Здравствуй, дорогой племянник Альпухар Седьмой Длиннобородый! Пишет тебе твой дядя Анабабс…»
Альпухар скомкал листок и выбросил в корзину.
На подносе осталось одно единственное письмо в розовом конверте. Альпухар вскрыл конверт. По комнате распространился сильный запах духов. Он извлёк из конверта чистый лист гербовой бумаги. «Ага, — обрадовался король, — это наверняка от Элеоноры Блюмерляндской!»Он поспешно зажёг свечу и подержал лист над огнём. Постепенно начали проступать слова, написанные секретными чернилами. Король нетерпеливо поднёс листок поближе к пламени. Бумага вспыхнула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47