Лицо квадратное, безусое, но щетинистое, темное и шрам на лбу. Брови густые, широкие, губы тонкие, плотно сжатые, желто-воскового цвета подвижные глаза, на голове папаха из стриженой овчины. И все это на непомерно толстой шее.
– Мы прослышали о твоей большой учености, почтенный Исмаил, и только поэтому осмелились потревожить тебя, – проговорил Саид Хелли-Пенжи, заметив при этом, как внимательно рассматривает его хозяин дома.
– А мои дозорные что ж, разве вас не встретили? – несколько удивленный спросил Исмаил.
– Они, видно, немного задремали, – улыбнулся в ответ Саид Хелли-Пенжи.
– Но ничего, завтра я им припомню, что сладко, а что горько. Проходите, гости.
– Спасибо, уважаемый, да не иссякнет радость в этом доме, у нас очень мало времени.
– Могу ли я узнать, кто вы?
– Люди, ищущие добро.
– Хорошо сказано. Все живые ищут добро.
– Но не все его находят, хочешь ты сказать?
– Что верно, то верно, каждому небо дает свое. А не знаешь ли ты, что приключилось с тем, кто хотел расширить дыру своего благополучия?
– Не доводилось слыхать.
– Был такой случай, во сне одному бедному сапожнику явился ангел и, показывая на разного размера дыры в худом сите, сказал, что это судьбы людские. «А твоя, – сказал он сапожнику, – вот эта», – и ангел показал на самое маленькое отверстие в сите. Бедняк, у которого в эту минуту в руках оказалось шило, решил немного расширить пределы своей судьбы и… проснулся с диким криком. Шило, которое и правда было у него в руках, сапожник воткнул себе в ноздрю. Ха-ха! Вот ведь как бывает!..
– Да, бедняку и во сне не везет.
– Ой, не говори! Я и раньше даже и бедняком-то не был. Ведь для того, чтобы называться бедняком, тоже надо что-то иметь, а у меня вообще ничего не было.
– Да, почтенный Исмаил, аллах над тобой смилостивился.
– Э, нет! Аллах не поможет, если у самого у тебя нет этих, как их называют…
– Добрых всходов…
– Вот, вот! А как твое имя?
– Саид Хелли-Пенжи.
– Так это ты и есть! Слыхал я о тебе, гроза Кара-Кайтага. Это, выходит, я тебя остерегался, не посылал своих отар через Большой ореховый лес?..
– Зря боялся, – пробормотал Саид Хелли-Пенжи, а про себя подумал: «Если бы кто явился с твоим именем, я бы его на первом суку сушиться повесил».
– Ну это ты сейчас так говоришь, когда нужда у тебя во мне. Знаю я вас, абреков.
– Каждый добывает свой хлеб, как умеет, – прикинулся обиженным Саид Хелли-Пенжи.
– Да ты не сердись. По мне, абрек лучше, чем большевик. Абрек если и возьмет, то не все, а большевики, того и смотри, дотла разорят…
– В доме, надеюсь, никого больше нет? – перевел разговор ближе к делу Саид Хелли-Пенжи.
– Есть, как же нет. Жена и дочери мои. Они, правда, все спят давно. А у тебя что, тайна какая? Выкладывай давай. Очень я их люблю, тайны всякие…
– Да нет у меня никакой тайны. Вот коран у нас, на полях которого на какой-то из страниц должно быть написано… об отце этого человека, – придумал на ходу Саид Хелли-Пенжи, глянув на одного из своих спутников. – Мы его ищем, говорят, богатый он. Может, тут обо всем и написано?..
– Дайте-ка сюда, а вы садитесь да ешьте, налегайте на мозги, они вкуснее всего, я их очень люблю.
«Оно и видно, что у тебя бараньи мозги», – подумал про себя Саид Хелли-Пенжи.
Исмаил принялся рассматривать книгу.
– Коран рукописный, – сказал он наконец, – я его где-то вроде видел. А чем вы, кстати, заплатите мне за чтение?
– Да разве это такой уж большой труд? – удивился Саид.
– Труд не труд, а сами-то вы не прочтете. Ну, а раз я должен трудиться, значит, мне следует плата. Так сколько же вы дадите?
– Золотой десятки, я думаю, тебе хватит?
– Да вы посмотрите, какая она, толстенная, книжища-то эта. И две десятки не много.
– Ладно, полторы.
– Нет, две. Вы уж не скупитесь.
– Пусть по-твоему. Только давай скорее приступай к делу.
– Легко ли перелистать столько страниц? – Исмаил придвинул к себе лампу и раскрыл книгу. – Все читать или только надписи на полях? – спросил он.
– Нет, нет, все незачем.
– Так… А тут много любопытного.
– Что, например?
– Вот смотри, что написано: «Никакое добро не приносит человеку столько радости, сколько то, что добыто из-под собственных ногтей»! Верно ведь… Мудрый человек писал.
– Дальше, дальше.
– А здесь написано о беде…
– О какой еще беде?
