В свете масляных ламп переливались синие и желтые камни ожерелья. За ней следовали служанки-сирийки. Амеротк поймал взгляд одной из них, Вэлы, которая сразу посмотрела в сторону. Он всегда чувствовал себя неловко под ее жаркими взглядами. Ее нельзя было назвать бесстыдной или навязчивой, но он замечал, как пристально она смотрит на него. Поднявшись на цыпочки, Норфрет поцеловала его в щеки, потом в губы и прильнула к нему всем телом.
– Я ждала тебя раньше, что случилось?
Амеротк взглянул поверх ее головы на служанок.
Норфрет обернулась и щелкнула пальцами. Все слуги, кроме Шуфоя, вышли. Норфрет повела его в большой обеденный зал с колоннами, на которых вверху и внизу по светло-зеленому полю были нарисованы желтые цветки лотоса. На маленьких отполированных столиках стояли блюда с хлебом и фруктами. Приятный аромат шел от огромных винных бочек, вмурованных в' стену в дальнем конце зала. Кушетки с подголовниками, сундуки с изогнутыми крышками, стулья и скамьи, покрытые затейливой резьбой, – вся обстановка бьша изготовлена из лучших сортов кедра и сикомора с инкрустацией из черного дерева и серебра. Стены украшали цветные циновки, а на отполированном полу звук шагов скрадывали коврики из крашеной шерсти.
Двери за ними закрывшись. Норфрет снова поцеловала мужа и подвела к одному из столиков.
– Так что же случилось? – повторила она свой вопрос, подавая мужу кубок с легким, освежающим вином. – До меня дошли слухи…
Глядя в кубок, Амеротк размышлял. Что возбуждало ее любопытство? Было ли это так важно для нее?
– Менелото не виновен, – проговорил он. Только богам известна причина смерти фараона.
Он отпил вина, заставляя себя не придавать значения вырвавшемуся у Норфрет глубокому, но поспешному вздоху. И он не мог понять, был это вздох облегчения или нет.
– Он выглядел хорошо и держался достойно, продолжал Амеротк с кубком у рта, с улыбкой глядя на жену. – Это человек большого мужества и львиной отваги. Но он и всегда был таким, правда?
Норфрет улыбнулась в ответ. Амеротку захотелось ущипнуть себя за сказанную глупость. На лицe жены не отражалось ни волнения, ни тревоги. Все Фивы говорили о деле, которое он рассматривал в суде. И жену оно интересовало так же, как и других. Какие у него есть основания, кроме сплетен, чтобы подозревать жену в тесных отношениях с Менелото? Но даже такие отношения, если они и были, еще не значили, что он делил с ней ложе.
– Отец! Отец!
По двери снаружи сильно забарабанили, и в тот же момент они с шумом растворились. В комнату в одних набедренных повязках вихрем влетели сыновья Амеротка: Яхмос и Курфей, а за ними, не отставая, следовал Шуфой, изображавший павиана.
– Вы уже поели? – Он ласково дернул каждого мальчика за локоны. Неужели между ними была разница в два года? Она была бы почти не заметна, если бы Яхмос не был немного выше брата.
– Мы будем есть наверху, – объявила Норфрет. – Там приятно холодит ветерок. Ты можешь к нам присоединиться. – Она одарила Шуфоя ослепительной улыбкой.
Они отправились в комнату наверху, куда слуги уже принесли жареного гуся, горшочки с медом и блюда с овощами. Горели масляные лампы. Любимый хозяином стул с высокой спинкой стоял у раскрытых балконных дверей. На ясном небе особенно ярко горели звезды. Амеротку казалось, что он может коснуться их, стоит ему только протянуть руку. Мальчики болтали о чем-то своем. Норфрет и Шуфой сидели голова к голове. Амеротк не понимал их отношений. Он знал, что Шуфой смешил Норфрет своими сочными описаниями всяческих ухищрений, к которым прибегали богатые на выдумки купцы и торговцы.
– Расскажи нам что-нибудь! – попросил после ужина Яхмос. – Отец, ты обещал рассказать нам интересную историю.
– Ах да.
– Точно, вы обещали, – подтвердил Шуфой.
Чую занятную историю, – потирая оставшийся от носа обрубок, добавил он. В его глазах светился интерес.
Мальчики и Норфрет дружно рассмеялись.
– Жил некогда фараон, – начал свой рассказ Амеротк. – И построил он очень-очень надежную сокровищницу. Потайные двери мог открыть только сам фараон, а других входов и выходов, так же как ни окон, ни дверей, в ней не было. Фараон отравил архитектора, вдова которого и двое сыновей остались без средств. Но фараону до этого дела не было.
– А какой это был фараон? – поинтересовался пятилетний Курфей, который рос очень любознательным.