– «Разгневался аллах на людей, – написано тут, – и послал он им великое испытание, больше половины всех, кто лежит на кладбище, умерли от землетрясения. И им легче, чем нам, живым. Нам негде и не на что жить, не на кого надеяться… Аллах всемогущий, пошли и нам смерть, будь милосердным…»
– Это не то…
– А книга, я должен сказать, очень занимательная. Вот здесь написано о рождении сына, Мустафы, здесь о траве какой-то, которая лечит раны, тут о лунном затмении… А вот совсем свежая надпись: «Был в ауле Куймур и видел там красавицу дочь слепого Ливинда. Восхищен я и горд, что на нашей земле растут цветы, достойные украсить трон любого падишаха, и как жаль, что такой красе, скорее всего, суждено прожить в бедности и безвестности. Аллах, будь милостив к этому расцветшему цветку…»
– Дальше, дальше. Все это нас не волнует.
Исмаил еще долго читал разные разности, и Саид Хелли-Пенжи все говорил: «Дальше, дальше». Но вот вдруг прозвучали слова, которые сразу насторожили слушателей:
– «…Шкатулка с тайной закопана у древней Куймурской крепостной башни, там, где растет…» – произнес Исмаил и добавил: – Это, по-моему, вам тоже не интересно?..
– Читай, читай, это любопытно…
– Да, очень любопытно, интересно, что за шкатулка, а?
– Читай же!
– «…там, где растет одинокое ореховое дерево. От него на юг, в сторону Кибла, надо пройти три шага, затем повернуть к восходу солнца и еще пройти семь шагов, и упрешься в надгробную плиту, под которой никто не захоронен. Под ней и следует копать…» – Исмаил замолк.
– Дальше, дальше! – нетерпеливо подгонял Саид.
– Все. На этом надпись обрывается.
– Благодарю тебя, почтенный Исмаил, это нам и надо было знать… – Саид Хелли-Пенжи резко выхватил из рук хозяина книгу и поднялся, собираясь выйти.
– Ты, надеюсь, не забудешь уплатить мне?
– Непременно получишь свое, почтенный Исмаил. Дай только клад вырыть, не два, а три золотых тебе отвалю…
– Но мы ведь договорились… К тому же я придерживаюсь того мнения, что сегодняшнее яйцо лучше обещанной на завтра курицы.
– Ничего, потерпишь и до завтра. С голоду не пропадешь. Дети твои хлеба не просят. Потерпишь, тебе же лучше. Кстати, ты нас не знаешь, и мы тебя не знаем. Заруби это себе на носу. Ни один человек не должен знать об этой тайне, понял, иначе…
– Я требую платы… – стоял на своем Исмаил.
– Тебе все сказано, старик. Не увеличивай нору жадности в своем сердце.
– Вот не думал, что люди могут быть такими недостойными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
– Мы прослышали о твоей большой учености, почтенный Исмаил, и только поэтому осмелились потревожить тебя, – проговорил Саид Хелли-Пенжи, заметив при этом, как внимательно рассматривает его хозяин дома.
– А мои дозорные что ж, разве вас не встретили? – несколько удивленный спросил Исмаил.
– Они, видно, немного задремали, – улыбнулся в ответ Саид Хелли-Пенжи.
– Но ничего, завтра я им припомню, что сладко, а что горько. Проходите, гости.
– Спасибо, уважаемый, да не иссякнет радость в этом доме, у нас очень мало времени.
– Могу ли я узнать, кто вы?
– Люди, ищущие добро.
– Хорошо сказано. Все живые ищут добро.
– Но не все его находят, хочешь ты сказать?
– Что верно, то верно, каждому небо дает свое. А не знаешь ли ты, что приключилось с тем, кто хотел расширить дыру своего благополучия?
– Не доводилось слыхать.
– Был такой случай, во сне одному бедному сапожнику явился ангел и, показывая на разного размера дыры в худом сите, сказал, что это судьбы людские. «А твоя, – сказал он сапожнику, – вот эта», – и ангел показал на самое маленькое отверстие в сите. Бедняк, у которого в эту минуту в руках оказалось шило, решил немного расширить пределы своей судьбы и… проснулся с диким криком. Шило, которое и правда было у него в руках, сапожник воткнул себе в ноздрю. Ха-ха! Вот ведь как бывает!..
– Да, бедняку и во сне не везет.
– Ой, не говори! Я и раньше даже и бедняком-то не был. Ведь для того, чтобы называться бедняком, тоже надо что-то иметь, а у меня вообще ничего не было.
– Да, почтенный Исмаил, аллах над тобой смилостивился.
– Э, нет! Аллах не поможет, если у самого у тебя нет этих, как их называют…
– Добрых всходов…
– Вот, вот! А как твое имя?
– Саид Хелли-Пенжи.
– Так это ты и есть! Слыхал я о тебе, гроза Кара-Кайтага. Это, выходит, я тебя остерегался, не посылал своих отар через Большой ореховый лес?..
– Зря боялся, – пробормотал Саид Хелли-Пенжи, а про себя подумал: «Если бы кто явился с твоим именем, я бы его на первом суку сушиться повесил».
– Ну это ты сейчас так говоришь, когда нужда у тебя во мне. Знаю я вас, абреков.
– Каждый добывает свой хлеб, как умеет, – прикинулся обиженным Саид Хелли-Пенжи.
– Да ты не сердись. По мне, абрек лучше, чем большевик. Абрек если и возьмет, то не все, а большевики, того и смотри, дотла разорят…
– В доме, надеюсь, никого больше нет? – перевел разговор ближе к делу Саид Хелли-Пенжи.
– Есть, как же нет. Жена и дочери мои. Они, правда, все спят давно. А у тебя что, тайна какая? Выкладывай давай. Очень я их люблю, тайны всякие…
– Да нет у меня никакой тайны. Вот коран у нас, на полях которого на какой-то из страниц должно быть написано… об отце этого человека, – придумал на ходу Саид Хелли-Пенжи, глянув на одного из своих спутников. – Мы его ищем, говорят, богатый он. Может, тут обо всем и написано?..
– Дайте-ка сюда, а вы садитесь да ешьте, налегайте на мозги, они вкуснее всего, я их очень люблю.
«Оно и видно, что у тебя бараньи мозги», – подумал про себя Саид Хелли-Пенжи.
Исмаил принялся рассматривать книгу.
– Коран рукописный, – сказал он наконец, – я его где-то вроде видел. А чем вы, кстати, заплатите мне за чтение?
– Да разве это такой уж большой труд? – удивился Саид.
– Труд не труд, а сами-то вы не прочтете. Ну, а раз я должен трудиться, значит, мне следует плата. Так сколько же вы дадите?
– Золотой десятки, я думаю, тебе хватит?
– Да вы посмотрите, какая она, толстенная, книжища-то эта. И две десятки не много.
– Ладно, полторы.
– Нет, две. Вы уж не скупитесь.
– Пусть по-твоему. Только давай скорее приступай к делу.
– Легко ли перелистать столько страниц? – Исмаил придвинул к себе лампу и раскрыл книгу. – Все читать или только надписи на полях? – спросил он.
– Нет, нет, все незачем.
– Так… А тут много любопытного.
– Что, например?
– Вот смотри, что написано: «Никакое добро не приносит человеку столько радости, сколько то, что добыто из-под собственных ногтей»! Верно ведь… Мудрый человек писал.
– Дальше, дальше.
– А здесь написано о беде…
– О какой еще беде?
– «Разгневался аллах на людей, – написано тут, – и послал он им великое испытание, больше половины всех, кто лежит на кладбище, умерли от землетрясения. И им легче, чем нам, живым. Нам негде и не на что жить, не на кого надеяться… Аллах всемогущий, пошли и нам смерть, будь милосердным…»
– Это не то…
– А книга, я должен сказать, очень занимательная. Вот здесь написано о рождении сына, Мустафы, здесь о траве какой-то, которая лечит раны, тут о лунном затмении… А вот совсем свежая надпись: «Был в ауле Куймур и видел там красавицу дочь слепого Ливинда. Восхищен я и горд, что на нашей земле растут цветы, достойные украсить трон любого падишаха, и как жаль, что такой красе, скорее всего, суждено прожить в бедности и безвестности. Аллах, будь милостив к этому расцветшему цветку…»
– Дальше, дальше. Все это нас не волнует.
Исмаил еще долго читал разные разности, и Саид Хелли-Пенжи все говорил: «Дальше, дальше». Но вот вдруг прозвучали слова, которые сразу насторожили слушателей:
– «…Шкатулка с тайной закопана у древней Куймурской крепостной башни, там, где растет…» – произнес Исмаил и добавил: – Это, по-моему, вам тоже не интересно?..
– Читай, читай, это любопытно…
– Да, очень любопытно, интересно, что за шкатулка, а?
– Читай же!
– «…там, где растет одинокое ореховое дерево. От него на юг, в сторону Кибла, надо пройти три шага, затем повернуть к восходу солнца и еще пройти семь шагов, и упрешься в надгробную плиту, под которой никто не захоронен. Под ней и следует копать…» – Исмаил замолк.
– Дальше, дальше! – нетерпеливо подгонял Саид.
– Все. На этом надпись обрывается.
– Благодарю тебя, почтенный Исмаил, это нам и надо было знать… – Саид Хелли-Пенжи резко выхватил из рук хозяина книгу и поднялся, собираясь выйти.
– Ты, надеюсь, не забудешь уплатить мне?
– Непременно получишь свое, почтенный Исмаил. Дай только клад вырыть, не два, а три золотых тебе отвалю…
– Но мы ведь договорились… К тому же я придерживаюсь того мнения, что сегодняшнее яйцо лучше обещанной на завтра курицы.
– Ничего, потерпишь и до завтра. С голоду не пропадешь. Дети твои хлеба не просят. Потерпишь, тебе же лучше. Кстати, ты нас не знаешь, и мы тебя не знаем. Заруби это себе на носу. Ни один человек не должен знать об этой тайне, понял, иначе…
– Я требую платы… – стоял на своем Исмаил.
– Тебе все сказано, старик. Не увеличивай нору жадности в своем сердце.
– Вот не думал, что люди могут быть такими недостойными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59