– Это все случилось в очень давние времена, ответил Амеротк и продолжал: – После смерти архитектора фараон приказал перенести в новую сокровищницу все свое золото и серебро. Но на следующее утро он обнаружил, что часть золота и серебра исчезла.
– А дверь была закрыта? – спросил Яхмос.
– Двери оставались закрыты и заперты. Как я уже сказал, там не было ни окон, ни потайных входов.
– Но что же тогда случилось?
– Фараон собрал на совет своих мудрецов.
Амеротк улыбнулся. – А что было дальше, вы узнаете завтра. Сейчас вас пора спать.
Шуфой подхватил обоих своих подопечных и увлек их из комнаты. Амеротк задумчиво смотрел вдаль на реку, стараясь представить, как отнеслись в дворцовых кругах к решению, которое он объявил в Зале Двух Истин.
ГЛАВА ПЯТАЯ
В колонном зале царского дворца, который именовался Домом Миллиона Лет и располагался возле большой пристани на Ниле, заняла свое место в круге совета Хатусу, супруга великого божества Тутмоса II, который отправился в свое путешествие к далекому горизонту. Опустившись на стул, перед которым был поставлен стол, она быстро огляделась. Это был тронный зал. Но теперь никто не сидел в главном кресле с резными подлокотниками в виде сфинксов, под великолепным балдахином с красно-золотым изображением Гора. Както одиноко стояла подставка для ног, обтянутая золотой парчой с начертанными именами врагов Египта.
Хатусу взглянула на резные ножки трона в форме прыгающих львов и закусила губу. Трон должна занять она! Рядом на специальной тумбе стояла красно-белая двойная корона Египта, которую обвивал сверкающий урей: готовая к броску золотая кобра сглазами из красных драгоценных камней. Поза змеи служила грозным предупреждением врагам Египта. Перед короной на столике с перламутровой крышкой были разложены регалии фараона: жезл, плеть, меч, формой напоминавший серп, а рядом с ними стояла корона войны – хепреш.
Простой белый пеплyм облегал ее фигуру, и ожерелье из драгоценных камней дополняло наряд. Хатусу старалась скрыть свои чувства. По праву ей все еще полагалось носить головной убор с изображениями хищных птиц – корону цариц Египта. Но хранитель корон, это безвольное ничтожество, купленное визирем Рахимером, сказал ей, что это было бы неуместно. И его поддержали другие: хранитель драгоценностей, хранитель веера фараона, надзиратель за мазями – все они указывали, что ее пасынок Тутмос являлся фараоном, и вопрос о регентстве должен был решить совет при дворе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
– Я ждала тебя раньше, что случилось?
Амеротк взглянул поверх ее головы на служанок.
Норфрет обернулась и щелкнула пальцами. Все слуги, кроме Шуфоя, вышли. Норфрет повела его в большой обеденный зал с колоннами, на которых вверху и внизу по светло-зеленому полю были нарисованы желтые цветки лотоса. На маленьких отполированных столиках стояли блюда с хлебом и фруктами. Приятный аромат шел от огромных винных бочек, вмурованных в' стену в дальнем конце зала. Кушетки с подголовниками, сундуки с изогнутыми крышками, стулья и скамьи, покрытые затейливой резьбой, – вся обстановка бьша изготовлена из лучших сортов кедра и сикомора с инкрустацией из черного дерева и серебра. Стены украшали цветные циновки, а на отполированном полу звук шагов скрадывали коврики из крашеной шерсти.
Двери за ними закрывшись. Норфрет снова поцеловала мужа и подвела к одному из столиков.
– Так что же случилось? – повторила она свой вопрос, подавая мужу кубок с легким, освежающим вином. – До меня дошли слухи…
Глядя в кубок, Амеротк размышлял. Что возбуждало ее любопытство? Было ли это так важно для нее?
– Менелото не виновен, – проговорил он. Только богам известна причина смерти фараона.
Он отпил вина, заставляя себя не придавать значения вырвавшемуся у Норфрет глубокому, но поспешному вздоху. И он не мог понять, был это вздох облегчения или нет.
– Он выглядел хорошо и держался достойно, продолжал Амеротк с кубком у рта, с улыбкой глядя на жену. – Это человек большого мужества и львиной отваги. Но он и всегда был таким, правда?
Норфрет улыбнулась в ответ. Амеротку захотелось ущипнуть себя за сказанную глупость. На лицe жены не отражалось ни волнения, ни тревоги. Все Фивы говорили о деле, которое он рассматривал в суде. И жену оно интересовало так же, как и других. Какие у него есть основания, кроме сплетен, чтобы подозревать жену в тесных отношениях с Менелото? Но даже такие отношения, если они и были, еще не значили, что он делил с ней ложе.
– Отец! Отец!
По двери снаружи сильно забарабанили, и в тот же момент они с шумом растворились. В комнату в одних набедренных повязках вихрем влетели сыновья Амеротка: Яхмос и Курфей, а за ними, не отставая, следовал Шуфой, изображавший павиана.
– Вы уже поели? – Он ласково дернул каждого мальчика за локоны. Неужели между ними была разница в два года? Она была бы почти не заметна, если бы Яхмос не был немного выше брата.
– Мы будем есть наверху, – объявила Норфрет. – Там приятно холодит ветерок. Ты можешь к нам присоединиться. – Она одарила Шуфоя ослепительной улыбкой.
Они отправились в комнату наверху, куда слуги уже принесли жареного гуся, горшочки с медом и блюда с овощами. Горели масляные лампы. Любимый хозяином стул с высокой спинкой стоял у раскрытых балконных дверей. На ясном небе особенно ярко горели звезды. Амеротку казалось, что он может коснуться их, стоит ему только протянуть руку. Мальчики болтали о чем-то своем. Норфрет и Шуфой сидели голова к голове. Амеротк не понимал их отношений. Он знал, что Шуфой смешил Норфрет своими сочными описаниями всяческих ухищрений, к которым прибегали богатые на выдумки купцы и торговцы.
– Расскажи нам что-нибудь! – попросил после ужина Яхмос. – Отец, ты обещал рассказать нам интересную историю.
– Ах да.
– Точно, вы обещали, – подтвердил Шуфой.
Чую занятную историю, – потирая оставшийся от носа обрубок, добавил он. В его глазах светился интерес.
Мальчики и Норфрет дружно рассмеялись.
– Жил некогда фараон, – начал свой рассказ Амеротк. – И построил он очень-очень надежную сокровищницу. Потайные двери мог открыть только сам фараон, а других входов и выходов, так же как ни окон, ни дверей, в ней не было. Фараон отравил архитектора, вдова которого и двое сыновей остались без средств. Но фараону до этого дела не было.
– А какой это был фараон? – поинтересовался пятилетний Курфей, который рос очень любознательным.
– Это все случилось в очень давние времена, ответил Амеротк и продолжал: – После смерти архитектора фараон приказал перенести в новую сокровищницу все свое золото и серебро. Но на следующее утро он обнаружил, что часть золота и серебра исчезла.
– А дверь была закрыта? – спросил Яхмос.
– Двери оставались закрыты и заперты. Как я уже сказал, там не было ни окон, ни потайных входов.
– Но что же тогда случилось?
– Фараон собрал на совет своих мудрецов.
Амеротк улыбнулся. – А что было дальше, вы узнаете завтра. Сейчас вас пора спать.
Шуфой подхватил обоих своих подопечных и увлек их из комнаты. Амеротк задумчиво смотрел вдаль на реку, стараясь представить, как отнеслись в дворцовых кругах к решению, которое он объявил в Зале Двух Истин.
ГЛАВА ПЯТАЯ
В колонном зале царского дворца, который именовался Домом Миллиона Лет и располагался возле большой пристани на Ниле, заняла свое место в круге совета Хатусу, супруга великого божества Тутмоса II, который отправился в свое путешествие к далекому горизонту. Опустившись на стул, перед которым был поставлен стол, она быстро огляделась. Это был тронный зал. Но теперь никто не сидел в главном кресле с резными подлокотниками в виде сфинксов, под великолепным балдахином с красно-золотым изображением Гора. Както одиноко стояла подставка для ног, обтянутая золотой парчой с начертанными именами врагов Египта.
Хатусу взглянула на резные ножки трона в форме прыгающих львов и закусила губу. Трон должна занять она! Рядом на специальной тумбе стояла красно-белая двойная корона Египта, которую обвивал сверкающий урей: готовая к броску золотая кобра сглазами из красных драгоценных камней. Поза змеи служила грозным предупреждением врагам Египта. Перед короной на столике с перламутровой крышкой были разложены регалии фараона: жезл, плеть, меч, формой напоминавший серп, а рядом с ними стояла корона войны – хепреш.
Простой белый пеплyм облегал ее фигуру, и ожерелье из драгоценных камней дополняло наряд. Хатусу старалась скрыть свои чувства. По праву ей все еще полагалось носить головной убор с изображениями хищных птиц – корону цариц Египта. Но хранитель корон, это безвольное ничтожество, купленное визирем Рахимером, сказал ей, что это было бы неуместно. И его поддержали другие: хранитель драгоценностей, хранитель веера фараона, надзиратель за мазями – все они указывали, что ее пасынок Тутмос являлся фараоном, и вопрос о регентстве должен был решить совет при дворе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65